Глубоко в лесах северо-восточных земель королевства Риц стояла маленькая деревушка. Она была окружена темным лесом и болотами. Деревья были столь высокими и густыми, что практически не пропускали солнечный свет. Место было очень опасным. Однако когда-то давно нашлись отчаянные люди, что поселились здесь, ожидая защиты леса. Так и было поначалу. Лес оберегал ту деревню от непрошеных гостей извне, но не от своих обитателей. Часто уставшие от борьбы за жизнь голодные звери или иные твари выходили в эту деревню. К счастью, такое случалось достаточно редко, и люди смогли приспособиться.

Деревню нарекли Тымь, из-за густого тумана, что часто выходил из леса. В ней стояло порядка двадцати домов, половина из которых была заброшена. Оттого неудивительно было и то, что все жители были похожи друг на друга. Рыжие и кудрявые. Из них выделялся только один ребенок с черными волосами.

Юный Михей шел по деревне к дому старосты. Он был достаточно неуклюж и постоянно спотыкался о свои же длинные ноги, отчего его походка выглядела нелепо. Добавляла нелепости и его сильная сутулость, старая рубаха из мешковины, коротковатые штаны и растрепанные волосы.

Он был настолько задумчив, что даже не заметил, как его сводные братья следуют за ним. Рыжие мальчишки перешептывались в кустах и смеялись, подначивая друг друга.

– Давай ты, – шептал басистый голос Троса.

– Нет, давай ты! – ответил более писклявый и растерянный голос Кири.

Он был раза в три меньше Троса. Второй по старшинству брат, Илий, усмехнулся.

– Смотрите, как надо, – проговорил он и выпрыгнул из кустов с громким криком, пугая Михея. Михей был очень хрупким и тощим по сравнению со своими братьями. Он был даже тоньше Кири, самого младшего в их семье.

Михей подскочил от испуга, чем очень позабавил рыжую свору. Все мальчишки заливались смехом. Один из ребят даже начал падать обратно в кусты, так ему было смешно. Его братья успели подхватить того.

Самый старший брат, по имени Никол, смотрел за этим всем с пенька у старой кузни.

– Михей, ты опять к старику идешь, слушать его глупые сказки? – крикнул Никол и подошел к Михею.

Он словно по-дружески приобнял Михея за плечо. Мальчик чувствовал запах пота и костра, всегда исходивший от него, и немного поморщился.

– Лучше бы чем полезным занялся. Матери деньги нужны, а ты тут без дела болтаешься. Непорядок это.

– Да! Мы все вкалываем, а ты! – кричал самый толстый из братьев, Трос.

Этот мальчишка в своей жизни ничего по дому даже не сделал, не говоря уже о какой-либо работе. Даже Никол странно покосился на Троса, чем немного смутил его.

Михей понимал, к чему ведет этот диалог. Братья всегда его находили, когда мать давала им поручения.

Из всех шестерых Никол был самым трудолюбивым, но считал, что Михей слишком летает в облаках и ему нужна крепкая отцовская рука. Он никогда не упускал момента, чтобы напомнить Михею о его долге перед матерью.

– Но я же…

– Михей, Михей, – протянул он и похлопал мальчика по плечу. С каждым хлопком Михей чувствовал, как хватка старшего брата становится сильнее. – Не забывай, как много ты должен нашей матушке за то, что она подобрала тебя. Она ведь могла оставить тебя на том тракте. Тебя бы съели чудовища, как и твоих родителей. – Он по-дружески потрепал Михея по его черным, как смоль, волосам. – Ты это понимаешь?

Михей замялся и робко кивнул. Он понимал, что не сможет убежать от их давления и проще сделать так, как они говорят. Рыжий довольно похлопал его по плечу своей тяжелой рукой.

Никол работал подмастерьем у кузнеца, так что плечо Михея будет болеть еще долго, даже от такого незначительного похлопывания. Никол и его братья пошли прочь, довольные собой.

Михей вздохнул и робко потер свое плечо. Он снова сгорбился и пошел к маленькому дому.

