– Ква-ква… – вдруг раздалось в переговорнике.

Конечно, не так я себе представляла чахотку, проклиная ушлую мошенницу, но то, что получилось хоть что-то, уже плюсик. Он же крестик. Только, увы, не надгробный. Да, я сегодня была сама доброта.

– Зараза… – прошипела, убирая переговорник в карман.

Короткий разговор заставил отвлечься от слежки, и теперь я вновь напряженным взглядом в потоке автомобилей начала выискивать машину Кремня. Только я его нашла – в тридцати ярдах от нас, как карман снова завибрировал. Да что эта квакша такая назойливая!

– Да чтоб ты… – достав переговорник, рявкнула я, готовясь призвать всю черную магию на голову той, которая нормальных проклятий не понимает.

– Вы где?! – перебил меня голос отца.

– Папа, это ты? – чувствуя себя не самой умной девушкой в мире, спросила я.

– Нет, демонова рать, это дохлоый скунс! – зло ответил папа. – Я, конечно. Или родного отца не узнала?

– Теперь точно узнала.

– Так где вас бздюки носят?

– Повисли на хвосте у одного облезлого дракона, – отчиталась я.

– Крепко держишься? – заботливо уточнил отец, предположив, что я и вправду вцепилась руками в чешуйчатую конечность крылатого ящера.

– Я говорю фигурально, – я попыталась внести ясность.

– Да мне плевать, какая у него фигура. Держись крепче, доча! Папа идет на подмогу. Только скажи куда.

Я завертела головой, пытаясь разглядеть вывеску на доме или шильду с названием магазина или салона. Но, как назло, ничего приметного не попада…

– Мы у лестницы, – увидев по курсу широкий спуск к воде, выдохнула я.

Машина Кремня перед ним лихо повернула вправо, а затем, лавируя меж потоками, помчалась прочь.

– Сигнал сейчас оборвется, – видя, как впереди скрывается черная крыша авто, завопила я.

– Не оборвется, – упрямо возразил Рохт и скомандовал: – Держись крепче!

Я не успела ничего понять, лишь упереться руками в панель, как наша машина подскочила, легко, я бы даже сказала, игриво перепрыгнув через бордюр и…

– К-к-ак-к-ко-го-т-т-ты-тв-о-ри-и-ишь?.. – клацая зубами, произнесла я, в то время как колеса считали ступеньки мраморной лестницы, спускавшейся к набережной. Хорошо, что народу на ней почти не было, а те, кто все же был, прянули в стороны.

Жаль только, что сделали это не технично и бесшумно, а с криками, махая руками и в лучших традициях суеты. Но что взять с зевак? Не тренированные они и не подготовленные ни к погоням, ни к перестрелкам. Не то что на Новом континенте.

– Срезаю, – вкрадчиво отозвался дракон, когда мы наконец перестали скакать и вновь оказались на ровной мостовой.

– Что там у вас? – между тем потребовал отчета отец.

– Мы на набережной, – ответила я и, наконец сообразив, куда мы едем, добавила: – Движемся к центру.

Впереди в вечерних сумерках начали зажигаться фонари и иллюминация. Огни осветили силуэт высотки, шпиль которой, казалось, пронзал темноту неба, дворец правителя, здания главного доходного и чайного домов, центрального столичного банка, будь он неладен, парламент… да много чего еще, но, увы, остальное идентифицировать я не смогла. Все же город я еще мало знала. И то в основном из путеводителей. Как-то не рассчитывала, что так быстро вляпаюсь тут в неприятности. Думала, до этого успею узнать столицу поближе. Но не судьба…

– Понял. Будь на связи, – приказал отец и отключился.

А Рохт, наоборот, включил последнюю передачу, выжимая из машины максимум.

Мотор взревел, шины взвизгнули, и мы развернулись практически на месте, чтобы точно вписаться в узкую улочку. По ней мы прошли, как магический заряд по дулу магомета, и вылетели прямо за машиной Кремня.

Тут Рохт уже вынужденно сбавил скорость, слившись с потоком. Бывший сослуживец ящерюги тоже перестал гнать и ехал, никого не обгоняя и не подрезая. Видимо, решил, что оторвался. А дракон и не стал разочаровывать Хэнка, следуя за тем в отдалении.

