–– Как?

–– Вызывающе, истерично, неприязненно.

Алена лениво поковыряла ложкой неприглядную массу, борясь с желанием запустить ею в хамскую физиономию Лоан, и сморщив презрительно-брезгливую гримасу, выдохнула:

–– Потому, что ты мне отвратителен! Потому, что ты надоел мне до чертиков, до нервного припадка. Ты, как белая горячка: внезапен и неистребим! Я тебя видеть не могу, понимаешь? Ты сломал мне жизнь! Подставил, как последнюю дурочку, изнасиловал, сделал своей игрушкой, а теперь еще и талдычишь о том, что ты мой муж! Ты б хоть намекнул мне заранее, я б сама застрелилась! –– девушка швырнула ложку в пищу и в упор посмотрела на своего мучителя. –– За что мне такая ‘ честь’?

–– Ты мне подходишь, –– пожал плечами Рэй.

–– А-а-а! А можно узнать: по каким параметрам? Рост, вес, обьем талии и груди?

Парень смотрел на нее, как на пустое место, и молчал. Алена вздохнула и потерла ладонями глаза: ’Боже, как я устала!’

–– Я хочу к маме. Ты знаешь, что такое –– мама? –– сказала она и грустно посмотрела на кэн, тот пил фэй и рассматривал стену за ее спиной с каменным лицом. Алена вздохнула. –– Понятно. Ничего ты не знаешь и не чувствуешь. Мне жаль тебя... Мама –– это самый близкий, самый нужный и дорогой человек. Она всегда поймет тебя, простит, поможет. Она любит тебя и будет любить, что бы ни случилось…Наверное, она сходит с ума, думает, я…умерла. И Сашка, и папа…друзья. Я очень скучаю по всем, очень сильно. Я бы пешком пошла домой, и не важно, сколько бы это заняло времени. Там осень, ветер, мокрые листья под ногами и запах.. приближающейся зимы. Снег. Сначала он будет таять, а потом укутает все дома и улицы, будет кружить в небе… и наступит Новый Год. Мишура, елка, суета, запах мандарин, хвои и шоколада, шампанское в снег и огромный торт, с орехами. Мама его выставляет на балкон, чтоб застыл. Музыка, бенгальские огни, мороз… –– Алена поежилась от горечи воспоминаний. Повторится ли это? –– Я не могу быть твоей женой, Рэй, и не важно, что ты вбил себе в голову. Я убегу…умру, но не останусь. Ты сделал огромную глупость, если то, что ты говоришь, правда. Смешанные браки –– это безрассудство, они обречены на развал. Мы никогда не поймем друг друга. У тебя свои взгляды на жизнь, свои традиции, привычки, у меня свои. Ни тебе, ни мне их не поменять. И потом, я не люблю тебя, и ты не любишь меня. Через семь дней все закончится, ты вернешься в привычный круг и пожалеешь о своем легкомыслии. Просто ты слишком долго жил в замкнутом пространстве, это тяжело, вот тебя и заносит.

–– У тебя все остыло. Заказать другое? –– спокойно спросил Рэй. Алена непонимающе посмотрела на него:

–– Ты меня не слышал?

–– У меня абсолютный слух и память. Я могу слово в слово повторить все сказанное, но есть ли в этом смысл? У тебя депрессия. С вами это случается, пройдет. Ностальгия? Об этом я подумаю, а все остальное… Я зрелый мужчина, милая, и решений своих не меняю, а так как всегда думаю, прежде чем делаю, поэтому и никогда не сожалею о содеянном. Насчет чувств… это важно лишь для вас, у мужчин все проще. Вы алогичны и в мыслях, и в поступках, живете ощущениями, и оттого вас легко провести. Что бы ни испытывал мужчина к женщине, что бы ни говорил и ни делал, она все равно будет слышать, видеть и думать, что хочет в данный момент, и в зависимости от настроения, а потом с легкостью, ‘переобуется в воздухе’ и забудет обо всем через минуту. Так что, не стоит утруждать себя бессмысленными излияниями, но если ты хочешь, если тебе от этого станет легче, считай, что я женился на тебе по великой и чистой любви, светлой, негасимой и безразмерной.

–– ‘Зорька’ ты моя ясноглазая’…му-у-у! –– скривилась девушка, стараясь не выдать обиды в голосе.

–– Примерно, –– усмехнулся кэн.

–– Мог бы, и соврать, –– все-таки не сдержалась она.

