Полуденное солнце встретило Мерея мягким весенним теплом. Стражник довольно прищурился и окинул улицу взглядом. Люди, сновавшие туда и сюда, занимались своими делами, вежливо кивая старику. Мерей взмахнул остатками седой гривы и запустил пятерню в редеющие волосы. Стражник надел свой шлем, аккуратно застегнув кожаный ремешок. Молодёжь вечно старалась пренебречь своим внешним видом, проявляя свою юную горячность, однако, Мерей не давал им спуску и требовал ухоженной формы, строго журя тех, чей образ не соответствовал званию городского стража.

Южный голова стражи неторопливо направился от трактира к своему посту. В кошельке звенели монеты, уплаченные трактирщиком Ведом стражнику в дополнение к сытному обеду. Не Мереем было заведено и на нём да не закончится, но Вед, как и все хозяева таверн, постоялых дворов и трактиров, платил южной голове часть от своих доходов. Так они благодарили стражу за их добрую работу.

Слуха Мерея коснулась ругань за спиной. Стражник неторопливо обернулся и увидел, как крепкий паренёк оттолкнул несколько человек, стремительным шагом удаляясь по улице. Из ближайшей лавки запоздало выскочил хозяин:

–Вор! Держите вора!

Мерей нахмурился. Паренёк впереди шмыгнул в переулок. Южная голова махнул рукой и пара стражников побежала за вором.

–Что он украл? – Мерей обратился к лавочнику.

–Кошелёк! Мой кошель с деньгами! – старик воздел руки к небу, – За что мы тебе платим, Мерей?! Если средь бела дня эта мерзость таскает заработанные моим трудом деньги?!

Стражник мягко взял лавочника за локоть и отвёл к стене:

–Тише, тише. Мои ребятки за ним уже погнались, и он от них не уйдёт. А по поводу оплаты, не ты ли решил отказаться от старых традиций? Что же ты теперь горлопанишь по чём зря?

Лавочник чуть не задохнулся от гнева:

–Так сколько я положил в ваши карманы за все эти годы? Куда смотрели твои молодцы, пока этот прохиндей тянул свои руки к моему кошелю?!

–Ну, – Мерей доброжелательно поднял руки, – Так ведь, пока ты выражал свою благодарность деньгами – ничего и не случалось! Я мог оплачивать ребятам дополнительное время работы, и они успевали приглядывать и за твоей лавкой, Энок. Но если я им не плачу сверх жалования, то с какого рожна они должны в своё собственное время следить за тем, что у тебя происходит?

–Какое «собственное время»?! – лавочник всплеснул руками и покраснел от возмущения, – Средь бела дня, Мерей! Средь бела дня! А твои разгильдяи стояли вот тут! – он ткнул рукой по направлению к стене, – Стояли и плевали на все стороны, пока меня грабили!

Мерей пожал плечами:

–Может они были заняты тем, чтобы следить, как бы кого не убили? Деньги, Энок, дело наживное. Здоровье и жизнь у человека одни.

Лавочник поперхнулся, глядя в глаза южного головы.

Прибежал один из двух стражников:

–Голова, паренёк шустрый, ушёл в Нижний город. Салават пошёл за ним следом, но там народу тьма, и воришки местные все щели знают.

Мерей пожал плечами и хмуро повернулся к Эноку:

–Видишь, что ты натворил? Теперь это ворьё и отребье будет думать, что в моём районе можно безнаказанно воровать и грабить честных людей! До чего же доводит человеческая жадность!

Стражник отвернулся от бормочущего проклятия лавочника и с усмешкой пошёл прочь. Торгаш, конечно, попробует жаловаться городскому главе стражи, но тот пересчитает еженедельные пожертвования и, удивившись, что кто-то решил нарушить сложившиеся традиции, отмахнётся от него, как от назойливой мухи. Не нами заведено и на нас да не закончится! – Мерей благожелательно кивал почтенным торговцам на своём пути и степенным шагом направлялся к своему посту.

Вечерние звёзды принесли с собой холодный воздух. Южный голова выдохнул облачко пара и поёжился, пока никто не видит. Он глотнул крепкого вина из фляги и благодатно запрокинул голову, чувствуя, как тепло разливается по телу.

