Мало того, что события сухопутной войны почти не учат постигающего историю государственного деятеля избегать в настоящем ошибок прошлого, но, кроме того, сражения и походы мало интересуют изучающего военное дело. Британские регулярные войска, обученные во многих войнах, били противостоявших им новобранцев всякий раз, когда у них был хоть какой-то шанс, но в этом нет ничего удивительного, ибо одно и то же всегда происходило во всем мире при сходных условиях. Наши поражения были именно такими, какие мог предвидеть любой человек, и нет ничего удивительного в глупостях, совершенных некомпетентными командирами и необученными войсками в противостоянии с опытными офицерами, имеющими в подчинении дисциплинированных солдат. Унизительные капитуляции, неудачные атаки и паническое бегство наших армий можно сравнить с кампаниями наполеоновских маршалов против испанцев и португальцев в годы, непосредственно предшествовавшие началу нашей войны. Пиренейские войска были так же мало способны противостоять французским ветеранам, как наше ополчение не могло противостоять британским регулярным войскам. Но следует всегда помнить, к нашей чести, что, в то время как семь лет боев не смогли сделать испанцев способными противостоять французам[1], два года войны дали нам солдат, способных противостоять лучшим военным Британии. На северной границе у нас так и не появился великий генерал – притязание на этот титул Брауна основано лишь на том, что он не совершал феноменальных безумств своих предшественников, – но к 1814 году наши солдаты закалились, и у нас появилось несколько хороших командиров бригад, в особенности Скотт, так что в том году мы играли с британцами на равных. Но сражения, хотя и отмеченные такой же кровопролитной и упорной борьбой, как и прежде, велись между небольшими отрядами и не отмечены какими-либо полководческими подвигами, так что они не представляют особого интереса для историка. На самом деле единственный действительно достойный внимания ратный подвиг войны произошел в Новом Орлеане, и единственным военным гением, выросшим в этой борьбе, был Эндрю Джексон. Его деяния достойны всяческих похвал, а битва, которую он выиграл, была во многих отношениях настолько своеобразной, что заслуживает гораздо более пристального изучения, чем она удостоилась до сих пор. Это было, безусловно, самое заметное событие войны, это была победа, оказавшая высокую честь полководцу и одержавшим ее солдатам, и в своем роде она была столь же выдающейся, как любое из великих сражений, происходивших примерно в то же время в Европе. Поскольку дело обстоит именно так, я посвятил ее рассмотрению последнюю главу, после глав, посвященных военно-морским операциям.
Как уже было сказано, другие кампании на суше не заслуживают особого внимания, но, чтобы сделать отчет о битве при Новом Орлеане более понятным, я дам беглый очерк основных сражений, которые произошли в других местах.
Война началась в середине лета 1812 года кампанией генерала Халла на границе с Мичиганом. С двумя или тремя тысячами неопытных солдат он вторгся в Канаду. Примерно в то же время форт Макино был сдан гарнизоном из 60 американцев британским и индийским силам численностью 600 человек. Кампания Халла с самого начала была неудачной. Около Браунстауна американский полковник Ван Хорн с примерно 200 солдатами попал в засаду и был разбит Текумсе и его индейцами. В отместку полковник Миллер с 600 американцами в Магуаге атаковал 150 британцев и канадцев под командованием капитана Мьюира и 250 индейцев под командованием Текумсе и побил их: индейцы Текумсе держались дольше всех. Американцы потеряли 75 человек, их противники – 180 человек. В Чикаго небольшой отряд из 66 американцев был застигнут врасплох и уничтожен индейцами. Тем временем британский командующий генерал Брок выступил против Халла с быстротой и решимостью, которые, казалось, парализовали его дряхлого и нерешительного противника. Последний отступил в Детройт, где, не нанеся ни единого удара, сдал 1400 человек почти равным силам Брока, которые почти наполовину состояли из индейцев под командованием Текумсе. На границе с Ниагарой уважаемый и честный пожилой джентльмен и достойный гражданин, ничего не смысливший в военном деле, генерал ван Ренсселер попытался перейти границу и напасть на британцев в Квинстауне, 1100 американцев переправились и почти все были убиты или взяты в плен почти равным числом британцев, канадцев и индейцев, в то время как с противоположной стороны большое количество их соотечественников смотрело на них и с подлой трусостью отказывалось перейти им на помощь. Затем командование армией было передано нелепому персонажу по имени Смайт, который издавал настолько напыщенные прокламации, что они действительно должны были исходить из нездорового ума, а затем предпринял смехотворно безуспешную попытку вторжения, которая провалилась практически сама. Британские и канадские силы численностью менее 400 человек были отбиты при штурме Огденсбурга после небольшой стычки примерно 1000 американцев под командованием Брауна, и с этим пустяковым успехом военные операции года подошли к концу.
