Его звали Генри. Генри – Безмозглый. Не потому, что он был глупым, а потому, что у него в прямом смысле отсутствовал головной мозг. Его настоящая личность дремала в медикаментозной летаргии, покоясь в заполненном специальным гелем саркофаге. Временами связь терялась, и Генри уходил в болезненное пограничное состояние, похожее на сонный паралич. Вероятно, последствие солнечной радиации.

Они были очень близко к Солнцу. Ближе, чем мог находиться любой живой организм. Громадный солнечной парус раскинулся на километры, натянутый в вечной борьбе с титанической гравитацией светила. С чем – с чем, а уж с энергией дела обстояли слишком хорошо. Они копили её, превращали в антиматерию и посылали при помощи квантовой телепортации на орбитальные станции Земли и Марса.

Генри-Безмозглый был специально выращенным телом, приспособленным для работы в космосе. Вакуоморфом. Оптоволоконный кабель уходил в позвоночник, опутывал двигательные нейроны. Большинство рефлексов контролировал спящий в ванне с маслянистой жидкостью астронавт, он же – Генри Каннингем. Сердцебиение и основные метаболические процессы обеспечивал примитивный нейронный отросток, обмотавший оптоволоконный кабель тонкой паутиной. Нейроны, реагирующие на свет, чувствовали каждый фотон, преобразуя его в электрические импульсы и посылая их к массивным конечностям.

– “Отыковка!”– Собеседник выговорил это слово медленно, делая ударение скорее на первый слог, произнося вместо “О” фонему “А”.

Генри захотелось вдохнуть, но у Безмозглого тела не было лёгких. Кислород поступал прямо в кровь. Огромный, в полтора человеческих роста зеркальный скафандр с массивными шлангами теплоотвода выплыл из шлюзовой камеры. Каннингем видел одновременно камерами, установленными и в скафандре, и над герметичной дверью шлюза. Это не было похоже на разделение изображения на мониторе, каждая картинка лишена какого-бы то ни было позиционирования на внутреннем полупрозрачном экране сознания. Рефлексы астронавта имплантированы искусственно, и чувствуются также чуждо. Хотя, он давно забыл родные ощущения. Когда он поднимался из саркофага и смывал с себя противный полимер, на мгновение проскальзывала искра ностальгии, но она быстро угасала. Он практически ничего не чувствовал, хотя и ощущал. Ему были безразличны порнографические галлюцинации, и хотя тело испытывало оргазм, завеса безразличия портила даже то первобытное и естественное, что ещё оставалось в Генри.

Связь с обитаемым космосом у него была. Квантовая связь не передавала информацию, и поэтому сообщение доходило до Земли за 9 минут, и столько же шло обратно. Однако Каннингем утратил желание вести личную переписку. Он отправлял рутинные отчёты, собственную биометрию и биометрию Безмозглого, но на далёких орбитах от него не получали ни одного эмоционального письма.

Скафандр выплыл наружу, за массивный термощит. Генри привычным движением развернулся и направился вдоль длинной гиперболоидной конструкции, поддерживающей раздувшиеся солнечные паруса. “Мачты” – так их называли на сленге астронавтов.

Торможение. Солнечный свет отфильтровывается, чтобы не вывести из строя видеокамеры. Тяжёлый Безмозглый медленно останавливается, рука вытягивается и хватается за композитную структуру “мачты”.

Температурные сенсоры обнаружили некую аномалию около месяца назад. Её бы списали на программную ошибку. На Земле строили различные теории о её природе, а Генри это почти не волновало. Теперь, когда погрешность в получаемой от солнечных батарей энергии не достигла значения, которое уже нельзя просто так игнорировать, была получена команда на осмотр потенциально повреждённго паруса. Если бы это был простой разрыв из-за попадания микроастероида, сенсоры бы сразу отреагировали. Это не могло быть и программной ошибкой: после всестороннего анализа никаких “багов” выявлено не было.

Безмозглый выпускает струйку сжатого гелия и подплывает к краю паруса. Полимерный полог, экранирующий смертоносное излучение, разворачивается, и существо отталкивается ногами от мачты.

Мгновение, и телеметрия заполняется помехами. Солнечный ветер вызывает паразитные токи в электронике, но защитные контуры и системы самоустранения ошибок в программном коде пока что справляются. Скафандр раскаляется даже сквозь полог, и Каннингем чувствует повышение температуры тела клонированного вакуоморфа. Он медленно поворачивает голову. Полог закрывает участок солнечного паруса, и на мгновение становится видна тёмная субстанция, покрывающая блестящую поверхность.

Генри протягивает чужую руку и снимает часть мягкой структуры, помещая её в контейнер. Отталктвается. Нервы на пределе, обжигающая боль солнечной радиации прорывается сквозь нейронные фильтры, и Каннингем медленно теряет связь с симуляцией. Последний рывок, не совсем осознанный, но точный, рефлекторный, выталкивает киборга из пекла. Он с трудом перебирается на внутреннюю поверхность паруса и медленно направляется к обитаемому отсеку.

Около часа рутинной работы Каннингем не запомнил. Существо нужно было завести в шлюз, простерилизовать, подключить к его организму медицинский анализатор и, наконец, усыпить. Генри и сам вскоре уснул, хоть Собеседник и хотел ему что-то сказать. Свинцовое безразличие подступило неожиданно.

Разум растекается по подсознанию. Странные и яркие сновидения, образы родного и далёкого детства, которого у него никогда не было. И пустота, навязчивая и осязаемая. Он внезапно выскочил из “теты” в “бету”, когда разряд электрического тока мгновенно пробудил мозг. Он не успел получить контроль над интерфейсом саркофага, и рефлекторно забился внутри, пытаясь разорвать полиэтиленовый полог.

Постепенно он понял, где находится, и усилием воли переборол спазмы лёгких. И разразился нецензурной бранью в бортовую информационную сеть.

Собеседник, искусственный интеллект, созданный специально для долгой работы в условиях изоляции, довольно циничная и мерзкая псевдо-личность, расхохотался в аудиоканале. Генри сначала не понял, услышал ли он смех, или это была лишь ассоциативная память.

– Что надо? Зачем будить так?

К этому моменту связь с симуляцией полностью вернулась, и он погрузился в полупрозрачные образы. Отчёты пестрели красным.

– Тут не ко мне. Читай сам.

– Да твою ж…

Каннингему против воли закачали когнитал, и он начал погружаться в состояние нервного возбуждения.

Колонки формул, какие-то белки, молекулы. Странные структуры, напоминающие то ли коралловый риф, то ли нервную ткань под микроскопом. Разноцветная инфографика.

Каннингем снова ругнулся. То, что они обнаружили на поверхности солнечного паруса, было не с Земли. Хотя, это разумелось само собой. Конечно, примитивные формы жизни были обнаружены и на Юпитере, и даже в верхних слоях атмосферы Венеры. В Олимпийских пещерах Марса обнаружены даже сложные симбиотические организмы, с натяжной даже многоклеточные. Однако, казалось невозможным наличие жизни так близко к Солнцу.

Ни углерода, ни кремния, только соединения азота и бора. Автоматизированные системы изолировали образцы в герметичную камеру. Разум станции сам планировал эксперименты, препарировал, изучал. Присутствие Генри и его “брата” – Безмозглого было в большей степени формальностью.

Генри подключился к Собеседнику.

– Что думаешь?

– Да как тебе сказать. Мы совершили прорыв.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.