Рейхлин был провозглашен отцом немецкого гуманизма за его пионерскую работу над греческими и еврейскими текстами. Окончивший несколько университетов, Рейхлин первоначально получил образование судьи и поступил на службу в суд Вюртемберга в 1482 г. За свою службу был пожалован дворянством императором Максимилианом в 1494 г. Во время визита в Италию Рейхлин встретился с Пико делла Мирандолой, который подтолкнул его к изучению иврита. Впоследствии Рейхлин развил идеи, которые сделали его немецким представителем ренессансного каббализма. Он был убежден, что философия Платона берет начало в еврейских мистических книгах каббалы. Эти идеи были развиты в его трактатах De verbo mirifico (1494) и De arte cabbalistica (1517). Кроме своих занятий еврейским мистицизмом, Рейхлин написал оригинальную работу об иврите, которая открыла путь библейской учености, основанной на древних текстах, что подтвердило его репутацию гуманиста, внесшего серьезный вклад в различные религиозные традиции, за исключением христианской.
Около 1510 г. Йоханн Пфефферкорн потребовал, чтобы евреям Германии вернули их священные книги, конфискованные церковью во время кампании по насильственному обращению в христианство. Его требования встретили отпор антисемитской духовной партии Кельна. Рейхлин презирал этот тип религиозной нетерпимости и обрушился на аргументы антисемитов с ядовитыми насмешками, за что и был обвинен в ереси доминиканцами Кельна. Мучительная тяжба продолжалась до 1520 г., когда Рейхлин все же был освобожден от обвинений. Но именно эта защита еврейских текстов привела Листа к убеждению, что Рейхлин был посвящен в тайны арманизма. Лист полагал, что первоначальные короли-священники устно передали свое знание рабби Кельна в восьмом веке для того, чтобы уберечь его от новой волны христианских преследований. Рабби скрыли эти тайны в каббалистических книгах, которые ошибочно были использованы как представляющие еврейскую мистическую традицию. Кельнская тяжба, таким образом, представила Рейхлина как человека, пытающегося спасти сокровенные книги от антиарманистской церкви. Лист отдал Рейхлину роль великого арманистского реформатора, борющегося против католического заговора. Поклонение Листа перед Рейхлином зашло так далеко, что он и себя считал реинкарнацией этого гуманиста XVI в.
Тамплиеры, ренессансные гуманисты, каббалисты и розенкрейцеры оказались зачислены в воображаемый ряд, протягивающийся от современных арманистов, подобных Листу и его друзьям, до преследуемых королей-священников, чье политическое господство потерпело крах во времена христианизации ранней средневековой Германии. Эта тайная традиция закрывала собой зияние, образованное христианской эпохой между благословенными древними временами и их будущим возрождением. Утверждая, что Armanenschaft никогда не умирало, но существовало в тайных сектах, Лист мог допустить, что его собственный культ — еще живой след иерофантической политической традиции, которая должна быть восстановлена в ордене, чтобы слава пангерманизма воцарилась над Европой.
Проекты новой пангерманской империи были разработаны Листом подробно и недвусмысленно. Они предполагали безжалостное подчинение неарийцев арийским мастерам в жестко организованном иерархическом государстве. Определение кандидата на образование или должность в общественных службах, в профессиональной и коммерческой сферах опиралось исключительно на признак расовой чистоты. Героическая ариогерманская раса освобождалась от всякого наемного труда и прочих унизительных занятий для того, чтобы управлять в качестве просвещенной элиты рабскими кастами неарийских народов. Лист сформулировал систему политических принципов нового ордена: должны были строго соблюдаться расовые и брачные законы; культивировалось патриархальное общество; только мужчина, глава дома, обладал правами и только ариогерманцы пользовались свободой и гражданством; каждая семья должна была иметь генеалогическую запись, подтверждающую ее расовую чистоту; новый феодализм должен был формироваться через создание крупных сословий, которые были наследственны, но правом наследования обладал только перворожденный мальчик. Эти принципы, опубликованные еще в 1911 г., невероятно похожи на Нюрнбергские расовые законы 1930-х гг. и нацистский образ будущего.
