Позвонок был обычным.

Разве что темным и каким-то кривоватым. К слову, собрала я не все.

- Увеличенная нагрузка приводит к тому, что позвонки деформируются. У обычного человека это часто вызывает боли в спине… выправляется, да… а вот у измененных регенерация много выше. И тело пытается восстановиться само.

Зима слушает внимательно.

- Иногда спровоцированный нагрузкой ответный рост кости чрезмерен. Часто это видно в области суставов. Тогда и образуются наплывы, которые мешают суставу адекватно работать. Вот, - он поднял другую кость. – Посмотрите, поверхность головки сустава не гладкая.

Бекшеев поднялся и подошел. Трогать кость было несколько неприятно, но он преодолел брезгливость.

- Чувствуете? Будто гребни, полосочки…

- И провалы?

- Да. А вот они говорят о серьезном дефиците питательных веществ. Да и сама кость… исключительно по личным ощущениям, она слишком легкая… Плотность неравномерна. Как будто он пытался восстановиться, но не имел возможности получить с пищей необходимые для регенерации элементы. Поэтому тело перестраивалось… тоже странно. Обычно такая картина как раз для магов характерна при перенапряжении. Когда себя почти до дна вычерпывают. Показано, что тело восстанавливается и быстро, но при том, при отсутствии внятной поддержки, оно себя и разрушает. Почти у всех магов в той или иной мере обнаруживается дефицит питательных веществ.

- Так он все-таки маг?

- Измененный – это да. Но… может ли измененный быть магом? Не знаю. Стихийным точно нет… стихия оставляет свои отпечатки.

- Некромантом?

- Не слышал, но… вполне… или аналитиком, - Ярополк посмотрел на Бекшеева. И как-то неуютно стало, словно некромант прикидывал, нельзя ли взять и вскрыть Бекшеева. Прямо здесь и сейчас.

В научных так сказать целях.

- Честно говоря, не слышал… маги тяжело поддаются изменениям. Словно тело само против такого сочетания… даже те, кто искусственно даром наделен, они были физически стабильны. Но в теории… если взять мага и с детства… но да, дар нужен специфический. А главное, я не понимаю, зачем?

- Выясним, - сказала Зима.

Некромант кивнул и вернул кость.

- Что еще могу сказать? Ему около тридцати… тридцати пяти, возможно? У измененных некоторые процессы идут иначе… поэтому затруднительно сказать точнее. Был бы череп, можно было бы попробовать по зубам.

- Черепа не нашли, - сказала Зима. – Как он умер?

- Пока… сложно… хотя… голову ему отделили. - Ярополк вытряхнул то, что было в мешке и быстро отыскал нужную кость. – Да, определенно… на первый взгляд окрашивания нет, но тут нужно более… доскональное исследование… да… микроскоп… надеюсь, Валерия Ефимовна не станет возражать.

- Я с ней поговорю, - пообещал Бекшеев. – В любом случае, надо будет…

- Хотя… вот, - Ярополк поднял тонкую полоску ребра. – Видите след?

Бекшеев кивнул, хотя никаких следов как раз и не видел. Но нужно верить людям.

- Скорее всего от удара. И если посмотреть… да, его закололи. Причем били со спины… потом, позже, я скажу точнее. Время нужно.

Время.

Время всегда нужно и как-то так часто получается, что этого времени как раз и не хватает.

Бекшеев поднялся.

- Спасибо. За проклятье… то есть, за то, что рассказали про него… если вы не возражаете, я бы заглянул позже… узнать результаты. Когда можно будет?

- Завтра, - некромант посмотрел на Софью виновато. – К утру предварительные точно будут, но… тут нельзя наперед…

- Кофе, - решила Софья. – Тебе определенно нужно кофе. И ужин…

Сумерки.

И город пахнет влагой. Небо пусть ясное, но вкус грядущего дождя ощущается на губах. Он, этот дождь, еще не начавшись, пропах дымом городских печей, пылью и бензином. Скорая перемена погоды отозвалась ломотой в костях, причем сразу во всех.

- Бекшеев… тебе бы к целителю, - Зима тоже чуяла дождь. Её ноздри подрагивали, а глаза были прикрыты.

- Я схожу. Потом…

- Сейчас.