Осторожность Рохта оказалась вознаграждена. Мы довели Кремня до старинного здания в центре столицы. Я отметила, как уверенно безопасник входит в массивные резные двери, которые открылись при его повелении. Явно он не в первый раз тут.

– Что это за дом? – обернувшись к Рохту, спросила я и замерла.

Лицо дракона было словно высеченным из мрамора. Напряженные черты, острые скулы, к которым, казалось, дотронься – и порежешься, взгляд словно через прицел.

– Да. Этот дом принадлежит посольству Мирханди. Официально это территория другой страны. Мы не имеем права туда входить…

– Не имеем права? – хмыкнула я. – Бертрандо не знают такого слова.

– Я уже заметил, – услышала я мужской голос. Сейчас он отлично бы подошел для хранения скоропортящихся продуктов.

– Слушай. Если не хочешь – не нужно. Я пойду одна. Ты и так мне помог, так что…

– Пойду. Я, – перебив меня, отрезал Рохт. – А ты останешься тут. Будешь контролировать периметр и силовой контур. И никаких «я не расслышала». Понятно?

Мне этот тон не понравился, как и Рохт. Весь. Целиком. Сейчас он был другим. Таким, каким я его никогда не знала. Словно внутри него что-то сегодня сломалось. Исчезла опора, которая помогала ему быть таким, какой он был.

– Мне-то понято, – огрызнулась я. – А тебе самому понятно? Что с тобой происходит?

Я замолчала. Рохт тоже. Мы сидели и смотрели на дверь, за которой, возможно, держат моего брата. В этом я уверилась еще больше, когда ящерюга упомянул Мирханди – закрытую патриархальную страну, где было узаконено чернокнижие и работорговля.

Солнечный континент. Земли, где полуденный зной выжигал всякую жизнь и раскрашивал кожу жителей во все оттенки кофе.

Тишина, которая повисла между мной и драконом, становилась все гуще, напряжение. Но в то же время… Она не была бездушной. Скорее наоборот, будто подтверждала: многословие, многозвучие, шум рождаются там, где пусто внутри.

А я была заполнена до отказа. Переживаниями о брате, отце и… Рохте. О том, что произошло с драконом, из-за чего он сейчас так заледенел.

Вдруг он повернулся ко мне. Его рука поднялась, чтобы коснуться моего лица, и взгляд, в котором до этого были лишь стужа и холод, потеплел.

– Нет. Я понятия не имею, что со мной творится. Но я все выясню.

– Главное, в процессе выяснения не вздумай умереть, а то… – я не нашла чем пригрозить и замолчала.

– То что? – испытующе спорил Рохт, выходя из машины.

– Я сама тебя убью, – наконец определившись с ответом, озвучила я угрозу и хлопнула дверью пассажирского сиденья. – Потом подниму из могилы и еще раз прикончу. Контрольный. Чтоб ты знал, как меня не слушать!

Мне показалось или при этих словах зрачки Рохта стали на миг вертикальными, как у дракона, а на висках проступили чешуйки? Что бы это значило? Хотелось спросить, но было не время. Да и зачем, если через несколько часов мы с драконом расстанемся. Я же обещала исчезнуть вместе со всеми Бертрандо из этого города и из его жизни…

Стоило только подумать о семье, как она и появилась! И ладно бы только папа…

Первой была мама, верхом на байке. Черная ведьма в шляпе, длинном платье и на шпильках, оседлавшая мотоцикл, – это, я вам скажу, зрелище вообще не для слабонервных. А если уж она еще и злая, как тысяча фурий, то стоит подумать об оптовой закупке гробов. Чтоб со скидкой и всем сразу.

Волосы Бриджины развевались в ночи, точно языки черного пламени, а по пальцам, нажимавшим на гашетку, проскакивали ярко-зеленые искры магии. Она была самим воплощением богини Смерти. А заодно Возмездия и Войны. И вот эта страшная… точнее, страшно прекрасная женщина подъехала ко мне, стоявшей у машины рядом с обочиной.

Ма откинула подножку у мотоцикла и, лихо перебросив ногу через сиденье так, что подол с умопомрачительным разрезом до бедра взметнулся едва не до талии, оказалась рядом со мной.

– А где отец? – оглядев улицу, спросила она.

– Нет, – я развела руками, печенкой чуя большие неприятности. Если бы знала, кому конкретно они предназначены – нам или тем, кто похитил Нара, – было бы вообще замечательно.