— Бейка!
Как будто Бейка во всем виноват…
Вбежал стюард, спросил:
— Чего желаете?
— Сядь!
Бейка сел, как Рыжий указал, напротив. Сидел склонив голову, прижавши уши: затаился. Рыжий, немного подождав, не выдержал, сказал:
— Ну, говори!
— О чем? — скромно спросил стюард.
— О том, что здесь сегодня такое творится.
— А что? — и Бейка поднял голову, захлопал длинными ресницами и вновь спросил: — Творится что-нибудь?
— А разве нет?! — Рыжий привстал. — Ты мне это… смотри! — и снова сел, и когти выпустил, и впился ими в стол.
— К-как скажете, — покорно, чуть слышно ответил стюард. — А что по мне… — и замолчал.
— Что по тебе?!
— По мне… — и глаза у стюарда блеснули. — Меньше болтать и еще меньше знать, вот что по мне. Не смейтесь, господин полковник, не смейтесь! Вы даже и не представляете… — и снова Бейка прикусил язык и опустил глаза, затих…
А Рыжий хищно раздул ноздри и сказал:
— Не представляю. Я. Чего?
— Того… — Бейка вздохнул и посмотрел по сторонам, опять вздохнул, прислушался, нет ли кого за дверью, мало ли… но все-таки решился, приосанился и тихо, но твердо сказал: — И вовсе я не трус, господин полковник, я уже третий год в Ганьбэе, у меня шесть нашивок за ранения, и это все боевые, и вообще, а это всем известно, в форт косарей не допускают, но, правда, и выйти из форта… вот… да… Вы, конечно, еще не пытались отсюда рвануть?
— Нет. А зачем?
— А хотя бы затем, чтоб остаться в живых. Так вот, господин полковник, я думаю, что вам отсюда уже не выбраться. Отсюда только один путь — в море.
— Так я как раз туда и собираюсь!
— Вы меня неправильно поняли. Не из форта вообще, а из нашего, особенного форта. Так вот из него, из нашего особенного форта, в море уходят не под парусом, а в парусе, точнее, в парусиновом мешке, с камнем, привязанным к стопам. Идут, простите, господин полковник, прямо на дно. Кормить рыб. И мне как раз сегодня снилось…
— Что?
— Так, пустяк. Вы, как и всякий старший офицер, не суеверны. Приметы, как говаривает мой господин, это забава для необразованных лохов. Вот я и помолчу в вашем присутствии.
— И это хорошо! — одобрил его Рыжий. — И так вон сколько наболтал. А где, кстати, Ларкен?
— Мой господин в секретной. Он сразу, как принял депешу…
— В четыре склянки? Искровик?
— Да, искровик. Так вот, как только он принял депешу, так сразу спустился в секретную и заперся там изнутри. Я подходил туда, стучал, я предлагал ему обед… А он не открывал, кричал, чтобы я не мешал ему. А тут как раз все началось.
— Что началось?
— Ну, эта суета.
— Какая?
Бейка вздохнул и опустил глаза, молчал. Поняв, что больше от него все равно ничего не добьешься, Рыжий встал и ушел в библиотеку. Там ставни на окнах уже были открыты, и Рыжий первым делом выглянул во двор…
Р-ра! Тишина, порядок: все как всегда, как будто ничего и не случилось. Катапульты направлены в сторону моря, у главного колодца никого, у адмиральского дворца обычный… нет, и вовсе половинный караул, ворота в форт распахнуты. Даже песок, и тот уже смели: плац чист, на красных кирпичах песчинки не сыскать. И не надо искать. И вообще, тебе здесь ничего не надо, ибо какое тебе дело до всего этого? Был или не был тот лазутчик, поймали ли его или он сам ушел, а может, у них тут была совсем другая, куда более серьезнее причина для тревоги — тебе это все равно. Их свары — это не твои, ты не ганьбэец, ты чужой. Пришел — ушел. И Бейка зря болтает, пугает мешком! Монета привела тебя, она тебя и выведет, не сомневайся. А рыб кормить и без тебя найдут желающих — Ганьбэй город большой. А ты… А с тобой будет так: как только явится Хинт, Вай Кау сразу призовет тебя к себе, и ты тогда… Да, так и только так! И Рыжий повалился на пуфарь, взял книгу и снова принялся читать о Злобной Твари — правда, на этот раз уже куда спокойнее, без суеты. Мало того, с каждой прочитанной страницей, с каждой строкой Рыжий все чаще усмехался, читая показания завравшихся, зарвавшихся свидетелей… и наконец в