В Пансионе Терезы Великодушной учились исключительно девушки с даром, вот только почему-то магическим наукам уделялось крайне мало внимания. Основы элементарной магии стихий. История магии Баларии, общие сведения о расах Баларии, о магических источниках и их влиянии на все живое, и еще несколько теоретических предметов, но и только!

А практика всего-то дважды в неделю! Да и то по большей части мы учились «усмирять дар».

Конечно! Ведь это так важно для благородной эшшери! А то, не приведи Мать Всего Сущего, еще разнесет ползамка в ссоре с благоверным или врежет ему кулаком ветра в ответ на невежливое обращение, да и размажет несчастного по стенке.

В общем, дар воспитанниц рассматривался лишь как гарантия появления сильного наследника в роду, но не более. Но я-то надеялась дар развивать, а не усмирять, о чем неоднократно пыталась сказать папе и маме, которые меня традиционно не услышали.

«Это лучший в столице пансион, деточка! Я сама там научилась всему», – повторяла Калле Блэкрок по прозвищу Хрустальная Принцесса.

Первая красавица в Ониксовых Скалах в свое время и очень слабая магесса, которую долго никто не брал замуж, несмотря на всю красоту и отличные отметки по домоведению. Теперь меня не покидала мысль, что мама слишком сильно налегала на усмирение дара, когда здесь училась. Знаю, настаивая на обучении в этом пансионе, она желала мне только лучшего. Да только понимание этого «лучшего» у нас сильно отличалось. В общем, надежды на маму никакой, а отец… Декан со стажем, он всегда становился на сторону преподавателей. Говорил, что наставницы правы и лучше знают. И вообще, «у них же опыт», «вырастешь поймешь» и все в таком духе. Вот и приходилось мне тренироваться тайком, благо удавалось изыскивать возможности.

Грымза, директриса пансиона, страшная во всех смыслах женщина – и ликом, и характером – ворвалась в нашу спальню в сопровождении нескольких наставниц и куратора. Обвела строгим взглядом присутствующих и поинтересовалась:

– Это что еще за сборище? Как вы допустили?

Второй вопрос был обращен к нашему куратору, эшшери Тикс – пожилой трепетной даме, которая всегда всего боялась и особенно гнева директрисы.

– Эшшери, почему не в своих комнатах? – Засуетилась та, всем своим видом выказывая рвение.

– Девочки пришли проводить Миррэ. Она ведь рано уезжает, – попыталась прикрыть всех простодушная Саманта.

Вечно она так – принимает огонь на себя, а потом ее наказывают. И никогда ни от кого ни слова благодарности, кроме меня, пожалуй. Наверное, поэтому мы и сдружились с первых дней.

Но на этот раз Саманту выручила глупышка Генриетта, сама того не желая:

– А Миррэ выбросила в окно мусор! Нарочно решила нас подставить, потому что уезжает!

Низенькая светловолосая красавица с детским кукольным личиком и пышными ресницами говорила, противно растягивая слова, чем портила все впечатление от своей внешности.

Мать Всего Сущего, какая же она все-таки дура! Вот кто ее тянул за язык?

Я была уверена, что глупышка просто озвучила мысль, высказанную змеюкой Ашшэр. И точно! Брюнетка с острым носом подленько сощурилась, старательно скрывая улыбку. Хотела нагадить мне напоследок? Ну-ну…

Эшшери Тикс тут же подскочила к окну и выглянула наружу. Я даже не шелохнулась, надеясь, что Симка все уладил.

Грымза пристально посмотрела на меня и поинтересовалась:

– Воспитанница Блэкрок, это правда?

– Я не бросала в окно мусор, эшшери директор!

Да у меня бы язык не повернулся назвать письмо любимой сестре мусором, так что я не соврала ни капельки.

– Под окном ничего нет, – подтвердила мои слова эшшери Тикс.

Я не выдержала и тоже обернулась, заметив белое пятнышко в кустах поодаль. Мелькнул пушистый хвост и тут же спрятался. Опять краска с Симки смылась! Пора обновлять.

– А что это у вас за книга, Миррэ?

Эшшери Тикс взяла с подоконника учебник по основам стихийных заклинаний, который я использовала как подложку.

