Но если дух такого управления, даже поскольку речь идет о его руководителях в Европе, является, таким образом, по существу и, пожалуй, безнадежно неправильным, то практика его в Индии является таковой в еще большей степени. Во главе этого управления стоит по необходимости совет купцов — профессия, без сомнения, чрезвычайно почтенная, но ни в одной стране мира не обладающая тем авторитетом, который, естественно, внушает народу страх и без всякого применения силы вызывает его добровольное подчинение. Такой совет в состоянии добиваться повиновения только с помощью военной силы, которой он располагает, и его управление поэтому по необходимости носит военный и деспотический характер. Между тем его главное занятие — занятие купца. Оно состоит в продаже за счет его хозяев европейских товаров, доставляемых ему, и в покупке взамен индийских товаров для европейского рынка. Оно состоит в продаже первых так дорого и в покупке вторых так дешево, как только это возможно, а следовательно, в отстранении по возможности всех соперников от того рынка, где он держит свои конторы и магазины. Поэтому дух администрации компании, поскольку это относится к ее торговле, не отличается от духа ее правления. Он имеет тенденцию подчинять управление интересам монополии, а следовательно, ограничивать естественный рост по крайней мере некоторой части избыточного продукта страны ровно тем, что достаточно для удовлетворения спроса самой компании.

Помимо того, все члены администрации торгуют более или менее за свой собственный счет, и тщетно было бы воспрещать им делать это. Ничего не может быть глупее, как ожидать, чтобы служащие большой фирмы, находящейся на расстоянии десяти тысяч миль, а следовательно, почти совершенно свободные от контроля, по одному приказу своих хозяев прекратили сразу ведение всякого рода операций за собственный счет, отказались навсегда от всякой надежды составить себе состояние, для чего они имеют в руках все средства, и удовлетворились скромным жалованьем, которое дают им хозяева и которое при всей его умеренности редко может быть увеличено, поскольку оно обычно устанавливается в размерах, допускаемых действительной прибылью от торговли компании. При таких условиях запрещение служащим компании торговать за собственный счет вряд ли может приводить к чему-либо иному, как к возможности для старших служащих под предлогом выполнения распоряжения своих хозяев угнетать тех из низших служащих, которые имели несчастье вызвать их неудовольствие. Служащие, естественно, стараются установить в пользу своей собственной частной торговли такую же монополию, как и для торговли компании. Если им предоставят действовать по своему усмотрению, они установят эту монополию открыто и непосредственно, запретив всем другим лицам торговать предметами, какими они хотят торговать, и это, пожалуй, лучший и наименее стеснительный способ установления монополии. Но если приказом из Европы это им запрещено, они тем не менее постараются установить такого же рода монополию тайно и не прямым путем, а способом гораздо более губительным для страны. Они будут пользоваться всем авторитетом правительства и извращать отправление правосудия, чтобы преследовать и разорять тех, кто мешает им в какой-либо отрасли торговли, которую они ведут при помощи агентов, или скрыто, или по крайней мере не признаваясь в этом открыто. Вместе с тем частная торговля служащих, естественно, должна распространиться на гораздо большее коли чество разных предметов, чем официальная торговля компании. Торговля компании охватывает только торговлю с Европой, охватывает только часть внешней торговли страны. Частная же торговля служащих может распространяться на все различные отрасли ее внутренней и внешней торговли. Монополия компании может вести только к задержке естественного возрастания той части избыточного продукта, которая при свободе торговли вывозилась бы в Европу. Монополия служащих ведет к задержке естественного возрастания количества всех решительно продуктов, какими они вздумают торговать, предназна ченных как для внутреннего потребления, так и для вывоза, а следовательно, к понижению культуры всей страны и к уменьшению численности ее населения. Она ведет к уменьшению количества всех решительно продуктов, даже предметов жизненной необходимости, когда служащие компании вздумают торговать ими, покупая их и расс читывая продать их с желательной им прибылью.

