Две-три оживленные леди из активисток осыпали отца пожеланиями удачи.

Но уже десять минут спустя после назначенного времени стало ясно, что в этот вечер победу одержала апатия, а не энтузиазм.

Я ожидал, что отца приведет в замешательство такая маленькая аудитория и он быстро проведет неудавшееся собрание. Но он пошутил, отложил микрофон и сел на край возвышения, предлагая редким, рассеянным по комнате слушателям пройти вперед и занять несколько первых рядов, чтобы сделать встречу более интимной.

Его магия подействовала. Все прошли вперед. Он говорил просто, словно обращался к полной комнате друзей. А я наблюдал, как он превращает неудачу в полезное управление по установлению связи с публикой. К тому времени, когда сандвичи освободили от пленки, даже те несколько человек, которые пришли сорвать встречу, оказались прирученными и молчали.

Мервин Тэк выглядел задумчивым и недовольным.

— Что-то случилось? — спросил я.

— Оринда привлекла бы гораздо больше людей, — мрачно проговорил он.

— Она бы собрала полный зал. Ее здесь любили. Она каждый семестр дарила детям призы, которые сама покупала.

— Уверен, что она будет продолжать это делать.

Я сказал без иронии, но Мервин Тэк неприязненно посмотрел на меня и отошел. Одна из леди-активисток ласково пояснила мне, что время встречи совпало с сериалом о влюбленных на телевидении и что даже пабы в четверг вечером от этого страдают. Завтра будет все по-другому, добавила она. Завтра ратуша будет набита битком.

— М-м-м, — протянул я. — А что завтра произойдет в ратуше?

— Но вы же его сын, правда?

— Да, но...

— И вы не знаете, что завтра вечером у вашего отца дебаты лицом к лицу с Полом Бетьюном?

Я покачал головой.

— Фейерверк, — счастливым тоном воскликнула она. — Ни за что на свете не пропущу.

Когда я во время короткой дороги к центру Хупуэстерна спросил об этом отца, он казался полным такого же восторга.

— По-моему, — сказал я, — в завтрашней встрече больше смысла, чем в фиаско, которое могло бы случиться сегодня.

— Каждый голос на счету, — поправил он меня. — Если я сегодня выиграл даже несколько голосов, — это прекрасно. Надо перетянуть на свою сторону «плавающих избирателей». А их приходится убеждать поодиночке, одного за другим.

— Я проголодался, — заметил я, когда мы проезжали мимо ярко освещенной лавки, где готовят еду навынос. Мы вернулись и купили крылышки цыпленка, бананы и бекон. Даже там отца узнали, и он поговорил о политике с мужчиной, жарившим цыплят.

Утром я рано встал, вышел и купил «Газету Хупуэстерна». Обличение разврата и Пол Бетьюн (с фотографиями) заполняли четвертую и пятую страницы. Но на первой о главной теме дня объявлял заголовок: «Стреляли ли в Джулиарда?»

Колонки внизу оповещали: «Да» (свидетели, которые видели своими глазами). «Нет» (потому что он не пострадал). Заявление полиции ничего, не добавляло (они не нашли ружья). Зрители, считавшие себя специалистами по выстрелам, в своих заявлениях утверждали, что да, несомненно, Джулиард был объектом попытки убийства. Так думал и мужчина важного вида, а он всегда прав.

Сведенные воедино версии всех репортеров (включая и Ушера Рудда) свидетельствовали, что отрицание возможности выстрела выше в лагере Оринды Нэгл. Редактор в своей колонке не верил, что на таком низком уровне возможно политическое убийство. Мировых лидеров — вероятно. Но еще даже не избранных местных кандидатов — никогда.

Я прошел через город к кольцевой дороге в поисках мастерской Руддов и обнаружил, что работники не запирают на день территорию. Мастерская состояла из большого цеха под крышей и еще большей площадки, огороженной проволочным забором. Там проводились работы и в беспорядке стоял ожидавший ремонта транспорт. «Рейнджровер» был припаркован на площадке, и солнце уже играло на его металлическом боку.

Я спросил, где управляющий, и он вышел ко мне. Его звали Бэзил Рудд.

Худой, рыжий, веснушчатый и энергичный, он так походил на Ушера Рудда, что вполне мог бы быть его близнецом.

