Обычно Эрин заходила без стука, хотя скрип старой двери безошибочно предупреждал хозяйку комнаты о чьем-то визите. Зная любовь сестры к эффектным появлениям, Нора предпочла остаться на диване. Ее взгляд замер на развороте книги, и девушка, не обращая внимания на скрип двери, принялась ждать Эрин с одной из ее обычных приветственных фанфар, таких как «Та-дам!», «Та-да-дам!» или…
– Та-да-да-да-дам!
Великолепно, целых три «да»! Наверняка новость очень важная. Нора помнила только один раз, когда Эрин нанесла «тройной удар»: сестре было девять лет, и у нее получилось приготовить свое первое лечебное зелье (правда, после того как Эрин его выпила, она неделю икала синими пузырями, но все равно это было большое достижение).
Нора подняла глаза, ожидая увидеть сестру в праздничном платье, которое Ирис, придворная швея, сшила для бала. Бал должен был состояться через три дня, и Нора решила, что Эрин хочет похвастаться нарядом. Но нет, причина ее прихода заключалась явно в другом, ведь Эрин была в пижаме. Что ж, для многих ее тонкий, покрытый вышивкой пеньюар мог показаться одеждой, достойной самой изысканной вечеринки, но для сестры это был всего лишь легкий халат, который она накидывала на плечи, чтобы не замерзнуть утром.
Но зачем тогда нужна эта триумфальная тирада?
– У меня для тебя подарок!
С озорной улыбкой Эрин достала сверток, спрятанный под халатом, и, покрутив его в воздухе, бросила Норе. Когда сестра поймала его, то, что было внутри, скомкалось в ее пальцах под блестящей шелковистой оберткой.
– Подарок? – спросила Нора в растерянности.
Одна из ее любимых легенд рассказывала об эльфе, исполняющем желания. Однако цена за его волшебство была непомерно высока – например, служить ему всю оставшуюся жизнь или скатиться с крутого холма, чтобы развлечь его. И подарок от Эрин почему-то напомнил Норе об этой сделке с… эльфом.
Хотя Эрин вовсе не была плохой. Ну, почти никогда. А когда и бывала, то уж точно не специально. «И как же мило, что она решила сделать мне подарок именно сейчас, когда в замке такая суета перед балом…»
– Ну, открывай же! – настаивала Эрин. – Я попросила Ирис сшить это специально для тебя. Ну, то есть не совсем «для тебя», конечно. Я сказала, что хочу подарить его подруге. Ты только взгляни, как оно прекрасно!
Услышав это, Нора поняла, что находится внутри свертка, и почувствовала себя глупо, потому что сама не догадалась.
– Это платье, – пробормотала она. – Для бала.
– Оно невероятно красивое! – не переставала повторять Эрин. Желудок Норы сжался от тоски, потому что она знала: это правда. – Я продумала каждую мелочь: там есть и капюшон, и маска! Родители даже не узнают, что ты покидала башню.
Нора представила, как открывает сверток и надевает платье, которое в ее воображении было ослепительно красивым и напоминало переливы блестящего шелка; как спускается по лестнице, ведущей из башни, и попадает в прекрасный зал для танцев (Эрин в красках описывала его каждый год); как пробует угощения королевского банкета, поражающие своим вкусом и разнообразием; и как впервые беседует с кем-то, кто не был ее сестрой, отцом или матерью, возможно, с другой феей, или сатиром, или эльфом…
Девушка уже готовилась развернуть упаковку, а ее воображение все еще продолжало летать. К ней подходили и просили передать канапе или восхищались прекрасной работой Ирис, и тогда Нора… отвечала им… отвечала им…
Что?
О чем она вообще могла говорить, если никогда не покидала башню? Она, принцесса, существование которой настолько смущало ее родителей, что им пришлось скрывать ее от всего мира?
Нора оставила сверток на диване.
– Дело не в том, чтобы сбежать из башни втайне от родителей, Эрин. А в том, что я не могу выходить отсюда. Для моего же блага.
«Для твоего же блага».
