– А она очаровательна! – воскликнул он.

– Я же сказала вам, что она хорошенькая.

– Хорошенькая! Она очень красива, она очаровательна, – с горячностью повторил Рудольф. – Это самая обольстительная девушка в Вене. Я видел ее издалека один-два раза. Но не забыл ее. Вы можете передать ей это.

– Она будет безумно счастлива, – заверила его графиня. – Как она будет гордиться, что вы ее заметили!

В этот момент Рудольф покинул кузину и направился к группе приглашенных, где сидела красивая польская графиня, которой пока удавалось ему нравиться.

Если бросить камень в бушующее море – он бесследно исчезнет. Если бросить камень на неподвижную водную поверхность – вода придет в движение: в точке, где упал камень, образуются круги, которые, увеличиваясь в размерах, достигнут берегов. Вскоре вся дотоле спокойная гладь оживет от полученного удара.

Продуманная несдержанность графини Лариш была для принца что камень для моря, по которому ветер гонит гигантские волны. Он все так же не знал покоя, жил в постоянном возбуждении, в окружении тысячи соблазнов, подвергался ежедневному давлению, опасности попасть под чье-либо влияние. Однако имя Марии Ветцера запало ему в душу.

Молоденькая девушка, которая полюбила его? Задержится ли он надолго в ее сердце? Что могла значить любовь чистого и молодого существа? Мария очаровательна. Появится кто-нибудь другой, кто, будучи свободным, сумеет ее завоевать, и она забудет романтическую мечту своих шестнадцати лет. Однако она не производила впечатления кокетки. Было что-то серьезное во взгляде, который время от времени останавливался на нем. У Рудольфа возникало желание встретить ее еще раз. Но жизнь гоняла его как перекати-поле. Когда доведется увидеть ее? К тому времени она может оказаться замужем и будет любить своего мужа.

Графиня Лариш вскоре нашла способ встретиться с Марией наедине и передать ей слова принца. Мария покраснела – она все еще краснела при имени Рудольфа, – но ничего не сказала. Только взяла руки графини в свои. В этот момент вошла ее мать.

Все время до ухода графини Мария была молчалива. На прощание украдкой сказала ей:

– Возвращайтесь поскорее, у меня есть что сказать вам.

За время короткого визита графини Лариш Мария одним отважным прыжком преодолела стену, закрывавшую ей горизонт. Вначале ей достаточно было только видеть принца. Счастьем от встреч заполнялись целые дни. Потом, начиная с того вечера в Опере, когда он посмотрел на нее с такой нежностью, ей для счастья уже нужно было обменяться взглядами с тем, кого она любила. Но каким далеким он продолжал оставаться! Рассказ графини Лариш внезапно приблизил к ней недоступного доселе героя ее мечты. Мария уже могла говорить о нем с той, которая знала его с детства, была из той же семьи, могла его видеть когда угодно и знала о нем тысячи тайных и достоверных подробностей. Мария едва насладилась этим нежданным счастьем, едва обрела его и измерила, едва к нему привыкла, как тотчас ощутила его ограниченные пределы, подобные стенам тюрьмы. Она еще была полна этим ощущением, когда внезапно перегородки, за которыми она задыхалась, вдруг рухнули и перед ней открылись новые и радужные перспективы.

Казалось, сказочная фея решила выполнить ее самые невероятные желания. Она хотела обменяться весточкой с Рудольфом – и вот ее ушей достигли слова Рудольфа, сказанные о ней, те самые слова, которые именно он произнес. Он находил ее очаровательной – это было еще ценнее, чем если бы она показалась ему просто хорошенькой или красивой. Если он очарован, значит, она нравилась ему, значит, его чувство не было просто любованием. И он хотел, чтобы она знала об этом! Мария оцепенела от счастья, она даже не пыталась заглянуть в будущее, не осмеливалась сформулировать свои желания.

И вдруг новая, ужасная мысль пришла ей в голову. Она знала слова о ней Рудольфа. Но что сказала ему его кузина, когда они беседовали о ней, о Марии? Узнал ли он, что любим? Несомненно, графиня поделилась с ним в тайне хранимым секретом, в который только одна была посвящена. Сначала Марию охватил стыд. Сидя у себя в комнате, она покраснела до слез. Старая няня, наблюдавшая за ней, забеспокоилась.

– Что с тобой, мой маленький цветочек? – спросила она.

– Я не знаю, – ответила Мария, разрыдавшись и бросившись на грудь своей кормилицы, – я не знаю… Я счастлива!..

