— Оставь его, девочка! — тихо сказал Ангел, и она отпустила руку.

— Не слишком подходящее местечко для того, чтобы окончить свои дни, верно, Ангел? — Сента закашлялся, и изо рта у него выступила кровь. — Зато лучшей компании… я не мог бы… желать.

— Можешь ты что-нибудь сделать с ним, священник? — крикнул Ангел Экодасу.

— Нет. У него сломана шея, и хребет в двух местах тоже. А ребра вонзились в легкое, — небрежно, с полным безразличием ответил тот.

Ангел вновь обернулся к умирающему.

— Как же ты позволил этакой твари убить себя? Стыдись!

— Стыжусь. — Сента с улыбкой закрыл глаза. — Боли нет — очень мирная кончина. — Но тут глаза раскрылись опять, и в них вспыхнул страх. — Вы ведь унесете меня отсюда, правда? Не хочу оставаться здесь на веки вечные. Хочу еще раз увидеть солнце — понимаешь?

— Я вынесу тебя.

— Мириэль?

— Я здесь, — дрожащим голосом сказала она.

— Мне очень жаль… Я так… — Он снова закрыл глаза, и его не стало.

— Сента!!! — закричала она. — Не делай этого! Встань. Пойдем отсюда! — Она снова схватила его за руку, пытаясь его поднять.

Ангел обхватил ее руками.

— Не надо, принцесса. Не надо!

— Нет, надо!

Он крепко прижал ее к себе.

— Все кончено. Его больше нет.

Мириэль, с решительным лицом и горящими глазами, вырвалась от него, вытащила меч из туши мертвого чудовища и повернулась к Экодасу.

— Ах ты ублюдок! Стоял тут и смотрел. Он остался бы жив, если б не ты.

— Возможно, — согласился Экодас, — а возможно, и нет.

— Теперь умрешь ты! — Мириэль бросилась вперед. Экодас вскинул руку, и девушка со стоном остановилась, словно наткнувшись на невидимую стену.

— Успокойся, — сказал Экодас. — Не я ведь его убил.

— Разбей кристалл, священник, — сказал Ангел, — пока он не погубил тебя окончательно.

— Ты не понимаешь, — улыбнулся Экодас. — Никто не может понять, не испытав на себе его власти.

— Я ее испытываю. По крайней мере догадываюсь, что именно он внушает мне желание убить тебя.

— Да, это может быть правдой. Возможно, на разум низшего порядка кристалл влияет как раз таким образом. Мне следовало бы вернуться в крепость.

— Ну нет. Тебя послали сюда те, кто тебе доверял. Они верили, что только ты способен противостоять этому… предмету. Они ошиблись, не так ли? Кристалл пересилил тебя.

— Вздор. Он всего лишь увеличил мой и без того редкий Дар.

— Будь по-твоему, — вздохнул Ангел. — Мы уходим и будем ждать тебя в крепости. Только вот еще что…

— Что?

Сапог Ангела вышиб кристалл из рук священника. Экодас замахнулся, но гладиатор уклонился от удара и двинул локтем ему в лицо, а когда он пошатнулся, врезал левой ему в подбородок Экодас ничком повалился на пол и затих.

Мириэль, освободившись от чар, подошла к нему.

— Оставь его, дитя, — сказал Ангел. — Нельзя его винить. Кристалл делал свое дело, суля Ангелу могущество, бессмертие и славу. — Дай-ка мне меч. — Держа клинок обеими руками, Ангел со страшной силой обрушил его на кристалл.

Во все стороны брызнули сверкающие осколки, и сильный порыв холодного ветра пронесся по залу.

Не глядя на священника, Ангел устало вернулся к телу Сенты и взвалил его на плечи, — Вынесем его наверх, на солнце.

Цу Чао дрожал, и пот градом лился по его лицу. Он пытался овладеть собой, но не мог унять бешено колотившегося сердца. “Ничего он тебе не сделает, — твердил он. — Он один, а твоих людей много. И еще собаки. Да-да, собаки! Уж они-то его унюхают!” Цу Чао сел за письменный стол, глядя в открытую дверь, где стояли двое часовых с мечами наголо. Собаки привезены из Чиадзе — крупные звери с сильными челюстями и мощными плечами. Эта порода выведена для охоты на медведя. Они разорвут убийцу, обгложут его до костей! Чародей дрожащей рукой налил себе вина, закапав пергаменты на дубовом столе. Ладно, пусть. Ничто больше не имеет значения — лишь бы пережить эту полную страха ночь.

