Военные тайны ХХ века

© ООО «Издательство «Вече», 2023

Предлагаем вниманию читателей наиболее фундаментальный труд о советско-польской войне 1919–1920 годов на русском языке, написанный в 1925 году по горячим следам событий. Авторами книги являются Николай Евгеньевич Какурин и Владимир Арсеньевич Меликов. Оба они кончили одинаково плохо – оба в разное время умерли в советских тюрьмах. Какурин родился 4/16 сентября 1883 года в Орле, в дворянской семье. Его отец, Евгений Николаевич Какурин (1846–1909), был офицером, дослужился до чина генерал-лейтенанта и командира 14‑го армейского корпуса, а при выходе в отставку был произведен в генералы от инфантерии. В момент рождения сына он был полковником, начальник штаба 36‑й пехотной дивизии. Николай Евгеньевич после окончания 2‑й Житомирской гимназии окончил Михайловское артиллерийское училище в 1904 году по 1‑му разряду, затем служил в 30‑й и 18‑й артиллерийских бригадах. В 1907 году окончил Николаевскую военную академию по 1‑му разряду. В 1910–1912 годах командовал ротой, отбывая командный ценз в 17‑м пехотном Архангелогородском полку в Житомире (командиром полка в то время был будущий главком Вооруженных сил Юга России А.И. Деникин) и был произведен в капитаны. Первую мировую войну начал старшим адъютантом штаба 5‑й пехотной дивизии. В 1915 году стал старшим адъютантом штаба 10‑го армейского корпуса и исполнял должность старшего адъютанта крепости Перемышль. Был произведен в подполковники со старшинством с 6 декабря 1915 года. С этого же дня исполнял должность начальника штаба 71‑й пехотной дивизии. 29 июля 1916 года командующий дивизией генерал-майор Н.А. Монкевиц писал и.д. генерал-квартирмейстера Ставки генерал-майору М.С. Пустовойтенко, что Какурин – «во всех отношениях особо выдающийся офицер Генерального штаба». С 10 августа 1916 года Какурин исполнял должность начальника штаба 3‑й Забайкальской казачьей бригады, входившей в состав отдельного корпуса генерал-лейтенанта Н.Н. Баратова в Персии и начальника штаба Урмийского отряда. 15 августа 1917 года был произведен в полковники.

За годы войны был награжден орденами Св. Владимира 4‑й ст. с мечами и бантом, Св. Анны 4‑й ст. с надписью «За храбрость», Св. Анны 3‑й ст. с мечами и бантом, Св. Станислава 3‑й ст. с мечами и бантом и Св. Станислава 2‑й ст. с мечами.

В октябре 1917 года Какурин уехал в Киев, где жила его семья – жена, итальянка Эльвира-Анна Леопольдовна, урожденная Мерелли, и две маленькие дочери. 27 ноября 1917 года его назначили командиром 7‑го Кавказского стрелкового полка, но эту должность Какурин не занял, оставшись в Киеве. Как писал Николай Евгеньевич в показаниях по делу «Весна», в январе 1918 года «приход армии Муравьева в Киев и ряд стихийных эксцессов, имевших там место, внушили мне большой страх к большевикам и на время уничтожили желание ближе познать их. Думалось, что это разбушевавшаяся стихия, в некоторых своих проявлениях могущая внушить отвращение».

8 марта 1918 года Какурин поступил на службу в армию УНР, вступившую в Киев вместе с германскими войсками, и стал 2‑м генерал-квартирмейстером Генштаба. На допросе в 1930 году Какурин показал: «Начал думать, что украинское движение в оформлении и возглавлении тогда [Украинской Центральной] Рады и представляет какое-то народное движение. Правда, Рада выбросила лозунг самостийности, но мыслилось, что в конце концов этот лозунг отживет, как одно из конъюнктурных исторических явлений, мыслилось, что и Советская Россия как-то трансформируется – возникнет из всего хаоса какая-то общая демократическая власть». Но Николай Евгеньевич якобы поставил условие, чтобы получить такую должность, которая «избавит меня от необходимости участвовать в войне между братскими народами, к которой тогда у меня было сильное отвращение еще даже подсознательное». 10 апреля он был назначен помощником начальника Генерального штаба УНР. Начальником Генштаба был войсковой старшина Александр Сливинский, бывший подполковник Русской императорской армии, сохранивший свою должность и при гетмане Павле Скоропадском, будучи произведен в полковники. Будущий командующий Украинской Галицкой армией, а весной 1918 года помощник военного министра УНР генерал-хорунжий Александр Греков, бывший генерал-майор русской императорской армии, отмечал: «Могу с глубочайшим удовлетворением вспомнить тот порыв, с которым принялись за организационную работу все отделы вновь созданного министерства. Особенно много сделал в этот период помощник начальника Генерального штаба полковник Какурин». Сам Николай Евгеньевич склонен был не слишком высоко оценивать свою роль в строительстве украинской армии, утверждая на допросе в ОГПУ, что «для России вообще особого вреда от этой работы, а именно на должности 2‑го квартирмейстера, которую мне дали, быть не может, так как никакой организации украинской армии украинскими или русскими руками немцы все равно сделать бы не позволили, а поэтому творчество штатов будущих частей, разработка их будущей дислокации, перевод и сочинение уставов, списки Ген[ерального] штаба и пр. – все это носило формы довольно невинного бумажного творчества».

