Литмир - Электронная Библиотека

Он улыбнулся Хани, показав ряд зубов, слишком больших и белых, чтобы быть настоящими.

— А ведь ты заполучил звезду, как будто специально созданную для этой роли, милый мой! В ней ведь что-то есть, не так ли, Джеки?

— О да, спасибо, мистер Эванс!

— Зови меня Джефри, дорогой. И я так думаю. Серьезно. Из тебя получится второй Гэри Коулмен!

Они начали распространяться насчет ее природного таланта и дошли до того, что она представляет собой чуть ли не второе пришествие. Хани начали подташнивать. Она сказала себе, что, наверное, слишком долго провисела вниз головой на плече мистера Кугана, но на самом деле причина заключалась в том, что она им не верила. Все они знали, что Хани понятия не имеет даже об азах актерского мастерства. Она была просто маленькой провинциальной девчонкой из Южной Каролины, которая не страшась прыгнула в воду, а там ей оказалось с головой.

Администратор извинился и отошел к Россу. Хани уже совсем было приготовилась привести Джеку пару новых доводов против своей прически, как позади него появился Эрик Диллон:

— Джек, мне нужно с тобой поговорить.

Хани не слышала, как он подошел, и при одном звуке его голоса ее охватило болезненное тоскливое чувство. Она с болью подумала о своих грязных джинсах и прическе «а-ля собачья миска». Ей так хотелось быть сейчас такой же красивой и изысканной, как Лиз Кэстлберри!

Эрик подошел к режиссеру, и его глаза потемнели так, что Хани бросило в дрожь.

— Я недоволен темпом, Джек. Вы гоните меня через эпизоды, где мне необходимо сосредоточиться. Мы же с вами не на гонках!

Хани смотрела на него с восхищением. Эрик был настоящим актером, а не самозванцем, как она. Он учился актерскому мастерству и говорил о таких вещах, как чувственное восприятие. Она же лишь исполняла то, что ей говорили другие.

Джек неодобрительно посмотрел в сторону Хани:

— Давай-ка обсудим это между собой. Вот что, дай мне пять минут, а потом мы встретимся в производственном трейлере.

Эрик коротко кивнул. Джек ушел, а Хани попыталась придумать что-нибудь умное, что можно было бы высказать прежде, чем удалится Эрик, но у нее словно язык отнялся. Самое гнусное, что устроили ей сценаристы, — она должна была вести себя как сраженная любовью простофиля во всех их совместных эпизодах. В результате она никак не могла решить, как вести себя с Эриком, когда они были не перед камерой.

Он вынул сигарету из кармана рубашки и стал прикуривать, глядя куда-то перед собой в пространство.

Она уставилась туда же.

— Вы… гм… вы ведь серьезно относитесь к актерской работе, Эрик?

— Да, — пробормотал он, не удостаивая ее взглядом, — я действительно серьезно к ней отношусь.

— Я слышала, вы разговаривали с Лиз о чувственном восприятии. Может, вы могли бы объяснить это и мне?

— Да, быть может.

И он направился к трейлеру.

Обескураженная, она проводила его взглядом. Настроение испортилось еще сильнее, и Хани подумала, что ведет себя как избалованный ребенок. Меньше чем за месяц она заработает больше денег, чем парк развлечений на Серебряном озере выручал за всю зиму. Не было ни малейших причин чувствовать себя несчастной. И все же ей не удалось освободиться от тяжелого ощущения, что все идет через пень-колоду.

Лишь в восемь часов съемки закончились, и Хани сменила съемочные джинсы на собственные. К тому времени, когда она добралась до квартиры, которую они делили с Шанталь, и поставила свой маленький красный, как пожарная машина «Транс Эм», автомобиль, купленный с помощью секретаря агента, девушка настолько устала, что глаза ее закрывались сами собой.

Дом был самым приятным местом, в котором когда-либо доводилось жить Хани, — покрытый виноградной лозой белый оштукатуренный параллелепипед под крышей из красной черепицы, с двориком в центре. Квартира была обставлена удобной мебелью, в ней стояло небольшое пианино и на стенах висели музейные плакаты. В ней было все, кроме Софи. И было еще одно, чего она отнюдь не желала, — Гордой Делавис.

