Он всё равно тянет время. Не слушает её, играя на нужных точках, как ему нравится. Она вся его, до последней капли. Скользкая, горячая, возбуждённая. Маленькая ведьма.

В доме скрипит дверь и половицы. Гермиона дёргается: Рон? Рон!

— Мерлин! Др… а-а! — Она поворачивается на бок, чтобы заглушить свой стон. Утыкается лицом в простынь, содрогаясь и ненавидя это всё одновременно.

Малфой не отстраняется, наслаждается её абсолютной капитуляцией. Только опускает ноги, успокаивающе гладит и никуда не собирается уходить.

— Будь убедительной, Грейнджер, — говорит он тихо. — Вислому придётся всё доходчиво объяснить.

Она тяжело дышит, хочет отрицательно мотнуть головой, но сил нет.

— Потому что я никуда не уйду. — Он подбирает её вещи. У него нет ни малейшего желания представлять Уизелу даже толику возможности видеть Гермиону такой.

— Ты будешь должен снова. — Она злится, но голос слышится скорее довольный, чуть сиплый, вызывающий у Драко хитрую ухмылку.

Мерлин, Малфой выглядит чуть ли не довольнее её, и Грейнджер даже не может злиться. Она своё получила, и, кажется, сейчас придётся объяснять, почему у неё нет сил одеться — за неё это делает Драко — и что, собственно, он тут вообще делает.

— Гермиона, — слышится из другого помещения их лесного заброшенного дома. — Гермиона, пока всё чисто, я думаю, ты можешь…

Он открывает дверь и застывает в проходе. Драко тянет Грейнджер на себя, и она охотно идёт ему в руки.

— Что за?!..

— Я всё объясню…

***