— Эй, а он точно сдох?

— Да не ссы ты, он уже час так валяется. Мертвее мёртвого, зуб даю!

Чьи-то руки бесцеремонно шарили по моему телу, я чувствовал гнилое дыхание надо мной и как кто-то остервенело стаскивает с меня одежду. Хотя одеждой это можно было назвать с натяжкой — рваньё, изъеденное грязью, потом и бог знает чем ещё.

Сквозь приоткрытые веки я наблюдал за двумя полуголыми существами, которые настолько увлеклись мародёрством, что не замечали, как их жертва очнулась. Людьми их назвать у меня не поворачивался язык. Скорее скелеты, туго обтянутые серой от грязи кожей и пустым взглядом.

Так, надо разобраться с этими двумя, а затем понять, как и почему я здесь оказался. Потому что последнее, что я помню, это отравленный клинок, пронзивший моё сердце.

— Отвалите, — я с трудом разлепил пересохшие губы и попытался отбросить мародёров ногой. Получилось не очень, меня затошнило от накатившейся слабости, движения получались вялыми и смазанными, а мародёры неожиданно сильные для их комплекции.

По привычке попытался запустить внутренний сканер, чтобы просмотреть свой организм и чуть не отключился от приложенных впустую усилий. Надо не забывать, что я не в своём мире и не в своём теле, я даже не уверен есть ли здесь магия.

— Слышь, Шило, он живой! — визгливый голос неприятно резал по ушам. Хотя, всё, что происходило с момента моего пробуждения было неприятным. Этот мир мне уже не нравился.

— Ну. Это уже ненадолго! — в глазах второго появился нездоровый блеск. Так смотрят те, кому нечего терять и меня окончательно догнало осознание, что сейчас придётся сражаться за вновь обретённую жизнь.

Костлявые пальцы Шила вцепились мне в глотку и начали медленно сжиматься, постепенно выдавливая из меня воздух, в глазах потемнело. Но я не стал бы Царь-Богом в своём мире, если бы сдавался так просто.

Распалил в груди жгучую ярость, чтобы адреналин заструился по венам. Благо магия для этого не требовалась, за долгие годы жизни я научился делать подобное за секунду. Боль и слабость отошли на второй план и я смог сосредоточиться на противниках.

Визгливый вмешиваться в нашу драку с Шилом не спешил и это хорошо. Правда дракой это назвать можно было с натяжкой, так, мышиная возня, но это максимум на что я сейчас способен.

Небольшой камень вовремя попался под ладонь, крепко сжал его и двинул в челюсть Шилу. В локте что-то хрустнуло короткой вспышкой боли, но я хотя бы сбросил с себя озверевшего мародёра, перекатился на бок и замер. Ещё немного и я бы сорвался в зияющую пропасть, что пахнула на меня едким зловонием.

В голове оформился план, оставалось надеяться, что мне хватит сил, чтобы привести его в исполнение. Шило зарычал, человеческий облик судя по всему он потерял уже давно, а сейчас и вовсе походил на обезумевшего зверя. Он рванулся в мою сторону, не раздумывая, на это я и рассчитывал. Выставил вперёд обе ноги для надёжности и, когда почувствовал толчок, резко перекинул его через себя.

В ушах гулко стучало от напряжения, но я всё равно услышал затихающий крик осознания и обречённости. Глухого удара о землю я так и не дождался — видать глубина пропасти была немаленькая.

Быстро, насколько позволяло состояние этого тела, поднялся на ноги. Меня потряхивало, волны слабости и тошноты накатывали всё сильнее, но оставался ещё один противник.

Визгливый нервно сглотнул и сделал шаг назад.

— Слыш, малой, ты не дури, я вообще против был... — он бормотал и бормотал, потихоньку отступая от меня подальше.

— Ещё раз увижу — убью.

Я чеканил каждое слово и неотрывно смотрел на визгливого до тех пор, пока тот окончательно не скрылся в темноте. Камень, который я так и не выпустил из руки, больно впивался в ладонь. Раньше от приложенной мною силы он бы просто раскрошился в пыль, а сейчас в пыль быстрее раскрошусь я.