–– Зачем? Хочется романтики, сантиментов, душещипательного нытья и возможности пройтись по голове? Уволь, милая. Все эти земные привычки не для меня, но помечтать ты можешь. Сколько угодно. А вот в жизнь претворять не спеши. Первое: на Флэте подобное встречается в единичном экземпляре, и поверь мне, шокирует не меньше, чем ваши сексменьшинства. Второе: тебе с этим уже не столкнуться. Ты теперь замужняя дама, и будь любезна соответствовать. Пора твоего девичества отлетела, как та ваша листва по осени, и более не вернется. Я буду с тобой терпелив, но очень строг и взыскателен. Никаких взбалмошных эскапад, флирта и непослушания не потерплю. Свое земное воспитание и архаичную мораль можешь смело списать со счетов и выбросить за ненадобностью. Дома они тебе лишь повредят.

Алена покачала головой. Ни сил, не желания спорить, что-то доказывать и злиться уже не было, да и толку? Как объяснить белому медведю вкус банана, если он его сроду не ел, да и слов человечьих не понимает? В общем, как говорила Марьяна: ’Ты текилу, он коньяк, и вам не встретиться никак’.

Ладно. ’Умные герои, всегда идут в обход’. Она сделает вид, что приняла его измышление за реальность, прониклась и смирилась, семь дней поживет тихо, как мышка, наберется сил и рванет после посадки от всех флэтонцев, вместе взятых, куда подальше.

Девушка пододвинула поднос и начала есть. Рэй все прекрасно понял, подождал, пока она управится с обедом, насмешливо поглядывая на серьезное личико, и вкрадчиво позвал:

–– Алена.

Она вскинула голову, посмотрела него и, увидев вертикальные зрачки, вздрогнула и выронила ложку. В голове зашумело, в животе образовался комок тепла и начал, увеличиваясь, подступать к горлу. Это было похоже на колдовство, какое-то зомбирование. Она ничего уже не видела, кроме его лица, жестких губ, не осознавала ни где находится, ни кем является. Ей было все равно, что происходит вокруг, она видела только его и желала одного - поцелуя.

–– Подойди, –– раскрылись его губы. Алена задрожала и, не в силах оторвать взгляда, встала и подошла. Рэй поднялся и, глядя на нее сверху вниз, приказал:

–– Расстегни комбинезон.

Она и не думала ослушаться, дрожа в предвкушении, с радостью, как одаренная великим благом, выполнила просьбу и потянулась к его губам, за наградой, лаская кожу на груди кэн.

–– Нет. Сними кофту.

Она поспешно сняла и прижалась к нему, обив руками за шею, задрожала от острого желания и начала неумело целовать его губы, пытаясь проникнуть внутрь. Ей казалось, что она просто умрет, если он ее не поцелует.

–– Попроси.

–– Поцелуй меня,…пожалуйста,…пожалуйста, Рэй!

И он снизошел. Взрыв, вскрик и тепло, разлившееся по телу, бесконечная нега и блаженство, уносящие куда-то в даль все ее существо.

Первое, что Алена услышала - гортанные звуки над ухом. Она открыла глаза и поняла, что крепко обнимает шею Лоан, а тот держит ее навесу, обхватив за талию и спину. Голую спину.

Девушка испуганно и смущенно покосилась на говорящего: Вэрэн. Он заговорщически улыбнулся кэн, кивнул и вышел. Она обвела взглядом столовую и увидела не меньше десятка пар глаз, с интересом устремленных на нее. Лицо тут же запылало от стыда: что с ней случилось?

–– Ты колдун и отвратительное животное. Зачем ты это сделал? –– тихо прошептала она Лоан, готовая расплакаться от растерянности, обиды и позора.

–– Теперь у меня 17 свидетелей, что наш союз состоялся, –– на ухо шепнул тот. ––Вэрэн сегодня же отправит уведомление об этом, и твои данные в течение часа будут занесены во все списки …под моей фамилией. Ты не сможешь ничего изменить: ни расторгнуть, ни сбежать, ни доказать. Все, милая. Шаг в сторону без моего ведома, и тебя тут же возьмут.

Алена ничего не поняла, кроме одного: она в лапах маньяка, вырваться из которых будет не менее сложно, чем понять, зачем она в принципе ему нужна?

Она отпрянула, натянула кофту и хотела выбежать из комнаты, но у прохода встали двое флэтонцев, преграждая путь, и косились на нее в недоумении и с явным осуждением.

–– Пропустите! –– зашипела она.

–– Обращайся к мужу, –– пожал плечами один.

Девушка повернулась к кэн. Тот отсалютовал ей стаканом фэй и приглашающе кивнул на место. Алену затошнило. Что-то ей это напоминало…Да, укрощение строптивой. Вот только сюжетик, взятый у Шекспира, малость переписали на современный лад, с чисто голливудским уклоном: гуманоиды, море крови и постельных сцен, давление и непредсказуемый финал.