Это оправдание она слышала на протяжении всей своей жизни, без объяснений… хотя Нора и не была уверена, что эти объяснения ей нужны. Она боялась обнаружить нечто пугающее, если продолжит спрашивать, поэтому и не осмеливалась задавать вопросы. Вот почему ей не нравились ежегодные попытки Эрин убедить ее поговорить с родителями. Сестра упрекала Нору в том, что та не борется за свою свободу, и эти усилия в очередной раз напоминали девушке, что она, Нора, трусиха.
– Для твоего же блага, для твоего же блага… – ворчала Эрин. – Для твоего же блага тебе нужно хоть раз увидеть настоящее солнце и познакомиться с новыми людьми. Я, конечно, лучшая компания, какую только можно найти во всем королевстве, но немного разнообразия тоже не помешает.
– Правда, Эрин, я тоже не очень хочу идти, – солгала Нора. – Я не знаю, что там принято делать. Наверное, балы не для меня, – а вот это она сказала на полном серьезе.
Она подошла к ближайшему окну, и ее взгляд упал на виноградную лозу, тянувшуюся вдоль стены башни ко дворцу. Листья и желтые цветы рассыпались по прелестному пейзажу – садам, жемчужным крышам, блестящей мощеной дорожке и большому озеру, окружающему дворец. Поверхность этого озера, обычно гладкая и блестящая, как зеркало, сегодня была будто усеяна крапинками: величественными королевскими кораблями и более скромными, ветхими судами, рассекающими воду на пути ко дворцу. Они перевозили людей, украшения и деликатесы, все необходимое для подготовки к балу, чтобы тот был, как всегда, зрелищным.
Башня Норы была так высока, что девушка могла различать дома на другой стороне берега, деревни, расположенные еще дальше, холмы сатиров, шахты гномов и сияющую стену. Она даже могла заметить зловещие очертания Запретных Земель, простиравшихся за горизонтом – таинственную панораму, полную ужасов и легенд.
Нора улыбнулась вместо того, чтобы вздохнуть. Она всегда так делала. Когда ей было грустно, она смотрела в окно, размышляя о жизни в Мистиклэнде, и делала вид, что увидеть эту жизнь – то же самое, что прожить ее.
Внизу под башней корабли, которые видела Нора, плыли по воде, оставляя за собой блестящие следы. Озеро было настолько широким, что переправа занимала почти сутки, но даже после стольких часов пути пассажиры не уставали созерцать красоту водоема. Они уже приближались ко дворцу, и отражение его бесчисленных башен и арок трепетало на поверхности воды. Русалки выглядывали наружу, наблюдая за путниками, а те выходили на палубу, чтобы так же понаблюдать за обитательницами озера. Или, в случае Луны, чтобы справиться с приступом морской болезни.
Ей следовало бы остаться в каюте. У нее бы и так закружилась голова, потому что вокруг пахло грязными ногами, водорослями и мочой тритона (это подтвердил дух, живший недалеко от погреба), но по крайней мере там не было бы десятка русалок, кричащих ей проклятия и грозящих кулаком. В любой другой ситуации Луна бы поспешила огрызнуться в ответ, но ее желудок был слишком расстроен для такой авантюры, поэтому девушка просто прошипела что-то себе под нос, сперва вытерев рот тыльной стороной ладони.
В кармане что-то звякнуло, латунный предмет сверкнул, когда Луна взяла его в руки. Она знала на ощупь его рельеф: щит Короны с вишневой ветвью и гроздью ягод (символы родов короля Леньо и королевы Фаты), а под ними надпись, выкованная витиеватыми мелкими буквами: «Кондитер».
Этот значок прибыл в пекарню бабушки Луны около недели назад – в конверте с прилагающимся к нему письмом. Девушка никогда бы в этом не призналась, но она прочитала письмо столько раз, что если бы захотела, могла бы рассказать наизусть.
«Его Величество король Леньо Храбрый и Ее Превосходительство королева Фата Магистр Алхимии рады сообщить, что Вы были выбраны для участия в банкете, который состоится на ежегодном Балу Цветной Луны. К письму прилагаем отличительный знак с печатью Короны. Держите его при себе, поскольку он позволит пройти на королевский корабль, который и доставит Вас во дворец. Вы должны прибыть за три дня до мероприятия, чтобы иметь достаточно времени для необходимых приготовлений».
