David Baldacci

THE TARGET

Copyright © 2014 Columbus Rose, Ltd. This edition is published by arrangement with Aaron M. Priest Literary Agency and The Van Lear Agency LLC

Перевод с английского Александра Шабрина

© Голыбина И.Д., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Тут сидели четыреста человек – и большинству не суждено было выйти до конца жизни.

А дальше их ждал ад – на остаток вечности.

Толстые бетонные стены были изрисованы уродливыми граффити, в своей откровенности не оставлявшими простора для воображения. Грязь накапливалась на них слой за слоем, как осадок в сточном колодце. Стальные решетки погнулись и искривились, но взломать их руками было по-прежнему невозможно. Отсюда случались побеги, но ни одного за последние тридцать лет – потому что бежать было некуда. Люди снаружи были нисколько не дружелюбнее, чем те, что внутри.

И у них было больше оружия.

Старик в миллионный раз закашлялся и сплюнул кровь, свидетельствующую о близости смерти очевиднее любого медицинского заключения. Он знал, что умирает, вопрос был только когда. Тем не менее он еще держался. У него оставалось одно дело, и он понимал, что другого шанса не представится.

Эрл Фонтейн казался крупным, но когда-то был еще больше. Тело усыхало из-за рака, пожиравшего его изнутри. Лицо покрылось сетью глубоких морщин под воздействием времени, четырех пачек сигарет с ментолом в день, отвратительного питания, но в первую очередь – острого ощущения несправедливости. Кожа истончилась и обвисла от десятилетий за решеткой, без солнечного света.

Он с трудом сел на кровати и обвел глазами других обитателей отделения. Их было семеро – все в лучшем состоянии, чем он. У них еще был шанс выйти отсюда на своих ногах. У него – нет. Но, несмотря на свое состояние, он улыбался.

Заключенный с койки напротив заметил его довольную физиономию и крикнул Эрлу:

– И какого черта ты лыбишься, а? Давай расскажи нам тоже, всем интересно!

Эрл позволил улыбке распространиться по всему своему широкому лицу. Он сумел это сделать, хотя боль ползла у него по костям, как будто их пилили зубчатой пилой.

– Я выберусь отсюда, Мелкий, – ответил Эрл.

– Чушь собачья, – фыркнул другой заключенный, которого тут называли Мелким – без очевидных причин. Он изнасиловал и убил пять женщин в трех округах просто потому, что им не повезло встретиться ему на пути. Власти старались изо всех сил, чтобы подлечить его и предать официальной казни, назначенной через два месяца.

Эрл кивнул.

– Выберусь отсюда.

– Как?

– В гробу, Мелкий, как и ты, тупая задница.

Эрл зашелся смехом; Мелкий покачал головой и снова мрачно уставился на трубку своей капельницы. Трубка была такая же, как та, по которой ему введут смертельное лекарство, что положит конец его жизни в камере смерти штата Алабама. Наконец он отвел взгляд, прикрыл веки и стремительно провалился в сон, как будто тренировался перед окончательным забытьем, предстоявшим ему ровно через шестьдесят дней.

Эрл откинулся на подушку и погремел цепью, пристегнутой к наручнику на его правом запястье. Цепь крепилась к ржавому, но от этого не менее прочному железному кольцу, торчавшему из стены.

– Я выберусь отсюда, – прохрипел он. – Пусть отправляют за мной своих сраных ищеек!

Его одолел новый приступ кашля, продолжавшийся до тех пор, пока санитар не подал ему воды и таблетку и не хлопнул по спине. Он помог Эрлу сесть повыше.

Скорее всего, санитар не знал, почему Эрл оказался в тюрьме, а если и знал, ему было все равно. Все в их заведении строгого режима натворили что-нибудь страшное, так что впечатлить сотрудников было невозможно.

– Давай-ка успокойся, Эрл, – сказал санитар. – Ты делаешь себе только хуже.

Эрл притих, повозился спиной на подушке, потом посмотрел на санитара:

– Куда хуже-то? Вроде как некуда.

Санитар пожал плечами.