– О, простите за беспорядок, эшшери. Я просто освежала знания перед отъездом. Взять учебник с собой не позволено, а в Академии ветра и штормов учатся самые сильные стихийные маги и драконы. Не хочется ударить в грязь лицом перед тамошними адептами и опозорить славное имя нашего пансиона.

Все это я проговорила, смущаясь, и таким елейным голосом, что аж самой стало тошно. Ашшэр и вовсе перекосило, но больше от того, как ловко мне удалось выкрутиться.

– Похвально, воспитанница Блэкрок, похвально. – Мои слова Грымзе польстили. – Остальным дополнительное задание на вечер, раз, кроме сплетен, больше нечем заняться. Выучите параграфы по теории послушания с тринадцатого по двадцать восьмой. Проведем дополнительный урок.

– Да, эшшери директор! – мысленно взвыв, хором ответили воспитанницы.

Не было ничего унизительнее этой дрянной книженции. Была бы воля, и каждая воспитанница сожгла бы ее, а пепел скормила Грымзе и ее прихвостням маленькой ложечкой без соли и перца.

– Блэкрок, за мной! – скомандовала директриса, прервав поток моих мыслей.

Подхватив свой полупустой саквояж и пальто, которые уже ждали на кровати, я радостно покинула комнату, надеясь, что больше никогда сюда не вернусь.

И все же меня кое-что смущало. Например, время выхода. Выезжать планировалось только утром, а сейчас хоть и вечер, но еще даже не стемнело! Однако я не решалась поинтересоваться, почему так. Лишний раз к Грымзе лучше не обращаться первой – плохая примета. И дело было не в суевериях, а в ее дурном характере. Сейчас я больше всего боялась спугнуть удачу, потому и молчала, пока мы не вышли на заднее крыльцо, рядом с которым на подъездной дороге уже ждала двуколка с откинутым фаэтоном, на козлах сидел Батмор – штатный возница пансиона.

Осень в этом году пришла раньше времени, и стоило солнцу склониться к горизонту, становилось зябко, а ночью и вовсе откровенно холодно, поэтому я, мгновенно продрогнув, принялась торопливо натягивать пальто.

– Батмор отвезет тебя на Южную станцию «Бюро путешествий», – соизволила сообщить эшшери директор, снисходительно наблюдая за моими неловкими попытками попасть в рукав.

От растерянности у меня никак не получалось его поймать, к тому же мешал висящий на сгибе локтя саквояж.

– Прямо сейчас? Но ведь дилижанс академии прибудет только утром!

Мысль о ночевке прямо на станции мне сильно не понравилась.

– Дилижанс уже ждет на станции «Бюро путешествий». Мне сообщили чуть меньше получаса назад, поэтому я и пришла тебя поторопить. Ты готова?

Вопрос Грымзы сбил меня с толку. Обычно ее не интересовали такие мелочи, как готовность воспитанниц.

– Д-да… – ответила я, наконец совладав с рукавом, и принялась застегивать пуговицы. Но застегнув две, остановилась. – Точнее, нет! Эшшери директор, все так внезапно! Я не успела подготовиться к выходу… – Видя, что брови Грымзы сходятся к переносице, торопливо пояснила шепотом: – Можно мне в уборную перед дорогой?

Лицо женщины, возраст которой застыл где-то между шестым и седьмым десятками уже лет на тридцать, разгладилось.

– Конечно. Но поторопись.

– Спасибо, эшшери директор!

Я поставила саквояж прямо на крыльцо и рванула обратно к двери.

– Блэкрок, что за походка? Почему несешься как оголтелая? Где достоинство? – свистнуло кнутом сзади.

– Простите!

Я выпрямилась, развернула плечи и торопливо засеменила, как того требовали приличия. На бег сорвалась снова, когда мое неподобающее поведение скрыла дверь. В туалет я все-таки заглянула. Дело и правда было нужное, но главная цель отлучки и выбор места заключались в другом. Забравшись на широкий подоконник, я распахнула створку окна, выходящего в парк и, выглянув наружу, позвала негромко:

– Симка!

Симка – это мой фамильяр симуран. Вообще-то, у стихийников таких фамильяров не бывает, но я не совсем нормальный стихийник. Я родилась пустышкой, и дар получила всего каких-то два года назад. В шестнадцать лет, а не в двенадцать-тринадцать, как полагается. Да и то получила его не совсем обычным способом, но это совсем другая история*.