— Да так… Саню вспомнил. — ответил он, покрутив в руках кусок сухаря. — Иной раз ем и думаю — его бы тогда две-три краюхи могли спасти…

Посидели.

Молча.

У тети тоже дети умирали… и тоже от голода…

Но сильно грустить не стали. Они вырвались из того бедственного положения. И сами, и другим родичам сильно подсобили. Те, кто остался жить там — под Тверью, если не как сыр в масле катались, то уж точно кушали сытно, одевались хорошо и зимой топились добро.

Да и тут, в Москве, дела шли ладно.

Из маленькой комнатушки в общежитии при заводе дядя перебрался в просторную пятикомнатную квартиру недалеко от кремля. Вся меблирована добротно. Даже вон — новомодный диван приобрели и поставили.

Сам Коля жил скромнее. Всего лишь в трехкомнатной квартире. Но тоже недурно обставленной. И сейчас, работая профсоюзным лидером, учился, желая пойти по стопам дяди и тоже стать инженером.

Раздался бой.

Коля и тетя скосились на часы. Красивые такие.

Заводить их, правда, каждый день требовалось. Но это не страшно. Часы были признаком зажиточности и на такие вещи не обращали внимания. Даже если они шли не точно, хотя дядя имел моду сверять их с боем кремлевских курантов. В полдень выходного дня, так как в остальные дни трудился и никому более не доверял лезть в механизм. Нехитрый, в общем-то. Но все одно — жалко. Ибо стоили они очень немало.

На дворе было светло.

Поэтому новые лампы не зажигали. Керосиновые. Дядя мог себе позволить покупать именно его. На нем просто получалось больше света, чем на более дешевом и доступном древесном спирте с примесью скипидара.

На кухне стояла просторная дровяная плита, подключенная к центральной трубе. Одной из. По этим годам весьма прилично. Кое-кто, конечно, практиковал новомодные плиты на жидком топливе, чтобы меньше грязи было. Во всяком случае тетя не жаловалась. А мужу она готовила сама. Нанимая приходящую служанку только для помощи с уборкой.

Уборная с водяным затвором. Умывальник. Даже ванна. И водопровод с подачей и холодной, и горячей воды от котельной в подвале. По тем годам в квартире имелись все удобства…

Чаепитие явно не удалось.

Эти дурацкие воспоминания об умерших от голода родственниках все скомкали и испортили. Поэтому Николай, поблагодарив тетю, дошел до шкафа, выбрал книгу почти что наобум и вернулся на диван.

Ему подвернулся какой-то номер литературного журнала. Толстого. В твердом переплете.

Глянул с торца — вон — с десяток закладок.

Открыл одну из них.

И невольно улыбнулся. Перед ним открылась иллюстрация человека в скафандре среди невероятных растений. А дальше рассказ Клима Дмитриева. Автора никто никогда не видел. И каждая такая история была удивительна. Космос, далекие миры, какие-то невероятные технологии будущего. Поговаривали, что под этим псевдонимом писал царевич Алексей, но он сам все отрицал. Хотя подобному, конечно, никто и не верил. Красивая ведь легенда.

Николай невольно улыбнулся.

Было видно, дядя это место читал много раз — вон какие затертые страницы. А вот и заметки на полях…

Тетя же, глядя на племянника, улыбнулась. И начала убирать со стола. Какой бы тяжелой и грустной раньше жизнь ни было, это все оказалось в прошлом. О котором сейчас даже и вспоминать не хочется.

Жизнь поменялась.

Все поменялось…

* * *

Тем временем в Вене шел совсем другой разговор. Императору Иосифу Габсбургу докладывали большую и весьма безрадостную сводку об одном из аспектов в делах России. Он последние года полтора-два очень внимательно изучал все, что получалось узнать о вероятном противнике. Максимально осторожно, разумеется…

— Образование у них делится на четыре ступени, — говорил министр иностранных дел, — начальную школу, ремесленные и мастеровые училища, а также высшую школу. Сетью начальных охвачена практически вся страна.

— А у них нашлись учителя и школы? — перебил его Иосиф.