сердцах отбросил книгу, лег на спину и заложил лапы за голову. Р-ра! Вот так бред! И как только Вай Кау мог во все это поверить? Да и не он один — все они, ганьбэйцы, в это верят. А как они страшатся Злобной Твари! Как лгут, как лебезят, как… И какое это грязное, трусливое и глупое поверье! И вообще, все эти пять томов, за исключением, ну, может быть, всего одной истории, какая это ложь! Да-да, за исключением всего одной истории — о Золотом Магнитном Острове. И это даже не история, а сказка. Тот Остров — да! Рыжий закрыл глаза, представил себе волны — огромные и величавые, гребни на них — как снег, такой же чистой-чистой белизны… А ты плывешь по ним, волны тебя вздымают, опускают, неспешно вверх, неспешно вниз и снова вверх, — и твои лапы погрузились в гребень; ты осмотре… Нет, осмотреться не успел — скатился вниз, но вот уже и новая волна тебя вздымает, и вот он, горизонт, сплошная синева кругом, один лишь Океан со всех сторон, а в Океане — только ты один, и это хорошо, зачем тебе здесь еще кто-то; монета выбрала тебя, ты у нее — один, как и звезда одна — вон там она горит, лежит на самой кромке, там, где небо сошлось с Океаном, и ты плывешь к этой звезде, волны тебя вздымают, опускают, вверх, после вниз и снова вверх и снова вниз — все ближе, ближе к горизонту, к единственной звезде…
И так Рыжий проспал довольно долго, когда он наконец открыл глаза, был уже поздний вечер. Тишь и покой и полумрак… Нет! Что это?! Рыжий прислушался…
Да, точно, ему не почудилось — кто-то действительно скребется к нему в дверь. Кто это? Очень странно! Час ужина давно уже прошел, а Бейка почему-то не являлся к нему, не будил, не звал к столу. А должен был обязательно! К чему бы это все?.. Р-ра! Р-ра! Ганьбэй и есть Ганьбэй, не расслабляйся! Стараясь не шуметь, Рыжий поднялся, глянул на дверь, потом в окно…
И вздрогнул, чуть не закричал от радости! Еще бы! На Внешнем Рейде он наконец увидел долгожданную желтую галеру! И не одна она пришла — вон сколько их! Так, значит, Хинт уже вернулся и, может, адмирал уже призвал его к себе. И вот-вот призовет и тебя! И тогда все откроется! А «все» — это что? Рыжий задумался…
В дверь снова заскреблись — уже настойчивей. Рыжий спросил:
— Кто там?
— Я, господин, — послышался из-за двери тихий, испуганный голос стюарда.
Ну вот, явился-таки, чва! Рыжий пошел и, загремев засовами, открыл. Бейка вскочил в библиотеку, привалился спиною к двери и прошептал:
— Прошу вас, тише! Умоляю!
Вид у стюарда был довольно жалкий: с прислугой так всегда напакостят, а после в пыль кидаются. И все же… мало ли! Рыжий схватил Бейку за ухо, привлек к себе и едва слышно, но злобно спросил:
— Ну, что еще?!
— Н-нет, ничего! — промямлил Бейка. — Вы разве ничего не чуете?
— Я? Еще как! Я чую голод, чва. И все по твоей милости! — и Рыжий крутанул стюарда за ухо, но тот даже не тявкнул, а только вновь спросил:
— Ну чуете? Разве не чуете?
Рыжий принюхался — дух был как дух, морской, портовый, — и сказал:
— Хватит болтать! Где ужин?
— Я… не сердитесь, господин, — по-прежнему испуганно шептал стюард. — Разве я виноват? Я проспал.
— Проспал? И это оправдание?!
— Да. Только тише, тише! — и Бейка, сделав страшные глаза, вновь зашептал: — А ведь и вы проспали, господин. И ведь не зря это: и вы и я, и вдруг оба лежим, как мертвые! Вот вы принюхайтесь, принюхайтесь, как следует! Вот так, вот так! — и Бейка часто-часто засопел.
И Рыжий поневоле повторил это за ним, а после, задрав голову, еще и еще глубже втянул в себя воздух… И сморщился, закашлялся! Ну и вонища, ф-фу!
— Вот! — взвизгнул Бейка. — Вот! Я ж говорил! Учуяли!
— Но что это?
— Дурман. Ну, дым такой, невидимый. Если глотнуть его на полную, так и совсем откинешься. Я ж говорил: из форта вам не вый…
— Молчи!
Бейка притих, сидел упершись задом в дверь. Рыжий прислушался тишь-тишина. Понюхал — дым, точно дым, да и еще какой едкий! И как это он раньше его не учуял? М-да, очень странно! И спросил:
