Литмир - Электронная Библиотека

Часть 1

Капроновое касание

«Только бы не повалилось там всё к чертям собачьим», – иду я по тёмным закоулкам окраины города и только об этом думаю. Херовый из меня инженер-геодезист, сам понимаю. Ну а как? Деньги нужны были позарез – вот и пошёл в это дело наёмным самоучкой. Да только задолбало всё, думал, возьму этот последний заказ и в увольнение – отпуск себе годовой устрою, спортом займусь, от жирка избавлюсь, найду себе кормилицу. Ан нет, удалось оплошать напоследок с установкой металлоконструкции над лысой головой Юрьевича в его кабинете. Захотел красивый сложноустроенный навесной потолок. Вроде большая шишка, как-то с нефтепромышленностью связан, а жлоб ещё тот. Таким образом он и вышел на моё скромное, с небольшим денежным запросом (по сравнению с другими специалистами этой области), резюме. Свои деньги-то я получил, да только поздно понял, что в исполнительной схеме накосячил, а рабочие уже всё установили. Ладно, у нас всегда так: стоит – значит всё в порядке; не буду лишний раз отравлять себе настроение, тем более сейчас.

От предвкушения член всей своей длиной упирается в ширинку джинсов, и даже запах перегара, откуда-то веющий, и все эти захолустья не способны это испортить. Сладкое ощущение скорого секса с падшей женщиной щекочет яйца, а мысль о ещё одном трофее почти стимулирует простату. Понимаете, секс – это, конечно же, хорошо, но он имеет свойство заканчиваться, иссякать, остывать, как и люди. Все мы изменчивы, а значит, смертны, но вещи. О, друзья мои, вещи вечны (при должном уходе, естественно)! Почему-то повелось, что их можно выкидывать, а людей нет, вот только портятся люди, а не вещи. Они стареют, глупеют, заболевают, ну, или просто предают, однако то, что они после себя могут оставить через контакт с материалом, перманентно, как губка, которая вбирает и сохраняет всю энергию. Сами посудите, сегодня ваша прекрасная пассия хороша собой, горяча, вы хотите её, но проходит день-два, появляются месячные и плохое настроение, через неделю бедняжка устала на работе, а через месяц понимает, что ты не такой уж интересный и перспективный парень, а потом и вовсе уходит. Кажется, будто ты всё потерял. Конечно, ведь ты сидишь один и растираешь холодную ладонь об замызганные домашние шорты, представляя, что это всё ещё делает она. Вот только это ни хрена не так! Пасечнику важен мёд, а не пчёлы, понимаете, о чём я толкую? Всё лучшее, что она могла дать, она отдала не только тебе, но и своему нижнему белью, считай, поставила на них печать о своей когда-то в тебе заинтересованности. Только твои ощущения уже давно выветрились, а её трусики могут благоухать, как в самый первый раз. А всё, что тебе нужно, это только раздобыть их и обращаться с ними так бережно, как не обращался ни с одной девушкой. Желательно хранить в отдельных пакетах, лучше в вакууме, и дело сделано: в твоих руках долговечный генератор оргазмов. Иногда, правда, можешь запачкать в собственных выделениях, но порой это даже добавляет какую-то изюминку в запахе.

Так, вот и нужный мне подъезд. Какой она номер квартиры мне сказала? Сорок два, что ли? Ещё и ни черта не видно домофон. Однако он мне и не понадобиться, потому что дверь открывается благодаря выходящей нетрезвой весёлой компании, а я забегаю внутрь. Этаж, по-моему, назвала четвёртый. Оп, переступаем ступень с явно очерченным свежим плевком и идём дальше. В общем, о чём я? – вспомнил, о белье, за которым иду. Когда берёшь исподнее у своей девушки («своя/моя/твоя» – слова, насчёт которых со своими друзьями я могу спорить часами, но здесь не будем об этом), всё понятно, но как же раздобыть его у проститутки, для которой расстаться с кровным имуществом, сто́ящим не менее получаса работы, не так-то просто? У меня есть пару схем: А) как заполучить трусики, в самом начале, как только разделся и сел на кровать, нужно самому начать снимать с неё нижнее бельё таким образом, чтобы, когда оно окажется у тебя в руках, ты бы смог закинуть его в горку к своим вещам (работницы на это не обращают внимание, главное, чтобы не видели, в какую сторону ты их вообще кидаешь) или в другое неприметное место возле своей одежды. С чулками поступаешь также, но уже в самом процессе, просто делай вид, что тебя намного больше возбуждают её обнажённые ножки. Когда всё закончится, не тяни время, иди одеваться и попутно рассовывай трофеи по карманам. Если спросит, где её добро, скажи, что случайно закинул за шкаф или вообще не помнишь, куда швырнул. Лишний раз не нужно жадничать, поэтому лучше урывать что-то одно: трусики или чулок (кому как, но бюстгальтеры меня не вставляют). Беги подмывайся и вали из квартиры. Б) Если по какой-то причине план «А» не сработал, то всегда есть запасной, старый и проверенный выход – это деньги. Лучше всегда иметь определённую сумму для подстраховки. Выше я говорил, что имущество платной девочки стоит не менее получаса работы, но это всё бельё в сумме, и поскольку мне нужны только трусики или чулки, я предлагаю ей четверть от часа её работы, если упрямится – поднимаю до трети от часа. Могу поднять до половины, если, действительно, зацепила, но это скорее исключение. Было у меня так только один раз, когда девочка попалась «сочная», во всех смыслах этого слова. Вся её внешность, от влажных губ до влажных губ, была какая-то текучая, переливная. А какой был запах! Пальцы благоухали после пятого мытья рук. Она оставляла, подобно улитке, повсюду свой влажный блядский след, от которого у мёртвого бы случился стояк.