Мда, невесело, я давно отвык от подобных ощущений, слишком давно. Желудок свело болезненным спазмом, подтверждая мои подозрения. Хоть я и не мог воспользоваться внутренним сканером, но и без него было очевидно, что моё состояние это следствие голодного истощения. Может было и ещё что-то, но оно терялось на фоне того, как сильно я хотел есть. Хотя это слово больше подходило для лёгкого голода после недолгой прогулки, а сейчас я всё-таки хотел жрать.

Надо осмотреться и понять, где я нахожусь и есть ли здесь хоть что-то съедобное. Терзали меня смутные сомнения, что мародёры хотели поживиться не только моими тряпками, но и моим скудным мясом, а значит, что с едой здесь как минимум грустно. Но в любом случае, нужно было убедиться наверняка.

Первым делом я бегло осмотрел себя на предмет переломов, открытых ран и прочего, что мог не заметить на фоне голода, но не считая ссадин и мелких царапин, всё было в норме. Единственное, что напрягало это общая истощённость — рёбра отчётливо выпирали, скулы и подбородок заострились. А на запястья без слёз и смотреть невозможно, тонкие словно ветки, одно неверное движение и переломаются. Но это всё решалось хорошей и регулярной порцией еды, так что ничего критичного на данный момент. Судя по общему состоянию тело принадлежало подростку от пятнадцати до восемнадцати, точнее сказать было сложно.

Это вселяло надежду, если бы я попал в тело старика, то восстановиться шансов практически не было.

Одежда на мне окончательно превратилась в хлам, поэтому я её снял и соорудил из остатков набедренную повязку, стало немного лучше.

Из отличительных знаков на теле я нашёл немного — ни шрамов, ни татуировок, которые смогли бы рассказать чуть больше о предыдущем хозяине тела. Только крупное тавро в виде буквы «А», выжженное посередине груди. Это мне не понравилось. В моём мире подобным образом клеймили скот, а не людей.

Место, где я находился, напоминало огромную по размеру яму, с такой же огромной пропастью посередине. От стены до обрыва было метра два и следовало быть очень аккуратным, чтобы не последовать за Шилом в эту бездну. Мне очень повезло, что во время драки я туда не провалился.

К верху яма расширялась, напоминая воронку с крутыми склонами, в целом, забраться на вершину было реально, но не в моём нынешнем состоянии. Поэтому возвращаемся к началу — надо найти еду.

— Значит, жить решил, аморал?

Я вздрогнул и резко развернулся на сухой надтреснутый голос, от этих действий меня качнуло в сторону, но я сумел удержаться на ногах. Уже что-то.

— Аморал? — эхом повторил я за стариком. Было непонятно, как долго он здесь находился. Наблюдал ли он за мной с самого начала или подошёл только что. В любом случае такой бесшумности можно было позавидовать.

Старик одарил меня цепким умным взглядом, от которого по всему телу побежали мурашки, а затем медленно, словно нехотя, кивнул на моё клеймо. Я вежливо подождал ещё пару минут, но старик молчал, продолжая сверлить меня взглядом.

Ясно, объяснений не будет. Я тяжело вздохнул — мне б пожрать чего, а не играть в вопрос-ответ.

— Как я здесь оказался?

— Полагаю, так же как и все мы, — взгляд из цепкого превратился в насмешливый.

Да ты, сука, издеваешься... Я подавил закипающую злость и равнодушно пожал плечами, разворачиваясь, чтобы уйти. У меня не было ни времени, ни желания играть в его игры.

— Ладно-ладно, — старик примирительно поднял руки вверх, — уж прости старика, я тут уже десять лет торчу, надо же как-то развлекаться.

Я присвистнул — десять лет внушительный срок, тем более в такой дыре. К зловонию я уже принюхался, а вот влажность ещё даст о себе знать. Так что старик пару пунктов к моему уважению заслужил. Выглядел он древним, но достаточно бодрым.

— Что, совсем ничего не помнишь?

Я нахмурился — память любезно рисовала картины моей прошлой жизни. Ситуация, конечно, вырисовывалась занятная.

Я всегда знал, как я умру — жрецы предсказали мою смерть. А ещё они предсказали, что я должен переродиться. Величайший дар для людей в моём мире. Вот только переродиться я должен был младенцем, а память о прошлой жизни оставить как плату на границе жизни и смерти.