Но Лист пошел еще дальше, предвосхитив и мистический элитаризм СС в нацистской Германии. Иерархическая структура ариогерманского общества опиралась на каббалистическое Древо Жизни. Эта оккультная система из десяти последовательных ступеней посвящения в гностические тайны служила основой нового ордена. По схеме Листа, две самые низкие ступени означали индивида и его семью, целиком подчиняющихся пяти уровням власти. Над ними существовали три высшие ступени, чья абсолютная власть соответствовала аналогичному расположению трех высших sefiroth (сферы) на Древе Жизни — «за покровом тайны». По Листу, восьмая ступень включала в себя верховную знать, девятую занимали только король и его ближайшее окружение. Десятая ступень символизировала Бога. Лист подчеркивал мистическое совпадение восходящих и нисходящих ступеней и истолковывал традиционную каббалистическую формулу «насколько выше, настолько ниже» в том смысле, что ариец есть богочеловек. Это использование Древа в целях политической иерархии превращало место власти в священную территорию. Поскольку древнее немецкое общество было теократическим государством, то и новый орден предполагал особую элиту, чья власть должна быть священной, абсолютной и таинственной. Идеальное государство Листа выглядело как мужской орден с оккультным собором. Аналогии с гиммлеровским планом ордена-государства — поразительны.
Документы свидетельствуют о том, что Лист и члены его НАО находили большое удовольствие в том, чтобы быть членами тайной элиты. Лист стилизовал себя под Великого мастера ордена, и к нему так и обращались его последователи, тогда как и он наделял титулами сотоварищей в соответствии с иерархическими ступенями древних посвященных. Вернер Кернер был известен как Arz-Femo-Aithari, и Лист тоже использовал титул Arz-Wiho-Aithari. Оба эти титула означали статус советника в девятой ступени каббалистической иерархии. Подчиненные только Богу и королю, эти советники составляли верховное собрание ордена. На погребальных монументах статус посвященного также отмечался эзотерическими знаками: в 1911 г. Генрих Винтер был похоронен в Гамбурге под грубо обтесанным камнем, с вырезанной на нем свастикой; целый холм с колонной, покрытой орнаментом из знаков, воздвигли для Фридриха Оскара Ванека в 1914 г.; в том же году Георг Хауэрштайн, похоронив свою первую жену, тоже положил в изголовье ее могилы камень со свастикой.
НАО предназначался для мужчин, входящих в состав верхнего или среднего класса; они должны были быть немецкими патриотами и проживать на исторических землях Германии в Центральной и Восточной Европе. Лист настойчиво заботился о современной аристократии, которая могла бы сопротивляться прославянским интересам и демократическим тенденциям Австрийского государства; он рассматривал современную аристократию как законного наследника старых королей-священников. Лист был горячим сторонником габсбургской монархии и имперской династии, которую он хотел видеть во главе новой арманистской империи. Все эти порывы отчетливо свидетельствуют о его отношении к пробуждению немецкого националистического духа среди знати и других групп, чье традиционное положение было поставлено под угрозу ростом негерманских политических влияний в Австрии.
Миф о тайной элите не нов для европейской идеологии. Он служил вечной темой для эпохи постпросвещения, пытавшейся перенести достоинство и власть религиозной ортодоксии в более узкий контекст секты. Барон фон Хунд молился за «неизвестных настоятелей» своего ордена Строгого Повиновения, Весткотт создал третий орден «Тайных Глав» внутри своего «Золотого Дна», Блаватская говорила о тайных мастерах «Великой Белой Ложи»: все эти авторитеты принадлежали одной традиции. Тайная элита обладала непререкаемой властью над видимыми служителями культа. Воображаемое сословие королей-священников прошлого подтверждало и оправдывало претензии Листа на скрытое значение и особую власть. В то же время предполагаемое существование современного Armanenschaft помогало вере в то, что золотой век еще может наступить и что Германия и Австрия соединятся в теократическом пангерманском государстве, где интересы неарийцев не будут играть никакой роли. В ближайшие тридцать пять лет такое видение мира приобрело законные формы в качестве иностранной политики Третьего рейха.
