– Последи за собой, Сэмми. Сплетни распространяются быстро. Сейчас все говорят о том, что скоро истекает твой испытательный срок. А потом они начнут интересоваться…

– Замолчи. Не смей больше говорить ни слова! Ведь ты знаешь меня достаточно хорошо, Гас, как же ты можешь?

– Знаю тебя? Мне тоже так казалось. Но после того, как вы два раза за последний месяц уезжали вместе из города, как странно ведете себя со дня приезда из Нового Орлеана, – не знаю, Сэмми. Теперь мне кажется, что я совсем тебя не знаю. Зато мне ясно видно, что происходит. Надеюсь, и ты отдаешь себе отчет в происходящем.

– Гас…

Но он не дал Сэмми закончить. Ее друг и учитель повернулся к ней спиной и ушел, оставив ее стоять у стены под обстрелом десятков любопытных глаз.

Сэмми забыла о данных, которые пришла проверять, и пошла обратно к себе в кабинет. Следующие два дня она почти не выходила оттуда. И стоило ей только показаться в коридоре один-единственный раз, как это обернулось для нее неприятностями.

Она как раз подходила к столу Мэри, чтобы вернуть папку, которую брала из ее картотеки, когда Дарла окликнула, сказав, что на столе в кабинете Сэмми звонит телефон. Оглянувшись, Сэмми попросила Дарлу:

– Ты не могла бы поднять трубку и попросить подождать? Я подойду через минуту.

Она произнесла эти слова, продолжая двигаться вперед, и нескольких шагов, пройденных вслепую, оказалось достаточно. Сэмми на кого-то наткнулась. Знакомое ощущение прикосновения сильного, мускулистого мужского тела не оставляло сомнений, кто это был.

Ник взял ее за руки.

– Да-да, Сэмми, здравствуй, – смеющимся голосом произнес он.

Сэмми буквально отпрыгнула.

– Извини, я не смотрела, куда иду.

Ник улыбнулся, снова демонстрируя свои неотразимые ямочки на щеках.

– Не извиняйся, мне было приятно.

Краем глаза Сэмми видела, как Мэри смотрит на нее, разинув рот. Сэмми прекрасно ее понимала. Она тоже никак не могла поверить в происходящее.

Ник ласково потрепал ее по щеке. От этого легкого прикосновения Сэмми бросило в жар. Ник хитро улыбался.

– Сейчас у меня назначена встреча, а позже увидимся, – сказал он.

Он говорил достаточно тихо, но так, чтобы их могли услышать. Сэмми не знала, смеяться ей или плакать.

Ник же спокойно удалился по коридору, снова что-то насвистывая.

Сэмми всерьез подумала о том, чтобы ударить его по голове, но решила, что скоросшиватель в ее руках – не самое подходящее для этого орудие. Сжав зубы, Сэмми положила папку на стол Мэри и заторопилась в кабинет. В тот день она выходила из кабинета еще только один раз – в уборную.

Но и тут ей не удалось побыть спокойно. Из своей кабинки Сэмми услышала, как открылась наружная дверь. Она сразу узнала голоса Мэри и Дарлы:

– Он просто не сводит с нее глаз. Это отвратительно!

– Не знаю, – ответила на это Мэри. – Я бы вовсе не возражала, чтобы за мной приударил такой мужчина, как Ник.

– Ну да, особенно если бы он был твоим шефом. Можно больше не бояться потерять работу. Я нисколько не сомневаюсь, чем кончится ее испытательный срок!

Сэмми резко распахнула дверь кабинки. К сожалению, она не рассчитала силу, и дверь ударилась о стену, отколов от нее кусок краски.

Мэри и Дарла застыли, пораженные.

– Первое правило для тех, кто любит сплетничать в уборной, – сквозь зубы процедила Сэмми. – Прежде чем начать, всегда надо убедиться, что в кабинках никого нет. В следующий раз не забывайте, мои дорогие!

Проходя мимо них к двери, Сэмми злорадно отметила, что обе покраснели.

В четверг утром, как только Сэмми пришла на работу, произошло событие, оказавшееся последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. Посреди стола стояла хрустальная ваза, в ней красовалась одна-единственная роза, лепестки которой только-только начали раскрываться.

Рядом стояла карточка, на которой было написано: «Твой Ник».

