Annotation

Мой запретный Дар может подчинять Королей, менять государства и вершить историю. Но я всего лишь хозяйка маленькой пекарни, которая считает, что ничто не лечит душу лучше, чем свежий хлеб и доброе Слово. И хотя я использую свой Дар только во благо, мне все равно приходится скрываться. И у меня получается, пока в один роковой день на пороге моей пекарни не появляется глава Королевской службы дознания. Тучи сгущаются, темные тайны прошлого стучатся в мои двери, магический компаньон подкидывает сюрпризы, а таинственный незнакомец волнует мое сердце. Смогу ли я справиться со всем этим, сохранив свой секрет и свою жизнь?

Анастасия Барм

Глава 2

Анастасия Барм

Хозяйка волшебной пекарни

Глава 1

Меня разбудил громкий звук, бесцеремонно и нагло ворвавшись в мое утро. Открывать глаза не хотелось, и я поглубже зарылась в одеяло. Но звук раздался снова. И снова. А потом грохнуло так, что я вскочила с кровати одним резким прыжком.

- Ах ты ж демоново создание! - воскликнула я яростно, распугивая разноцветных птах, пригревшихся на подоконнике в лучах утреннего солнца, и рванула вниз по лестнице.

Семь ступеней преодолела быстро, в надежде застать злоумышленника врасплох. А злоумышленник и не спешил скрыться. Сидел спокойно на верхней полке кухонного гарнитура, до этого заполненной разной утварью, а сейчас совершенно пустой, и лениво жмурился. На меня взглянул лишь мельком, неспешно встал, и, вильнув пушистым рыжим хвостом, спрыгнул на пол. От такой наглости я лишь приоткрыла рот, уперев руки в бока. А кот все так же вальяжно удалился восвояси.

- Вот ведь чудовище подзаборное, - пробормотала я, оглядывая беспорядок.

На моей некогда уютной кухне царил полный хаос. Кастрюли валялись на полу, миски и плошки откатились в разные углы комнаты, ручка венчика сиротливо выглядывала из-под тумбы. Благо, что мука и специи остались не тронуты. Что ж, не в первый раз. Вздохнула поглубже, чтобы успокоиться. Вот почему у всех магические компаньоны, как компаньоны, а у меня - это?! И ведь не избавиться от него никак! Компаньон находит мага сам и остается с ним навсегда. Постучала пальцами по столешнице, еще раз вздохнула и принялась за уборку. Собрала плошки, сложила крышки, аккуратно достала венчик из-под тумбы. Он достался мне от отца, и был особенно дорог. Прижала его к груди, воспоминания нахлынули резко, выбивая почву из-под ног, заставляя меня опуститься на табуретку. Отец был пекарем. Лучшим пекарем северного побережья! Мы с родителями жили в небольшой деревушке вблизи города Сайтор. Северное побережье сурово, с моря круглый год дуют ледяные ветра, люди в нашей деревне были хмурые и всегда занятые. Но только не моя мама. Мама была южанка, она сильно отличалась от северян. Смуглая и улыбчивая, с непокорными темными кудрями, она словно согревала наш дом своим смехом по утрам, своими танцами, когда они с отцом что-то варили на нашей крохотной кухне. Отец был крупный, как и все северяне, мама на его фоне казалась маленькой диковинной птичкой. Чужой в этих краях. Но я никогда не забуду, как теплел взгляд отца, когда он смотрел на маму, как смягчалось его суровое лицо, как он говорил ей - «Ласточка моя», а она прижималась к его плечу, стараясь обнять руками его мощную спину…

Замотала головой из стороны в сторону, чтобы согнать проступившую на глаза влагу. Некогда мне предаваться воспоминаниям! Совсем скоро начнут приходить покупатели, а у меня тут беспорядок, да и хлеб еще не готов. Кивнула сама себе ободряюще, вставая с табуретки, задвигая подальше внутрь щемящее чувство тоски, пряча его в укромные уголки своей души, и принялась за дело. Наскоро умылась, стянула непослушные волосы лентой, чтобы не мешали, замерла у зеркала. Во мне не было ничего от сурового севера. Те же шоколадные кудри, что у мамы, теплые медовые глаза, пухлые губы. Только кожа не такая смуглая, и ростом я чуть выше. Подмигнула отражению, улыбнулась и вернулась на кухню. Надела фартук, достала из ящика муку и специи. Замесила в миске тесто, как учил меня отец. Отец не был магом, он все делал руками, всегда говорил:

- Тесто нужно приласкать, обнять, его нужно согреть теплом своих рук, пожелать ему добра. Как иначе сделать вкусный хлеб? Если ты не потрудишься, если не вложишь в тесто часть своей души, как тогда хлеб принесет радость людям?