— Мой господин! — мысленно обратился к нему Каста.

— Да?

— Одна из собак мертва, остальные спят. Рядом с ними мы нашли остатки свежего мяса. Мне думается, он отравил их. Мой господин! Вы слышите меня?

Цу Чао оцепенел, не способный больше мыслить здраво.

— Господин! Господин! — звал его Каста, но Цу Чао не отвечал. — Я расставил всех людей вокруг дворца. Мы перекрыли весь нижний этаж и охраняем все три лестницы.

Чародей осушил кубок и налил второй. Хмель подкрепил его угасающее мужество.

— Хорошо. — Он встал и покачнулся, ухватившись за стол. “Слишком много я выпил, — подумал он, — и слишком быстро. Ну да ничего. Это пройдет”. Он несколько раз глубоко вздохнул и снова почувствовал себя сильным.

Он быстро вышел в коридор. Часовые вытянулись при его появлении.

— Следуйте за мной, — приказал он и направился к лестнице, ведущей в подвал. Один страж шел впереди него, другой позади. От подножия лестницы начинался освещенный факелами коридор. В дальнем его конце за столом трое мужчин играли в кости. Когда Цу Чао вышел на свет, они вскочили.

— Приведите узников в святилище, — велел он.

— Господин! — раздался торжествующий голос Касты.

— Говори.

— Он мертв. Один из часовых увидел, как он лезет на крышу. Они сразились, и стражник сбросил убийцу на камни.

— Отлично! — вскричал Цу Чао, взмахнул кулаком. — Принесите его тело ко мне — я отправлю его прямо в ад! — Ох, как сладка стала жизнь в этот миг, как разливалось в душе соловьиной трелью: “Нездешний мертв! Нездешний мертв!"

Бросив своих людей, он прошел в каморку в конце коридора, заперся на ключ, достал из тайника под дубовым столом пятый том Тайной Книги и раскрыл его на девятой странице. Потом закрыл глаза, произнес заклинание и оказался в воздухе над стенами Кар-Барзака. Но пульсирующая сила, идущая от крепости, не подпускала его ближе. И вдруг, с внезапностью солнца, проглянувшего после грозы, эта сила исчезла. Изумленный Цу Чао послал свой дух в подземный лабиринт под замком и увидел священника Экодаса, прижимающего к себе кристалл. Чародей почувствовал, как возрос Дар монаха, почуял его растущее честолюбие и неуемные желания.

Цу Чао заговорил со священником, как с братом по духу, и тот пообещал доставить кристалл в Гульготир. Чародей знал, что он говорит чистую правду. Стараясь скрыть от Экодаса свое торжество, он вернулся во дворец.

Нездешний мертв, кристалл принадлежит ему, Цу Чао, и через несколько мгновений души двух владык будут отданы Шемаку.

И сын сапожника станет Властелином Мира!

Готиры отступили снова. Ряды защитников поредели, оставшиеся в живых были измотаны. Дардалион остановился над телом толстого Мерлона. Монах погиб в воротах, бросившись в гущу солдат, лезущих сквозь сломанную решетку. Орса-хан с двумя десятками надиров бросился ему на подмогу, и вместе они отбили врага — но окровавленный Мерлон остался лежать на земле.

Через несколько мгновений он умер. Дардалион опустился рядом с ним на колени.

— Ты был хорошим человеком, друг мой. Да примет тебя Исток.

Краем глаза он увидел Ангела — тот вышел из замка, неся тело Сенты. Дардалион со вздохом встал. Следом показались Мириэль и маленький мальчик. Дардалион двинулся им навстречу. Ангел положил тело друга на землю, а мальчик, испугавшись воина в серебряных доспехах, шмыгнул обратно в замок.

— Где Экодас? спросил, помолчав, Дардалион.

— Он жив. Кристалл разбит.

— Слава Истоку! Я не верил до конца, что даже Экодас окажется достаточно силен.

Мириэль хотела сказать что-то, но Ангел прервал ее.

— В этой вещи заключалось великое Зло.

Экодас показался на пороге, щурясь на меркнущий дневной свет. Дардалион подбежал к нему.

— Ты сделал это, сын мой! Я горжусь тобой. — Он хотел обнять Экодаса, но тот оттолкнул его.

— Я ничего не сделал — и из-за моего бездействия погиб человек. Оставь меня, Дардалион, — прошептал Экодас и, шатаясь, пошел прочь.