По самому характеру своего положения служащие равным образом должны быть более склонны с большей строгостью отстаивать свои интересы против интересов управляемой ими страны, чем могут делать это их хозяева. Страна принадлежит не служащим, а хозяевам, которые не могут совсем не считаться с интересами страны. Действительные интересы хозяев, если только они способны понять их, совпадают с интересами страны, и если они угнетают ее, то главным образом благодаря неведению и нелепости меркантилистического предрассудка. Напротив, действительные интересы служащих отнюдь не тождественны с интересами страны, и наилучшее осведомление необязательно должно вести к прекращению притеснений с их стороны. Ввиду этого правила, присылавшиеся из Европы, хотя и были часто неудачны, в большинстве случаев преследовали благие намерения, больше понимания и, пожалуй, меньше благожелательности проявля- лось иногда в правилах, устанавливавшихся служащими в Индии. Что это вообще за странное правительство, если каждый член его администрации стремится поскорее уехать из страны и, следовательно, по возможности скорее расстаться с этим правительством, если каждому члену администрации на другой же день после того, как он уехал и увез с собою свое состояние, совершенно безразлично, что вся страна будет уничтожена землетрясением.

Все сказанное здесь отнюдь не означает, что я возвожу какие-либо обвинения против служащих Ост-Индской компании и еще меньше против каких-либо отдельных лиц. Я порицаю систему управления, положение, в какое люди поставлены, а не характер людей, работавших в этой системе управления. Они поступали так, как это, естественно, диктовалось их положением, и те, кто громче всех кричал против них, вероятно, действовали бы сами не лучше. Во время войны и переговоров советы Мадраса и Калькутты во многих случаях действовали с решительностью и уверенной мудростью, которые сделали бы честь римскому сенату в лучшие дни республики. А между тем члены этих советов были воспитаны для профессий, весьма далеких от войны и политической деятельности. Но, по-видимому, одно только их положение без соответствующего образования, опыта или даже примера породило в них все те великие качества, которые требовались обстоятельствами, и пробудило в них способности и доблести, наличие которых у себя они даже сами не подозревали. Если поэтому в некоторых случаях их положение воодушевляло их к великодушным действиям, каких от них трудно было ожидать, то не приходится удивляться, что в других случаях оно толкало их на поступки несколько иного характера.

Итак, подобного рода монопольные компании во всех отношениях являются вредными, всегда более или менее невыгодными для стран, в которых они учреждаются, и гибельными для тех, которые имеют нес частье оказаться под их управлением.

Хотя поощрение вывоза и затруднение ввоза представляют собою два главных средства, при помощи которых меркантилистическая система хочет обогащать любую страну, по отношению к некоторым особым товарам она все же, по-видимому, идет противоположным путем: стоит за затруднение вывоза и за поощрение ввоза. Однако ее конечная цель, как она утверждает, всегда одна и та же, а именно обогащение страны посредством благоприятного торгового баланса. Она затрудняет вывоз промышленного сырья и орудий производства, чтобы дать нашим рабочим преимущество и позволить им успешно конкурировать с рабочими других наций на всех иностранных рынках; ограничивая таким образом вывоз немногих товаров, не очень дорогих, она имеет в виду вызвать гораздо больший и гораздо более ценный вывоз других. Она поощряет ввоз сырья для мануфактур, чтобы население нашей страны могло перерабатывать его дешевле и чтобы этим был предотвращен более значительный и стоящий дороже ввоз мануфактурных изделий. Я не вижу, по крайней мере в нашем своде законов, никаких поощрительных мер в пользу ввоза орудий производства. Когда мануфактурная промышленность достигает известной степени развития, производство орудий производства само становится занятием большого числа очень важных мануфактур. Предоставление особого поощрения ввозу таких орудий производства слишком нарушало бы интересы этих предприятий. Поэтому их ввоз не только не поощрялся, но часто совсем воспрещался. Так, ввоз шерсто чесальных аппаратов был воспрещен законом, изданным в 3-й год правления Эдуарда IV; исключение было сделано только при ввозе из Ирландии или при ввозе их в качестве призового груза или груза, спасенного при кораблекрушении. Запрещение это было возобновлено законом в 39-м году правления Елизаветы и было продолжено и установлено навсегда последующими законами.