Там уже вовсю слышалось ворчание старухи Агафьи. Даже несмотря на ее преклонный возраст, объема ее легких всегда хватало, чтобы высказать соседу Григорию все, что она о нем думает. Она слегка перевалилась за забор своего дома на территорию Григория.

– Ничего полезного не делаешь! Сидишь вот так весь день и даже не сдвинулся! – кричала она и энергично махала руками.

– Сижу-сижу, кости старые грею. Солнце сегодня светит, птицы поют, а ты все равно недовольно ворчишь, – мягко ответил дед Григорий. – Вся уже вспотела от работы. Лучше сядь да отдохни, кто ж тебя гонит?

У Агафьи аж дыхание перехватило от возмущения.

– Чтобы я как ты была?! Весь вон бурьяном порос, дом покосился, и сидит счастливый! Боги-то все видят! Лень – это грех, и ты в нем преуспел поболе многих! – Она уперла руки в бока. – Вот твой бурьян через забор ко мне просачивается! – Она сорвала сорняк рядом с забором между их территорий.

– Душа моя, успокойся ради бога… – тихо попытался успокоить жену дед Семен.

– А ты мне рот не затыкай! Ты вчера опять с Гришей в лодыги играл, окаянный! – Старушка начала угрожающе трясти сорняками в сторону мужа.

– Гнев тоже грех господень… – начал Григорий, но не закончил, увидев подходящего мальчика.

Его глаза довольно прищурились, сильнее выделяя морщины на его загорелом лице. Большой нос был уже немного красноватым, а лицо покрывали веснушки от того, как часто он сидит на солнце.

Михей робко улыбнулся, смотря на ругающуюся Агафью и запуганного Семена. Григорий почесал бороду и потер босые ноги друг о друга, чтобы стряхнуть грязь. Он, как и всегда, по-доброму улыбнулся мальчику и помахал жилистой рукой. Михей слегка выпрямился и подошел к дому.

– Здравствуйте, баб Агафья! Здравствуйте и вы, дед Семен! – крикнул Михей и улыбнулся. Он подошел ближе к Григорию. – Здравствуй, дедушка.

– Не сутулься, Михей! – крикнула Агафья, все еще продолжая угрожающе нависать над мужем. Михей вздрогнул и виновато выпрямился.

Дед Григорий встал с травы и похлопал Михея по спине.

– Тут я с ней согласен, будешь только под свои ноги смотреть, яму впереди не усмотришь и дорогу свою не успеешь выбрать. – Дедок ободряюще хохотнул и поплелся в дом.

Его дом был самым заросшим в деревне. Со стороны казалось, что земля поглощает его хату. Ноги Михея заплетались в траве, словно она нарочно пыталась его схватить.

– Дедуль, может, все-таки я уберу сорняки? Тебе же здесь ходить неудобно… – робко спросил Михей и сразу пожалел, увидев осуждение в глазах дедушки.

– Снова отвечу тебе нет. Мальчик мой, кто я такой, чтобы траву вырывать? Она же нужна здесь для чего-то? – Дедушка зашел в дом и зажег печку. – Все в этом мире делается так, как должно.

Михей вздохнул, понимая, что очередная попытка убедить старика провалилась. Мальчик сел на пол у разваленного стола, который дедушка так же не собирался чинить, потому как все в этом доме повинуется правилу: «так должно».

– Книжку-то мою принес? – усмехнулся дедушка, наливая отвар из листьев шиповника и цветков одуванчика.

Михей достал ее из-под рубахи. Там он ее прятал, дабы братья не нашли. Он быстро ее достал, несколько раз чуть не уронив.

Книга была очень старой и потрепанной, но все еще было видно, что она сделана мастером. Дед взял книгу и стал осторожно листать.

– Где мы остановились, напомни-ка…

– Ты обещал мне про корваксов рассказать, – произнес ребенок с энтузиазмом.

Он слегка поерзал на полу, ожидая, когда старик начнет. Григорий прочистил горло и торжественно начал.

– Это моя любимая часть. Мать моя еще сказывала… Когда мир только появился, первыми в нем были корваксы. Огромные существа были, настолько, что, когда мерли, оставляли после себя горы, на которые мы каждый день смотрим, и землю, на которой мы стоим. – Михей вздрогнул.