–А старый Таф говорил, что эта штука на работе к добру не приводит.

Мерей покосился на паренька:

–А я тебе говорил, что удавил ублюдка собственными руками.

–Да, по твоим словам, он помер ещё до моего рождения. Вот только уж больно хорошо я помню старину Тафа.

–Ну так может ты с покойниками разговоры ведёшь. Должно быть они тебя к себе всё позвать хотят.

Парень хохотнул и кинул Мерею мешочек.

–Здесь всё?

–Всё, что тебе причитается, – южный голова нахмурился.

–Сколько взял, обормот?

–Половину.

–Половину?! – Мерей резко развернулся к вору всем корпусом, но юноша отступил лишь на полшага.

–Половину. Сам погляди.

Стражник развязал кошель и высыпал на ладонь горсть медяков:

–Это ещё что?! Ты меня надуть вздумал?!

–Нет, – парень пожал плечами, – Старый Энок либо тебя обхитрил, либо дела у него идут совсем паршиво. В его кошеле не было даже мелкой чешуйки.

Мерей нахмурился:

–Выворачивай карманы, пацан!

Юноша пожал плечами и кинул стражнику второй мешочек, снятый со своего пояса. Заглядывать в воровской кошелёк южный голова не стал:

–Я сказал «карманы»!

–Ты за какого-то из своих ребят меня держишь? Я, в отличие от них, не дурак. У меня в карманах пусто, – на мгновение вор задумался и поправился, – Ну, во всяком случае, ценного ничего нет.

Мерей пожевал усы и протянул пареньку его кошелёк. Гвидон лениво потянулся к мешочку, но вдруг молниеносным движение выхватил его из рук стражника. Мерей покраснел от гнева – он не сумел перехватить воришку и тот снова был на безопасном расстоянии.

–Что было в лавке помимо кошеля?

Парень пожал плечами:

–Ткань, одежда, обувь – днём не унести.

Стражник задумался:

–Энок всегда исправно платил. А тут вдруг решил прекратить пожертвования и оказался без денег? Быть такого не может, – он смерил воришку подозрительным взглядом, – Ты знаешь, что я с тобой сделаю, если узнаю, что ты меня обманул?

–Нет, да мне и не интересно. Старина Таф, которого ты вроде как «удавил собственными руками», велел тебе передать, что на следующей неделе ещё кто-то из торгашей перестанут тебе платить.

–Что?!

–Ага. У нас в Нижнем вообще поговаривают, что сейчас лавочники все свои монеты уводят из города.

–С чего это?!

–Я не знаю. Сказал, что велено было передать.

Мерей сделал шаг к воришке, но тот отступил в тень и быстро удалился в ближайший переулок.

–Проклятые Хэче… – выругался седоголовый стражник.

Известия от воришки были чрезвычайно тревожными. В Нижнем городе обитали сплошь отбросы, но его жители сновали по всему Араваку и собирали полезные слухи. Городской глава стражи будет в ярости, если вдруг пожертвования от торгашей сильно сократятся. Похоже, Мерею придётся спуститься в эту выгребную яму и потолковать со старым ублюдком Тафом самостоятельно.

-Полдень уже! – Найки толкнул лежак товарища, но вдруг испуганно ахнул, а затем рассмеялся.

С подушки свалилась «голова» Гвидона, которая при более внимательном осмотре оказалась просто треснутым шаром.

–И где тебя носит? – Найки огляделся, ожидая, что его приятель выскочит откуда-то в их тесной комнатушке.

Ничего не произошло. Юноша вздохнул и убрал «куклу» с лежака Гвидона. Нечего огорчать старую Паксу лишний раз своими выходками. Он вышел из комнаты в просторную веранду. Хорошо, что уже весна! – солнце действительно близилось к полудню, и понемногу отогревало трудяг Нижнего города.

–Твой друг всё дрыхнет? – сухонькая женщина укоризненно покачала головой и достала деревянную миску, – Или всё-таки выйдет поесть?

–Доброго дня, Пакса! Гвидон слинял с утречка, ты не видела разве? – Найки сел на один из деревянных ящиков и благодарно принял миску горячей похлёбки с куском вчерашнего хлеба.