Стоит отметить, что сравнительно низкая боеспособность армии УНР по сравнению, например, с Украинской Галицкой Армией (УГА), объяснялась, в частности, тем, что правительство УНР не контролировало в течение сколько-нибудь длительного времени какую-то определенную территорию, на которой можно было бы формировать регулярную армию путем призыва местного населения. Попытка украинизации части царской армии, предпринятая Центральной Радой в конце 1917 – начале 1918 года, провалилась, так как армия разложилась вследствие революции, и солдаты не хотели воевать ни за какие идеи. При гетмане же немцы не допускали формирования сколько-нибудь боеспособной армии, поскольку опасались, что, возглавляемая бывшими царскими офицерами, она может нанести удар в спину в случае неудач Центральных держав в борьбе с государствами Антанты. Кроме того, в Германии в 1918 году вели войну уже не за победу, а за компромиссный мир и прекрасно понимали, что в случае такого мира никто не отдаст немцам Украину. Поэтому к строительству украинской государственности в Берлине относились достаточно равнодушно. Новое же правительство УНР, пришедшее на смену гетману, вело тяжелую и малоуспешную войну с Советской Россией, а потом с Деникиным, и лишь короткое время, не больше 3 месяцев, контролировало сколько-нибудь значительную территорию Украины на правобережье Днепра. Поэтому действия армии УНР в значительной мере сводились к полупартизанским рейдам по занятой неприятелем территории. Напротив, правительство Западно-Украинской Народной Республики, сформировавшее УГА, из 8,5 месяцев своего существования почти 8 месяцев контролировало основную территорию Восточной Галиции, откуда осуществляли призыв. Кроме того, после распада Австро-Венгрии в УГА образовался прочный костяк из ветеранов украинского легиона сечевых стрельцов и украинских полков австро-венгерской армии, готовых сражаться за независимую Украину. Неслучайно те же Какурин и Греков наибольших военных успехов достигли во время службы в УГА, а не в армии УНР.

После падения Скоропадского и перехода власти к Директории УНР Какурин 30 декабря 1918 года стал помощником начальника штаба Холмско-Галицкого фронта армии УНР, которым командовал полковник Александр Шаповал, бывший поручик русской императорской армии. В показаниях 1930 года он так оправдывался за принятие данного назначения: «Я выбрал противопольский фронт, который главным образом состоял из галицкой армии, так как Галичина объявила свою независимость тотчас после австрийской революции и частично этот фронт на своем правом фланге, на Волыни, должен был состоять из украинских войск. Поступая так, я считал, что этим своим действием я не приношу вреда ни будущим Украине и России, когда окончательно оформятся их отношения, потому что, мыслилось мне, им все равно придется бороться с экспансией Польши на восток; толкали меня на этот шаг мои тогдашние патриотические побуждения». С марта 1919 года, после того как А.А. Шаповал стал военным министром Директории, Какурин стал помощником военного министра УНР. В штабе Деникина в 1919 году дали Какурину следующую нелицеприятную характеристику: «Карьерист, сменявший ориентацию в зависимости от политической обстановки. Офицер без всяких принципов. Начал службу при Центральной Раде». Тип такого офицера-карьериста, легко меняющего армии в зависимости от политической конъюнктуры, запечатлел Михаил Булгаков в образе Тальберга в романе «Белая гвардия» и пьесе «Дни Турбиных». С апреля 1919 года Какурин перешел на службу в УГА. Сначала он занимал пост начальника штаба генерал-инспектора армии, а затем до июля служил начальником штаба 3‑го, а потом 4‑го корпусов. После перехода УГА через Збруч состоял при штабе армии, участвовал в походе армии УНР, в которую влилась УГА, на Киев в августе 1919 года. После перехода УГА в состав Вооруженных сил Юга России состоял в резерве чинов ВСЮР. После того как в феврале 1920 года ослабленная эпидемией тифа Галицкая армия перешла на сторону Красной армии, Какурин в марте 1920 года был направлен в Киев, где перенес возвратный тиф. В апреле 1920 года его направили в Москву, где 7 мая Какурин был арестован Особым отделом ВЧК в связи со службой в армии УНР и УГА. На следствии 1930 года он так объяснял свой приход в Красную армию: «Твердых оформленных политических убеждений, которые можно было бы назвать советскими, у меня тогда еще, по совести говоря, не было, но, предлагая свои услуги для борьбы на польском фронте, я, как теперь себя анализирую, исходил по существу из прежней установки и видел в Красной армии, наконец, ту армию, которая явилась для меня действительной русской армией, значит, я тогда действовал еще [из] чисто патриотических убеждений».