Сэмми не могла оторвать взгляд от цветка. О, как ей хотелось в тот момент, чтобы все это было правдой! Как хотелось, чтобы Ник действительно принадлежал ей, а она ему! Чтобы он любил ее, а она не боялась признаться, что любит его.

«Если бы за каждое желание давали по доллару, весь свет принадлежал бы мне».

Но Сэмми не нужен был весь свет. Она хотела только… невозможного.

А вот чего она не хотела, так это продолжать ту дурацкую игру, которую затеял Ник.

Сначала он страстно занимался с ней любовью, потом своим вопросом в аэропорту словно вылил на нее ведро холодной воды. А теперь он все время дразнит ее, унижает перед коллегами, делает ее объектом сплетен. Пожалуй, ни о ком на заводе не говорили так много с тех самых пор, как в прошлом году их прежнюю секретаршу застали в чулане голой с одним из рабочих. А теперь вот эта роза.

Это было уже слишком. Она не может, она не будет больше все это терпеть. Сэмми помедлила несколько минут, вспоминая все оскорбительные выходки Ника, чтобы вызвать в себе праведный гнев. Когда негодование ее достигло такого накала, что Сэмми начала представлять, как сжимает пальцы на горле Ника, она схватила со стола вазу и вышла в коридор. Каблуки ее решительно стучали по кафельному полу.

– Какой прелестный цветок! – сказала Дарла, когда Сэмми прошла, не замедлив шага, мимо ее стола. – Кто…

Из кабинета Дж. В. навстречу ей вышел Гас.

– Доброе утро.

Сэмми едва взглянула на него и пошла дальше. Ничего не говоря, она прошла мимо стола Мэри прямо в кабинет Ника. Захлопнув за собой дверь, Сэмми остановилась у стола напротив Ника и с силой опустила вазу на полированную крышку красного дерева. Сэмми получила удовольствие, увидев, как вздрогнул Ник, но этого было явно недостаточно, чтобы потушить огонь ее негодования.

Опершись пальцами о стол, Сэмми наклонилась к Нику.

– Я не выйду из этого кабинета и ты тоже не выйдешь, пока не объяснишь мне, что, черт побери, ты вытворяешь!

Ник откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

– Наконец-то, – чуть слышно прошептал он, так тихо, что Сэмми не была уверена, что расслышала правильно.

– Что?

Ник открыл глаза и твердо встретил ее взгляд.

– Я исчерпал практически все средства. Как хорошо, что цветок наконец сработал!

Ник увидел, как расширились зрачки Сэмми, затем в ее глазах появилось настороженное выражение.

– Сработал? То есть как это – сработал?

Ник небрежно пожал плечами, делая вид, что не придает сказанному особого значения. На самом деле сердце готово было выпрыгнуть у него из груди.

– Просто я хотел поговорить с тобой, а ты не позволяла мне даже приблизиться. Вот и пришлось выдумать способ заставить тебя прийти самой.

– Заставить меня – что?

– Ты слышала – что.

– То есть ты хочешь сказать, что делал все это – смущал и унижал меня на глазах всего завода, чтобы все кругом подумали, будто мы, мы…

– Спим вместе?

У Сэмми вырвался гневный возглас:

– Да! Именно так они все и считают! И что, может быть, о тебе шепчутся по углам на всем заводе? Нет, сэр. Шепчутся они обо мне! – Сэмми ткнула себя пальцем в грудь. – Это мое имя мешают с грязью. Это меня обвиняют в том, что я сплю со своим боссом только для того, чтобы сохранить работу. Черт бы тебя побрал, Ник!

Сэмми нервно провела рукой по волосам.

– Я знала, что та ночь в Новом Орлеане была ошибкой, но я понятия не имела…

– Нет! – Ник успел вскочить с кресла и обежать вокруг стола, прежде чем Сэмми успела отреагировать. Стиснув ее плечи, он с жаром произнес: – Нет, та ночь не была ошибкой.

Сэмми попыталась стряхнуть его руки, но Ник сам убрал их.

– Извини. Я не хотел сделать тебе больно, Сэмми. Но, черт побери, как ты можешь называть ошибкой все, что было между нами?

– А как ты можешь спрашивать об этом после всего, что сделал с тех пор, начиная с той ужасной сцены в аэропорту?

– Ты помнишь только то, что хочешь. Давай вcпомним вместе, что произошло в тот же день, только немного раньше.