— Не спрашивайте, — с ходу начал он, заметив у меня газету. — Он мой двоюродный брат. Я знать его не хочу. И если вы пришли, чтобы дать работу кулакам, то нашли не того человека.

— Вообще-то я пришел, чтобы забрать «рейнджровер». Это машина моего отца.

— Ох? — Он моргнул. — Мне нужно удостоверение личности.

Я показал ему доверенность, заверенную отцом, и водительское удостоверение.

— Вполне достаточно. — Он открыл ящик, достал кольцо с ярлычком, на котором висело два ключа, и протянул мне.

— Не забудьте выключить сигнализацию. Я пошлю счет в штаб-квартиру партии мистера Джулиарда. Хорошо?

— Да. Благодарю вас. Была какая-нибудь неисправность?

— Если и была, то сейчас ее нет. — Он пожал плечами, и посмотрел в листок с зубчатыми краями, где перечислялась проделанная работа. — Смена масла, общая проверка. Все.

— Я мог бы поговорить с тем, кто проверял машину?

— Для чего?

— М-м-м... Я должен здесь возить по окрестностям отца, а я никогда раньше такую махину не водил... И я подумал, что мог бы получить кое-какие советы насчет мотора, чтобы я не перегрел его, когда буду ползти от двери к двери, убеждая избирателей.

— Спросите Терри, — снова пожал плечами Бэзил. — Он работал с машиной.

Я поблагодарил его и нашел Терри, который мгновенно произвел тройное впечатление: большой, лысый, пузатый. Коричневый комбинезон в серых полосах грязи от машинного масла. Он тоже разглядел газету.

— Здесь не упоминайте о Бобби, об этом проклятом Рудде, — прогудел он со злостью в мощном голосе.

Я и не собирался, но спросят:

— Почему?

— Он подслушает вас и вашу миссис в постели. Он присобачит к окну подслушивающую штуковину, которая ловит вибрацию стекла. Вы и охнуть не успеете, а он уже напечатает, что вы думаете о своем боссе, когда он запускает руку под юбку клиентке, которая в двенадцатый раз привозит машину для проверки. О сексе я даже и не говорю. Кто, когда, с кем... И все грязь и вранье с самого начала. Видите, я уничтожен, это сделал Бобби.

— Но вы еще здесь, — заметил я.

— Да, понимаете, Бэзил взял меня, потому что он ненавидит Бобби, это его кузен, понимаете. В Куиндле для меня все было кончено, меня разорил отец Бобби, дядя Бэзила, я почти все время пил... — Он прервал фразу на середине. — Если вы пришли не жаловаться на Бобби Ушера, проклятого Рудда, то чего вам надо, парень?

— Я... м... м... вы проверяли «рейнджровер» моего отца. Что там с ним было?

— Если не считать причудливую окраску? — Он поскреб сверкавшую лысину. — Чужеродное тело, я бы так сказал, в картере. Больше ничего. Я его почистил по высшему классу.

— Какого рода чужеродное тело?

— Точно не знаю, — неуверенно протянул он. — Но... м... м... как вы узнали, что оно там есть?

Для ответа ему понадобилось много времени, потому что он начал с того, как к нему попала машина.

— Человек из штаб-квартиры вашей партии, он сказал, что его фамилия Тэк или что-то в таком роде, позвонил Бэзилу, мол, может быть, в этом роскошном «рейнджровере» есть что-то ненадежное. Так вот, им надо, чтобы кто-то быстро пришел, забрал машину и проверил ее. Вот я и пошел туда, и этот мистер Тэк дал мне ключи. «Рейнджровер» завелся с первого прикосновения, легкий, как не знаю что.

Я посмотрел на него, но ничего не сказал.

— Да, ну вот, значит. — Он снова почесал лысину. — Этот парень, Тэк, сказал, мол, кто-то или, может быть, что-то устроило выстрел в вашего папашу и, мол, надо проверить тормоза «рейнджровера», не приклеилась ли там какая дрянь или что-то такое. Ну, я их и проверил насквозь и ничего не нашел. Ни бомбы, ни чего-то такого. Но этот парень, Тэк, сказал, что надо отвезти машину в мастерскую и провести обслуживание, я так и сделал.

Он для эффекта выдержал паузу.

— Что вы нашли? — вежливо спросил я.

— Понимаете, это было то, чего я не нашел.

— Не могли бы вы объяснить?