- Тут…

- Тут есть одна чудеснейшая женщина, которой, к слову, я обещала, что ты подпишешь расходные ордера. Заодно и про микроскоп договоритесь. Или что там…

- Зима, ты… тут будешь? – поинтересовался Тихоня. – Я бы тогда прогулялся…

- Не убий… - Зима подавила зевок. – И смотри, скоро дождь будет.

- Знаю… ненавижу дожди. Лес сразу мокрым становится. Все серое и хлюпает…

- Это да…

Разговор ни о чем. Но иногда и такие нужны. Самому Бекшееву вот нужно несколько минут покоя, чтобы просто постоять, дыша этим разреженным, разрисованным запахами воздухом.

- Бекшеев… - Зима заговорила, когда Тихоня ушел. – Я ведь не отстану. Я и так… сразу надо было взять тебя за шкирку…

Она вздохнула.

- Ты ж понимаешь?

- Понимаю. Но… время позднее. И этой вашей…

- Валерии Ефимовны?

- Вот. Её просто-напросто может уже не быть.

Но она была.

Нашлась на третьем этаже, в закутке, который больше подходил для хранения тряпья, чем для кабинета главврача.

- Отвратительно выглядите, - сказала она вместо приветствия. И поднялась. – Проходите. Садитесь.

И голос у нее был сухим, надтреснутым.

- Доброго вечера, - Зима огляделась. И Бекшеев с нею.

Так и есть закуток.

Стол в углу. Старый, поцарапанный. Стул. И еще пара – у стены. Шкаф совсем древний, с потерявшейся дверцей. И теперь всем видно нутро этого шкафа: полки, забитые бумагами.

- Прошу прощения… - Бекшеев с превеликим удовольствием сбежал бы. В конце концов, чувствует он себя куда как лучше, да и в целом не настолько плох. Но взгляд женщины завораживал.

- Потом попоросите. Я подготовила информацию. Насколько возможно. Архивы уцелели частично, но до войны проводилась массовая компания по вакцинации населения, сопряженная с параллельной переписью и созданием информационно-демографической карты. Проект Веселовского. Слышали?

- Доводилось. Хорошее начинание.

Только перечеркнутое войной, как и многие другие хорошие начинания. Но повезло. Несказанно. И опасаясь упустить это везение, Бекшеев сел. Стул под ним чуть скрипнул, но не развалился.

- Мебель старая, но… лучше менять оборудование, чем мебель.

От белого халата пахло сердечными каплями, валерианой и дезинфицирующим раствором. Руки у Валерии Ефимовны были столь же некрасивы, как она сама – с широкими ладонями и непомерно длинными паучьими пальцами. Да и кожа на них посерела и шелушилась.

- А что за проект? – Зима устроилась на втором стуле, у двери, за которой определенно будет приглядывать.

- Империя велика, и ни одна перепись населения не дает полной картины… - пальцы сжали голову Бекшеева. – Сидите смирно. Уж вас-то, надеюсь, не нужно убеждать, что я в мозги не заберусь?

- По-моему, - проворчал Бекшеев сугубо из чувства внутреннего противоречия, - как раз в них вы и собираетесь забраться…

- Но мысли не прочту.

- Никто, сколь знаю, на это не способен.

- Вот… а здесь почему-то считают… всегда поражает человеческое невежество. И ладно бы только оно, но эта вот болезненная любовь к невежеству, косность…

Сила была холодной.

И Бекшеев чувствовал её ясно и остро, как нечто чуждое, раздражающее.

- Расслабьтесь… вот, расскажите коллеге о проекте…

- Перепись… населения… сложна… и проводиться не так часто, а в периоды, когда не проводится… - теперь приходилось сосредотачиваться на том, что говоришь. Отвлекало. От силы. От женщины за спиной. От мыслей, что эта женщина способна убить куда проще и незатейливей, чем Охотник. А главное, никто ведь не поймет, что это убийство… а если подкупили и её?

Сердце застучало.

И успокоилось.

Паника. Никогда и никому не помогала. Просто… Бекшеев слишком многое знает о целителях, чтобы верить им безоговорочно.

- Кроме того есть группы, которые сознательно избегают участвовать в переписи. Не доверяют всему, что связано с властями. И Веселовский предложил создать систему мониторинга. Постоянного отслеживания… посредством медицинских учреждений… и участков жандармерии. Жандармерия выдает документы… паспорта… ставит на учет. Взрослое население.