Прошло несколько дней. И снова Мария впала в беспокойство. Любовь – как Бог, требующий жертвоприношений, с ним не полукавишь. Он сам полон хитрости. Он требует, и ему воздается. Тотчас же он требует еще больше. В конце концов становится ясным, что он не удовлетворится, пока не получит все. То, что раньше наполняло Марию радостью, теперь казалось ей безделицей.

Наконец, впервые после разговора с графиней Лариш Мария увидела Рудольфа в Пратере. С каким нетерпением ждала она этой встречи! Сколько удовольствия она сулила! Увы! Радость оказалась неполной, так как в этот момент ее мать обращалась к ней. Ей удалось едва взглянуть на принца. Она чувствовала себя такой несчастной, что чуть не расплакалась. Как жестоко поступала с ней судьба! Когда она овладела собой, печаль уступила место беспокойству. Она могла показаться ему холодной, безразличной. Или же он мог принять ее за кокетку, которая, узнав, что нравится, отвернулась от него. И то и другое невыносимо. Она пылала желанием оправдаться. Если бы ей удалось увидеть графиню Лариш! Она объяснила бы ей, что на самом деле произошло. Та передала бы Рудольфу, что Мария… Ах! Что она могла передать Рудольфу?

Через три дня она была в Опере, куда приехал и принц. В этот раз она могла на него смотреть сколько угодно. Он даже едва заметно ей улыбнулся. Но ее великая радость улетучилась, как только она заметила, что Рудольф плохо выглядит. Он похудел и побледнел, его глаза запали, как у человека, охваченного лихорадкой. Она встревожилась. Он, должно быть, болен или заболевал. Естественно, окружавшие его люди ничего не замечали. Никто не смотрел на него так, как она, Мария. А когда они спохватятся, будет уже слишком поздно. Ах! Быть с ним почти рядом и не иметь возможности броситься ему на помощь! Она знала, часто на другой день он отправляется в долгую и утомительную поездку в Галицию. Он будет страдать в дороге, вдалеке от нее. Мария приходила в отчаяние. В эту ночь она не смогла заснуть. В следующие дни каждое утро она требовала газеты в такой ранний час, что изумляла портье. Она нервно искала новости о принце-наследнике. Ни одного слова о его драгоценном здоровье!

Так проходили дни. Мария жила в лихорадочном ожидании… Чего?..

Марию не напрасно охватило беспокойство в Опере. Ее проницательный взгляд прочел на усталом лице принца признаки душевного кризиса, который тот переживал. Она не была бы разочарована, узнав, что тот переживал. Она не была бы разочарована, узнав, что не имеет к этому никакого отношения. Принц заполнил всю жизнь Марии, но она не строила иллюзий относительно того места, которое занимала в жизни наследника короны Габсбургов. Но подумал ли он о ней хоть однажды с тех пор, как встретил ее?

Рудольф был центром тысяч интриг. Вокруг него суетились ловкие, корыстные, вкрадывавшиеся в доверие люди. Он интересовался политикой. В отличие от скептиков, он не усматривал в ней одну только тонкую карточную игру. Молодой человек с благородным сердцем желал для своих народов большей справедливости, большей свободы и благоденствия. Он презирал произвол и печально знаменитое правило властей предержащих: разделяй и властвуй. Он осуждал их равнодушие, их черствость. Его окружали люди, чьи идеи вызывали презрение, но которых он вынужден был любезно принимать, улыбаться им. Импульсивный по натуре, он добивался необходимой осторожности в поступках только за счет постоянного самоконтроля.

Рудольф нуждался в дружеском участии, но как найти друга в его положении? Те, кто окружал его, как бы они ни уверяли в своем бескорыстии, желали использовать его в своих интересах. К Филиппу Кобургскому, к Ойосу он относился как к людям, с которыми вместе обедают в компании хорошеньких женщин или охотятся. Эти хотя бы ничего не просили, да и ему не могли ничего дать. Но другие! Кто входил в его кабинет без желания извлечь мало-мальскую выгоду? Его друзья из либеральной прессы тоже играли на его расположении, правда, не ради сиюминутного барыша, но зато их ставки были огромны. А женщины, которые ему нравились? Только наивный человек мог вообразить, что он сам их выбирал. Они оказывались на его пути, конечно, не случайно, а по прихоти заинтересованных лиц. Ни одного верного друга. Приходилось подозревать каждого. Эта горькая мысль омрачала настроение Рудольфа. Он не мог от нее отделаться, она опустошила его.