– Всегда может стать хуже. И вообще, тебе надо было думать об этом до того, как ты сюда угодил.

Встрепенувшись, Эрл наклонился к нему:

– Слушай, парень, не подкинешь мне сигаретку? Просто сунь мне между пальцев и зажги. Я никому не скажу, что это ты дал. Клянусь всем святым… и что там еще полагается… хоть я и не очень богобоязненный.

Санитар побледнел от одной мысли о чем-то подобном:

– Знаешь, может, в семидесятом это еще бы и прокатило. Но ты же подключен к кислороду, Эрл! Одна искра, и мы все взлетим на воздух. Бум!

Эрл осклабился, демонстрируя желтые зубы, торчавшие через один.

– Пусть уж я лучше взорвусь, чем это дерьмо сожрет меня живьем.

– Да? Но мы-то еще хотим пожить. Это проблема большинства людей – все думают только о себе!

– Ну же, одну сигаретку, друг! Мне нравится «Винстон». Есть у тебя «Винстон»? Это мое предсмертное желание. Ты должен его исполнить. Вроде последнего ужина. Таков чертов закон! – Он погремел цепью. – Последнюю сигаретку. Ну, дай ее мне! – Он погремел цепью погромче. – Дай!

Санитар сказал:

– Ты умираешь от рака легких, Эрл. А откуда он у тебя, по-твоему, взялся? В этом-то все и дело. Их не зря называют раковыми палочками, на то есть чертовски веская причина. Иисус, Мария и Иосиф! С твоей глупостью тебе надо благодарить Господа, что ты протянул так долго.

– Дай мне сигарету, ты, тупой придурок!

Санитару явно надоело возиться с Эрлом.

– Слушай, у меня и без тебя хватает хлопот. Давай проведем этот день тихо, ладно, старик? Я совсем не хочу вызывать охранника. Сегодня смена Альберта, а он терпением не отличается. Проломит тебе череп дубинкой и не поглядит, что ты умираешь, а потом наврет с три короба в отчете, и никто не станет проверять. Он парень суровый, ты сам знаешь.

Прежде чем санитар отвернулся, Эрл спросил:

– Ты в курсе, почему я здесь?

Санитар хмыкнул:

– Давай-ка подумаем. Потому что ты умираешь, а штат Алабама не отпустит такого, как ты, в хоспис, даже если твое содержание здесь обходится ему в копеечку.

– Нет, я не про госпиталь. Я про тюрьму, – изрек Эрл, и его голос стал хриплым. – Дай мне еще воды. Я же могу получить воду в этом проклятом месте, да ведь?

Санитар налил воду в стакан, и Эрл с жадностью выпил ее до дна. Потом утер рот и с новообретенной энергией выпалил:

– Я попал за решетку двадцать лет назад. Сначала на пожизненное, в федеральной тюрьме. Но тут меня притянули снова, подвели под смертную казнь. Все адвокаты, эти сукины дети. Штат взял меня за задницу. И федералы им позволили. Просто отдали меня – на раз! Есть у меня права? Никаких, черт побери, если они могут так делать. Понимаешь, о чем я толкую? Все только потому, что я ее убил. В федеральной тюрьме у меня было теплое местечко. А теперь погляди на меня! Спорить могу, я заработал рак из-за этой дыры. Точно тебе говорю. Он тут, в воздухе. Повезло еще, что СПИД не подхватил.

Он задрал брови и понизил голос:

– Ты знаешь, что он тут у каждого второго.

– Угу, – пробормотал санитар, проверявший файл другого пациента в своем лэптопе. Тот стоял поверх тележки с запирающимися отделениями, где хранились лекарства.

Эрл выдохнул:

– Я торчу тут двадцать лет плюс еще почти два. Чертову уйму времени.

– Да, с математикой у тебя порядок, Эрл, – рассеянно ответил санитар.

– Первый Буш еще был президентом, но потом тот парень из Арканзаса победил его на выборах. Их как раз показывали по телику, когда я сюда попал. Значит, был девяносто второй. Как, кстати, его звали? Того парнишку. Говорили, он еще наполовину цветной.