Фирс умолк. Он с минуту раздумывал над предложением Григоряна, а затем спросил:

— Как… вы… В смысле… Простите, слишком неожиданное предложение. У меня будет зарплата? И какой график?

— График плавающий. От пары часов, до нескольких дней. Зарплаты не будет. Вообще. Из денег будет только то, что нужно для выполнения задачи. Твоя зарплата — знания. Те знания, к которым я добуду для тебя подход. Заклинания, техники, артефакты. Все это и будет твоей платой за службу.

Фирс сглотнул.

— Сразу скажу, что никто тебе спасибо за поимку преступника не скажет. Никто даже не будет знать, что ты к этому причастен. И ты сам об этом никому не расскажешь.

— Почему? Это будет печать? — спросил Фирс.

— Нет. Тебя тут же прирежут те, кому я успел наступить на хвост, — усмехнулся Михаил Мамукович. — Поверь, чем меньше людей будет знать, чем ты занят, тем дольше ты проживешь.

Фирс задумался, глядя на Поющую осину.

— Сложно, трудно, специфично, но это выход. Выход из твоей ситуации…

— Это касается и вас, — нехотя произнес парень.

— Да. Тут ты прав.

Одаренный уборщик молчал. Он с минуту крутил в голове варианты, после чего произнес:

— Слишком много… слишком много вопросов и нюансов. Я не готов ответить сейчас. Мне надо подумать.

— Я тебя не тороплю, но… в моей ситуации время играет против меня, — произнес Григорян и поднялся с лавки. — Постарайся не затягивать с ответом.

Сидоров оглядел себя в зеркале.

Аккуратный пиджак, брюки и начищенные до блеска ботинки.

— И как устоять перед таким красавцем? — спросил он сам себя, стряхнув пылинку с плеча. — Алена Николаевна, сегодня вы просто так не уйдете!

Парень подошел к двери, еще раз охлопал себя по карманам, проверяя телефон, ключи и кошелек, а затем вышел в коридор. Закрыв за собой дверь, он сделал пару шагов по коридору общежития и замер.

Причиной тому стала неестественная тишина, которую он уже давно не наблюдал в данном месте. Не слышалось величественного голоса Вешкина, не было звуков умирающей скрипки. Полная тишина.

— Не понял, — произнес он и нашел взглядом дверь в комнату двух самых шумных соседей.

Та была немного приоткрыта.

Сидоров осторожно поправил галстук, а затем направился к заинтересовавшей его двери. Чем ближе он подходил тем сильнее слышался шум возни.

— … не смей, тварь… даже не думай… — донеслось до него. — Ты все равно прочтешь поэму…

Сидоров подошел к двери и слегка толкнул ее рукой так, чтобы было видно, что там происходит.

Заглянув внутрь, он замер с перекошенным от ужаса лицом.

Филимон, что каждый день насиловал слух обитателей общежития своими потугами изобразить мелодию, лежал на кровати. Глаза его закатились, рот приоткрыт.

На нем восседал Вешкин. Глаза выпучены, красные и безумные. Руки его тянулись к шее скрипача. При этом он его дергал так, что казалось хотел оторвать голову голыми руками.

— Не смей… тварь… даже не думай… — шипел он, продолжая свое дело.

Сидоров сделал шаг назад, затем еще один и бегом направился прочь, сломя голову побежав в кабинет коменданта общежития. Казалось, он даже забыл как дышать.

— Таким образом, господин Семченко, не смотря на ваши заслуги… — тут Бронислав Ростиславович сделал театральную паузу и поднял взгляд на бледного парня, что стоял перед комиссией. — Вы вынудили меня назначить вам наказание. За организацию попойки в общежитии номер два, с последующим нанесением ущерба имуществу университета, мы вынуждены вас…

Ректор взглянул на профессоров, что сидели справа и слева от него. Каждый ему кивнул, после чего он взглянул на парня, что был готов упасть в обморок, и произнес:

— Назначить исключительное третье предупреждение, Семченко. Шаг влево, шаг вправо и ты вылетишь отсюда быстрее, чем пробка от шампанского на выпускном бале. Тебе понятно?

Парень поднял неверящий взгляд на ректора и закивал так, что казалось голова сейчас же отвалится.

— Свободен, Семченок, — вздохнул ректор.

Парень на негнущихся ногах подошел к двери и потянул руку к ручке, но тут та резко открылась, влепив ему по лбу. От удара он повалился на пятую точку, а в кабинет с огромными глазами ввалился комендант общежития для аристократов.

— Там… оно… — загомонила женщина размахивая руками. — Я пришла… а он… Я же никогда бы не подумала…

— Так! — хлопнул ладонью по столу Бронислав Ростиславович. — По порядку! Что случилось?

— Там… в общежитии… Убийство! — тряся головой от ужаса указала на дверь женщина.