Как только Хани открыла входную дверь и ступила в прихожую, то тут же поняла, что что-то не в порядке. Обычно, когда она приходила домой, Гордон и Шанталь торчали перед телевизором, поедая готовые обеды «Хангри мэн», а сейчас в доме было темно.

Хани охватила тревога. Она включила свет и прошла через кухню в гостиную. Обертки от закусок и пепельницы загромождали кофейный столик. Она бросилась наверх. Когда Хани открывала дверь спальни Шанталь, сердце ее, казалось, готово было выскочить.

Они лежали обнаженные, обнимая друг друга, и спали. Хани, побледнев, трясущимися руками включила верхний свет. Шанталь пошевелилась и заморгала. А потом резко села, натянув на грудь простыню.

— Хани!

— Ах ты иуда! — прошептала сестра.

Гордон проснулся с трудом. На худой груди свились в клубок несколько прядей темных волос. Чувствовалось, что ему приходится нелегко между этими двумя женщинами.

Голос Хани звучал так, словно выдавливался через крохотное отверстие в горле:

— Ты же поклялась на Святой Библии! Как ты могла это сделать?

— Это не то, о чем ты думаешь!

— Я же не слепая, Шанталь! Я понимаю, что вижу.

Шанталь отвела с лица темные локоны, надув мягкие красные губы.

— Ты создала нам столько трудностей, Хани. Может, если бы ты не заставила нас поклясться на Библии, у нас с Гордоном все шло бы естественно и мы бы подождали с остальным. Но после того как ты заставила нас поклясться…

— О чем ты говоришь? Что значит «подождали с остальным»?

Шанталь нервно прикусила губу.

— Мы с Гордоном… Мы сегодня поженились!

— Что ты наделала!

— И теперь это не грех. Мы женаты и можем делать все, что хотим.

Хани смотрела на них, развалившихся на кровати, и чувствовала, что мир вокруг нее рушится. Они обнимали друг друга, и ей уже не было среди них места. Та Шанталь, которую она любила больше всех на свете, теперь любит кого-то еще!

Шанталь прикусила нижнюю губу.

— Разве ты не видишь, что наша женитьба с Гордоном ничего не меняет? Раз ты получила роль в телешоу, от меня уже ничего не зависит. Сейчас ты можешь делать большие дела, Хани. А я могу быть только обыкновенным человеком. Может, научусь делать прически. Я не могу быть кем-то особенным.

У Хани свело челюсти.

— Ну и иуда же ты все-таки! Никогда тебе этого не прощу!

Хани выскочила из спальни и бросилась вниз по лестнице. Добежав до входной двери, толкнула ее и выскочила в ночь. В ушах ее раздавался грохот — до нее через время и пространство долетели звуки «Черного грома». Но «Черный гром» был слишком далеко, и не верилось, что все опять будет хорошо.

Хани стояла во дворике у фонтана до тех пор, пока ее не начала пробирать дрожь, скорее от волнения, чем от прохладного воздуха. Потом вернулась в дом и, запершись в своей спальне, позвонила Софи:

— Софи, это я!

— Кто?

Хани захотелось наорать на свою тетку, но она понимала, что это ни к чему хорошему не приведет.

— Софи, нельзя больше откладывать твой приезд в Калифорнию. Ты мне нужна. Шанталь вышла замуж за Гордона Делависа — того парня, о котором я тебе говорила. Ты должна приехать и помочь мне.

— Шанталь вышла замуж?

— Сегодня днем.

— И я пропустила свадьбу моей девочки?

— Не думаю, что это было похоже на свадьбу. А теперь запиши вот что. Я собираюсь послать тебе билеты на самолет на следующую неделю федеральной экспресс-почтой. Готовься лететь в Лос-Анджелес.

— Не думаю, что это получится, Хани. В банке мне сказали, что пока я могу жить в трейлере.

— Софи, ты не можешь там оставаться. Это небезопасно!

— Это не опасно. Они пригласили Бака в сторожа, чтобы он за всем присматривал.

— Но Бак с трудом может присмотреть за самим собой, а не то что за тобой!

— Не понимаю, почему ты не переносишь Бака. Он ходит в бакалейную лавку, помогает мне стирать и вообще. Хани не собиралась отступать:

20
{"b":"8802","o":1}