Расскажи мне о небе, чей алый закат

Разрывает зрачки до крови.

Отчего горизонт до того маловат,

Что он кажется меньше земли?

Расскажи мне о море, чья водная гладь

Затопила мои берега.

Отчего я, скажи, не могу совладать,

Зачем гложет тупая тоска?

Расскажи мне о странах, чьи люди смогли

Быть счастливыми в гуще толпы.

Сколько жертв, сколько боли они принесли,

Как изранились все об шипы.

Расскажи обо мне, о моих голосах,

Что влекут меня дико к огню.

Их мне шепчет мой тайный излюбленный страх,

Подари от него мне броню.

Расскажи о себе, о своем колдовстве,

Как живется тебе за чертой.

Сколько атомов мне намешать в веществе,

Чтоб смогла улететь я с тобой?

А пока расскажи мне неважно о чем,

Лишь бы я не осталась одна.

Я молю же, побудем сегодня  вдвоем,

Насладившись друг другом сполна.

Света ехала в пустом вагоне метро, утомленная работой, днем, жизнью в целом. Грохот вагона не совпадал с ее отрывистыми вздохами. Машинист тараторил монотонную «абракадабру» на каком-то забытом мертвом языке. Опустившись на плечо усталости, она заснула.

Неизвестно, когда удалось пробудиться от хмельной дрёмы, но, открыв глаза, она с испугом отметила, что уже не одна. Напротив нее сидела молодая женщина, смутно знакомая. Человек из прошлого. Сколько их в нашей жизни? От дальних родственников (седьмой воды на киселе) до случайных прохожих, с которыми мы стакиваемся взглядами на бегу.

Света тупо уставилась сонными глазами на женщину, что сидела напротив. На лице молодой женщины застыли испуг и обреченность, руки и ноги висели безвольной тряпкой. Она смотрела строго вперед стеклянными, не моргающими глазами.

«Да ведь она мертва!», – с ужасом подумала Света. Не желая проверять эту догадку, Света поскорее отвернулась.

Господи Боже, хоть бы доехать до своей станции и выйти, бегом добежать до квартиры или спрятаться в круглосуточном продуктовом магазине, поравняться с любым прохожим в конце концов!

Сколько она спала? Уже давно должна быть конечная. Неужели она уехала в депо?

Вагон метро со скрипом остановился. Не заботясь, какая это станция, Света выбежала в темноту. Подошва сапог потонула в грязи земли.

Света оглянулась, не углядев ничего, кроме густого тумана. Перестав соображать от страха, она сделала шаг вперед. Сквозь туман поблескивали могильные плиты. Кладбище!

Света в ужасе побежала назад, но кругом были кресты да туман. Метро исчезло, весь привычный мир разом куда-то исчез. Где же она? Как ее угораздило оказаться в этом жутком месте?

Она расплакалась, заскулила мерзким писклявым воем. Должен же быть какой-то выход, какой-то свет в этой тьме.

Света побрела вперед, семеня по узкой дорожке, глядя на свои ноги. Слух учуял плавный чуть слышный распев. Ни жива ни мертва, Света обреченно подняла голову вверх. Перед нею стояла старая деревянная церковь, в окнах горел огонь.

Она подорвалась, бегом побежала в спасительное убежище, но споткнулась перед самой дверью. Ее держала за волосы молодая женщина из вагона метро, не давая войти. Света силилась толкнуть дверь вперед, она издала пронзительный крик о помощи и…проснулась от этого самого крика.

Окружена людьми, но одинока.

От полной темноты почти ослепла.

От страшной тишины вот-вот оглохну.

Не говори мне, что это нелепо.

Не говори мне, что хожу по краю,

Не убеждай рассудку покорится.

Как долго я жила, любви не зная,

Как часто та любовь мне стала снится.

Оставь меня уйти в свое забвенье.

Не мучай меня истиной морали.

Я здесь с тобой всего одно мгновение,

И зря мы вечностью его назвали.

Сколько лет должно пройти, чтоб этот кошмарный сон отпустил ее?

Именно об этом думала Света, когда ехала утром на работу. Она уткнулась в телефон, не смея поднять глаза. Вдруг там сидит эта страшная женщина из сна? Свету тогда точно хватит инфаркт. А она цеплялась за жизнь, это свойственно живым существам, еще не окончательно потерявшим рассудок.

Она вспомнила Андрея, который бросил ее, обозвав шизофреничкой. Теперь Света живет одна, засыпает одна, оттого кошмары прочно возле нее обосновались. Они и Андрея особенно не боялись, но, когда Света просыпалась с криком, она шарила руками по теплому телу живого человека, которому был неведом страх перед необъяснимым. И так было легче.

Экран телефона погас и Света увидела в темном отражении свои растрепанные волосы и осунувшееся лицо. Под большими печальными глазами прилегли темно-серые тени, а уголки губ затравленно повисли. Личной жизни не предвидится. Как же жаль. Андрей когда-то называл ее писаной красавицей, гладя по длинным рыжеватым волосам. Наверное, это Свете тоже приснилось. Хотя как же? Нет, это слишком прекрасный момент. Во сне же Света видит только лишь кошмары…Один и тот же кошмар из года в год…

Света подняла глаза на людей. Женщину из сна, она не увидела. В безликой сонной толпе Света не заметила вообще кого-либо в ней заинтересованного. Пора выходить. Ее станция «Площадь революции».

Света прорвалась сквозь людской поток к бронзовой собаке, что сверкала золотым носом от бесконечных растираний человеческими руками. Ребячество, но Света никогда не могла пройти мимо. Она опять усмехнулась, припомнив, как они с Андреем испытывали удачу, будучи студентами.

– Давай, потри ей нос, – уговаривала Света. – Собака приносит удачу студентам.

– Я на дурачка похож? Я бабка что ль старая, в приметы верить?

Этим же днем Андрей завалил экзамен, а Света вытянула один из трех билетов, которые знала.

– Совпадение, – Андрей махнул на Свету рукой. – Меньше суеверий, мой тебе совет.

Он был прав. Хотелось бы относится к жизни проще. Света приласкала бронзовой собаке нос и вышла из метро на улицу, изнывая о грусти по Андрею и человеческому теплу.

Света развеяла своим примером столичный миф, что работа в центре Москвы гарантирует высокий заработок. Она работала секретаршей у старой деспотичной начальницы почти задаром. Впрочем, Света никогда особенно и не стремилась к успеху. Мечтала когда-то стать актрисой или врачом. На первое не хватило амбиций, на второе – крепости в нервной системе. Ну и пусть. Когда плывешь по течению, то гораздо легче жить. Не всем быть великими, и это нормально. Только бы не эти изматывающие душу кошмарные сны…