— Нашлись. На конец 1713 года в России было 32218 отдельных церквей, 24817 из которых уже перестроено. И в них организованы приходские школы, как раз начальные. Ну и еще 39 иных, вне церкви. Священники за время перестройки прошли обучение и теперь выступают учителями. Ничего сложного — чтение, письмо, счет. Кроме них — краткие курсы Истории России и Закона Божьего.

— Им преподают историю⁉ — удивился император. — В начальной школе⁉

— Да, Ваше Величество. Самый краткий курс.

— Но зачем?

— Мы это выяснить не смогли. Этим вопросом занимается лично принц. Говорят, что он сам даже этот курс писал. С ним об этом мы пока не разговаривали. Да и что он скажет? Вряд ли правду. А если и правду, то явно не всю.

— И много людей учатся в начальной школе у них?

— Выпуск 1713 года составил 322 тысячи человек. Насколько нам стало известно генеральная цель — к 1720 году прогнать через такие школы не менее 45% населения. То есть, практически всех мужчин. Это очень амбициозные планы. Сейчас население России около 14,2 миллиона человек старше 15 лет. И искомые 45% составляют почти шесть с половиной миллионов. При текущем уровне в 322 тысячи в год его достижение возможно лишь за 20 лет. А планируется за 6. Так что мы предполагаем бурные рост количества и качества начальных школ и дальше. Как минимум завершение перестройки всех отдельных церквей и увеличение количества классов. Сейчас у них 15–30 человек в одном классе. Если же их увеличить до четырех-пяти — все становится вполне реальным. Даже с учетом быстрого роста населения России. А он за двадцать лет она увеличилось на 4 миллиона.

— Ого!

— Да. И государь с принцем делают все зависимое от них для поддержания темпов роста. Лично курируют все проблемы, связанные с голодом и эпидемиями. Провели налоговые реформы. Занимаются организацией передовых сельских хозяйств, не жалея на них денег и сил.

— Странно все это. — задумчиво произнес Иосиф. — Столько усилий. Столько денег. А зачем? Зачем им полстраны, умеющей читать? Разве от этого они станут лучше землю пахать?

— Рабочие. Им нужно много рабочих. А все эти приходы позволяют выявлять толковых. Их направляют в ремесленные школы, из которых выходят весьма компетентные рабочие. За 1713 год в 511 таких учебных заведениях подготовили 12 тысяч человек.

— Не слишком ли много?

— Напротив — недобор. Россия развивает чрезвычайно и постоянно испытывает нехватку рабочих рук. Везде и всюду. Всяких. Из-за чего на предприятиях у практически всех опытных и компетентных работников есть подмастерья и иные ученики. Это еще позволило за минувший год подготовить около 23 тысяч рабочих. И все равно — нехватка.

— Чудны дела твои господи, — перекрестился Иосиф. — Куда им столько? Неужто столько предприятий?

— Чугуна Россия сейчас льет больше, чем вся остальные Европа вместе взятая. Железа тоже, причем отрыв еще сильнее. И этот выпуск наращивается с какими-то бешеными темпами. Да и по другим производствам аналогично. Той же ткани они делают вообще какое-то невероятное количество, собирая шерсть с огромной территории. На них почитай вся степь трудится. И Персия. И даже коноплю со льном выращивают, и даже крапиву используют для отдельных тканей. Хуже того — продолжают искать новые источники сырья. Да и другие отрасли бурно развиваются. Им есть куда пристраивать людей.

— Вы говорите страшные вещи.

— Самому дико. Но факт. Россия полностью перекрыла свои потребности в обычных тканях и активно их вывозит. Они уже задавили почти все производства в Голландии и остатки в Англии. Голландцы, правда, не сильно расстроились и просто вошли в долю с российскими предприятиями, вывезя туда своих рабочих. Это звучит крайне странно, но сейчас добрая половина тканей в мировой торговле — российские. И принц продолжает экспансию. Внедряет новшества. Стремится всецело удешевить производство, чтобы, снизив цены, разорить конкурентов.