Я на четвёртом этаже. Мне можно закрыть глаза, и я без проблем найду нужную дверь. Опять же, благодаря обонянию. Я могу за метр от двери унюхать логово проституток. Эту смесь из специфической кислости вагинальных выделений и пота вперемежку с приторной сладостью всевозможных смазок и недорогих парфюмов я не перепутаю ни с чем. Тёплый, немного спёртый, воздух дует из щелей двери, пока я долблю кнопку звонка. Они всегда открывают не сразу, будто бы нарочно хотят, чтобы ты немного подождал, – думаю, это какая-то чисто женская черта. В этот раз дольше обычного, хотя я, кажется, слышал чьи-то негромкие шаги. Волнуется, может, новенькая, или не успела навести марафет после прошлых гостей. Как я понял, девочек несколько в квартире. Оператор сказала подойти на полчаса попозже, значит точно кто-то был передо мной и, скорее всего, не один. На мой пятый звонок раздаётся щелчок замка, и я торопливо захожу в тёплое гнездо разврата.

Если честно, девочка, которая меня встречает, не очень на лицо (по нему видно, что главный её сношатель – это сама жизнь, а не какой-нибудь постоянный клиент), чуть младше меня, к тому же бюстгальтер телесного цвета не сочетается с более бледной кожей. Но я опускаю взгляд ниже, на плавный переход от талии к бёдрам, на аккуратные ножки в чулочках, и понимаю, что уже не уйду. Если поднести к лицу алкоголика в завязке стакан с дешёвым пойлом, на которое в лучшие годы он бы и не посмотрел, то увидите, как гримаса отвращения сменяется наслаждением под действием спиртового запаха, – здесь то же самое. Девушка пристально заглядывает мне в глаза, молчит, когда я говорю какое-то дурацкое приветствие, и спрашивает, останусь ли я. Моё внимание переключается на закрытую комнату, из которой доносится музыка. Я киваю, снимаю куртку и разуваюсь рядом с двумя парами кожаных мужских туфель, рядом с которыми мои побитые кроссовки выглядят ещё плачевнее. А это значит – клиенты не ушли, ими занимаются другие девочки, скорее всего, там, откуда идёт музыка. В квадратной прихожей, помимо входной, имеется четыре двери: три ведут в разные комнаты, четвёртая, полуоткрытая, в туалет. Девушка спиной (скорее, попой) почти упирается в дверь с музыкой и указывает мне на самую левую от меня комнату. У них обычно с этим строго: нельзя, чтобы клиенты пересекались – конфиденциальность. Я захожу в это небольшое помещение, где две трети занимает кровать, спрашиваю, сколько их здесь работает, отвечает, что трое. Приглядываюсь и понимаю, что, кроме одного стула, вещи свои скинуть некуда, стало быть, чулочек придётся кинуть под него, – решаю в этот раз поживиться капроновым трофеем. Расстёгиваю рубашку и представляю, как буду надевать на руку трофей, когда окажусь дома, буду поглаживать им себя по лицу, вдыхать его запах, сохранивший, надеюсь, пот от ножек, и опускаться к набухшему органу, требующему соприкоснуться с материей. От этих фантазий стоит сильнее, чем от само́й девочки, которая трёт указательным пальцем мешок под глазом и настойчиво мне предлагает что-нибудь выпить. Соглашаюсь на бокал белого вина, потому что это было первое из перечисленного, а сам обдумываю, в каких бы лучше нам положениях и позах находиться, чтобы я смог совершить манёвр. Девушка спрашивает про мой вес, продолжая тереть покрасневшее веко, затем с милой улыбкой и извиняющимся тоном говорит про сломанную кровать; я втягиваю свой живот под белой майкой и говорю, что семьдесят пять. Она уходит и прикрывает дверь, виляя сексуальной попой. Кровать вроде как выглядит целой, проверять, конечно же, я не буду, хотя желание запрыгнуть и доломать меня посетило. Торопливо возвращается и протягивает мне полупрозрачный бокал. Я беру стеклянный цилиндрик и шучу что-то про сломанную койку и пьяных мартышек, по кривоватой улыбке понимаю, что шутка скорее её оскорбила, от этого мне становится ещё смешнее, а она так же заглядывает в глаза и не подаёт виду.

1
{"b":"889888","o":1}