В начале 1813 года Огденсбург снова подвергся нападению, на этот раз от 500 до 600 британцев, которые взяли его после ожесточенного сопротивления примерно 300 ополченцев, англичане потеряли 60, а американцы 20 убитыми и ранеными. Тем временем генерал Харрисон начал кампанию на Северо-Западе. Во Френчтауне, на реке Рейзин, командование Винчестера из примерно 900 солдат Западного фронта были застигнуты врасплох отрядом в 1100 человек, половина из которых были индейцами, под командованием британского полковника Проктора. Правая дивизия, застигнутая врасплох, тотчас сдалась, левая дивизия, состоявшая в основном из кентуккийских стрелков и прочно засевшая в домах и окруженных частоколом укреплениях, оказала упорное сопротивление и сдалась только после кровопролитного боя, в котором было убито или ранено 180 британцев и примерно вдвое меньше индейцев. Было убито более 300 американцев, некоторые в бою, но большинство в последовавшей за ним кровавой резне. После этого генерал Харрисон с примерно 1100 человек отправился в лагерь в форте Мейгс, где его осадили 1000 британцев и канадцев под командованием Проктора и 1200 индейцев под командованием Текумсе. Отряд из 1200 ополченцев Кентукки выдвинулся ему на помощь и попытался пробиться в форт, пока гарнизон совершал вылазку. Вылазка была довольно успешной, но кентуккийцы были рассеяны британскими регулярными войсками на открытой местности, как мякина, а когда их разбили, индейцы в лесу разрубили их на куски. Почти две трети пришедших на помощь солдат были убиты или взяты в плен, около 400 человек попали в форт. Вскоре после этого Проктор отказался от осады. Форт Стефенсон с гарнизоном майора Крогана из 160 человек подвергся нападению отряда из 391 военнослужащих британской регулярной армии, которые попытались взять его штурмом, но были отбиты, потеряв четверть людей. Около четырех тысяч индейцев присоединились к Проктору, но большинство из них покинули его после победы Перри на озере Эри. Затем Харрисон, получив большое подкрепление, вторгся в Канаду. На реке Темс его армия из 3500 человек вступила в бой и разбила от 600 до 700 британцев под командованием Проктора и около 1000 индейцев под командованием Текумсе. Битва была немедленно решена атакой кентуккийских конных стрелков, которые прорвали регулярные войска, зашли им в тыл и захватили их в плен, а затем, спешившись, атаковали фланг индейцев, также атакованных пехотой. Проктор вырвался из рук, а Текумсе погиб, сражаясь как герой, каковым он был. Это сражение завершило кампанию на Северо-Западе. В этом отношении следует помнить, что война со стороны американцев велась главным образом против индейцев, последние всегда составляли более половины британских войск. Многие из остальных были французскими канадцами, а остальные были солдатами регулярной армии. Американские армии, напротив, состояли из вооруженных поселенцев Кентукки и Огайо, урожденных американцев с английской речью и кровью, сражавшихся за земли, которые должны были стать наследием их детей. На Западе война была лишь заключительным актом борьбы, которую в течение многих лет вели выносливые и мятежные первопроходцы нашей расы, когда они ружьем и топором творили могучую империю, которую унаследовали мы, их дети, это было лишь последнее усилие, которым они вырвали у индейских землевладельцев обширные и прекрасные владения, ныне составляющие сердце нашей великой республики. Это было разрушение последнего барьера, сдерживавшего поток нашей цивилизации, раз и навсегда было определено, что отныне закон, язык и кровь земли должны быть не индейскими и даже не французскими, а английскими. Немногочисленные французы Запада боролись против расы, которая должна была оставить от них так же мало следов, как и от обреченных индейских народов, с которыми они объединились. Присутствие британских наемников не изменило характера сражения, но просто послужило для того, чтобы показать ожесточенную и узколобую ненависть, с которой материнский остров относился к своей старшей дочери, которой суждено было стать королевой земель, лежащих за Атлантикой.