И я трудилась. Таскала отцу коробки с мукой, меняла скалки, доски, ставила формы с готовым тестом в печь. Свой первый пирог я испекла в пять лет. Встала пораньше, пока родители спали, пока небо было еще темным, а над морем в преддверии утра тускнели звезды, на севере ночи долгие. Пробралась в погреб, достала нужные ингредиенты, взяла миску и начала творить. Помню, как спешила, как дрожали мои маленькие ручки, когда я смешивала продукты, как роняла яйца, и все смотрела в окно - не занимается ли рассвет? Отец вставал рано, к первому покупателю хлеб должен был быть готов. И вот, когда над морем небо начало светлеть, окончательно прогоняя ночную тьму, я стояла посреди кухни перед отцом преисполненная гордостью и держала в руках свой первый пирог. Отец хмурился, но я видела в его глазах теплые смешинки, когда он пробовал мое творение. Он даже почти не морщился, хоть я и слышала хруст яичной скорлупы у него на зубах. С тех пор я всегда помогала ему на кухне. От мамы мне досталась крупица бытовой магии, но отец не разрешал пользоваться ею, когда мы пекли хлеб.

Вот и сейчас я месила тесто без магии, руками, напевая легкую песню. В открытые окна проникал южный ветер, принося с собой запахи теплого моря и тонкие ароматы цветов. Моя пекарня находилась на узкой улочке ремесленного квартала, мощенной белым морским камнем, и соседствовала с цветочной лавкой и небольшим кафе, где подавали ароматный чай из трав. Хозяйка кафе - мадам Фелл, потеряла мужа несколько лет назад, но это не погасило в ней жажду жизни. У нее был легкий веселый нрав, она часто пела, когда протирала резные столики на улице возле кафе, и всегда тепло встречала посетителей. Я закончила месить тесто, накрыла его полотенцем, чтобы дать ему отдохнуть, и вышла на улицу. Лучи утреннего солнца прошлись по моему лицу нежной лаской, спускаясь на шею, ключицы, обнимая плечи. Я зажмурилась от удовольствия.

- Ами, доброе утро, - раздался мелодичный голос хозяйки чайной, - что за оркестр у тебя сегодня в лавке? - продолжила она, прекращая поливать роскошные цветущие кусты в горшках у входа в кафе, и разворачиваясь ко мне всем телом.

От воспоминаний о недавнем погроме мне свело скулы.

- Кот, - передернула я плечами, закатывая глаза, - Вы же знаете, какой он… ммм ... душка.

Мадам Фелл уперла руки в бока, но на лице засияла улыбка.

- А я этого негодяя подкармливаю! - она старалась придать голосу возмущенный тон, чтобы поддержать мое негодование, но вышло шутливо.

- Скоро занесу Вам булочки, - улыбнулась я в ответ, и, ловя согласный кивок на мои слова, зашла обратно в пекарню.

Когда я приехала в этот город, мадам Фелл была первой, кто встретил меня с радушием. После того, как болезнь унесла жизни моих родителей, я не могла больше оставаться в родной деревне. Дом казался мне пустым и холодным, моя душа замерзала в нем. Все в нашем доме напоминало мне о тех днях, когда мы были вместе - когда отец одобрительно кивал, глядя на мои свежеиспеченные булочки, когда мама улыбалась мне по утрам, когда мы пили чай у камина перед сном, согревая друг друга историями. Все это оборвалось резко, перестало существовать, словно этого и не было никогда, словно я все это выдумала, оставляя в душе темную дыру, которая разрасталась и разрасталась, заполняя меня изнутри горечью. Мне дико хотелось согреться, избавиться от этого острого чувства одиночества, что поселилось в каждом сантиметре нашего дома. Поэтому я собрала немного вещей, взяла сбережения, книгу рецептов, дорогой сердцу венчик отца, и отправилась в Южные Земли, на родину своей матери, в город Эфос.