– Следовательно, он имел доступ к важной информации?

– Возможно, он ничего не знал, – весело отозвался мистер Барнс. – Его работа состояла в том, чтобы прыгать из одного поезда, корабля или самолета в другой и иметь правдоподобное объяснение, почему он направляется в то или иное место.

– И вы слышали, что он умер?

– Да, – кивнул мистер Барнс. – Но, повторяю, слухам нельзя верить. Лично я им не верю.

Пуаро внимательно посмотрел на мистера Барнса.

– Что, по-вашему, случилось с его женой? – спросил он.

– Понятия не имею. А как вы думаете?

– У меня есть одна идея… – Пуаро не окончил фразу и медленно произнес: – Все это очень запутанно.

– Вас что-то беспокоит? – сочувственно осведомился мистер Барнс.

– Да, – ответил Эркюль Пуаро. – То, что я видел собственными глазами…

Джепп вошел в гостиную и с такой силой бросил шляпу, что стол закачался.

– Как вам пришло это в голову? – спросил он.

– Мой дорогой Джепп, я не знаю, о чем вы говорите.

– Откуда, черт побери, вы узнали, что это не труп мисс Сейнсбери Сил?

Пуаро выглядел обеспокоенным.

– Лицо, – ответил он. – Зачем уродовать лицо мертвой женщины?

– Думаю, – сказал Джепп, – на это мог бы ответить старина Морли. Возможно, его убрали именно с той целью, чтобы он не мог об этом рассказать.

– Безусловно, было бы лучше, если бы он сам опознал тело.

– Это сделал его преемник, доктор Ледеран. Толковый и воспитанный человек – его показания безошибочны.

На следующий день вечерние газеты вышли с сенсационным сообщением. Труп, найденный в квартире в Бэттерси и считавшийся телом мисс Сейнсбери Сил, был точно идентифицирован как принадлежащий миссис Элберт Чепмен.

Мистер Ледеран с Куин-Шарлотт-стрит, 58 уверенно заявил, что это тело миссис Чепмен, на основании особенностей зубов и челюсти, зафиксированных в медицинской карте покойного мистера Морли.

На теле была одежда мисс Сейнсбери Сил, а рядом – ее сумочка. Но где же сама мисс Сейнсбери Сил?

Когда они возвращались с дознания, Джепп торжествующе сказал Пуаро:

– Неплохая работа. Сенсация что надо!

Пуаро кивнул.

– Вы первый поняли, что к чему, – продолжал Джепп, – но мне этот труп тоже сразу не понравился. В конце концов, мертвецу не уродуют лицо и голову просто так. Это грязное, неприятное занятие, и понятно, что для этого должна была быть причина. А причина могла быть только одна – помешать установлению личности. – Он великодушно добавил: – Но я бы не смог так быстро догадаться, что это другая женщина.

– И все же, друг мой, – с улыбкой отозвался Пуаро, – в целом эти две женщины не так уж не похожи друг на друга. Миссис Чепмен была красивой, модно одетой, не чуравшейся косметики, а мисс Сейнсбери Сил одевалась неряшливо, о помаде и румянах понятия не имела. Но основные внешние характеристики у них одинаковы. Обеим было лет по сорок с небольшим. Обе были приблизительно одного и того же роста и телосложения. У обеих седели волосы, и они подкрашивали их, придавая им золотистый оттенок.

– Да, конечно, если смотреть с такой точки зрения. Но одно мы должны признать – прекрасная Мабель ловко обвела нас вокруг пальца. Я был готов поклясться, что она говорила правду.

– Но, друг мой, она действительно говорила правду. Мы ведь все знаем о ее прошлом.

– Мы не знали, что она способна на убийство, – а теперь выходит, что было именно так. Сильвия не убивала Мабель – это Мабель убила Сильвию.

Эркюль Пуаро недовольно покачал головой. Ему все еще было нелегко представить Мабель Сейнсбери Сил в роли убийцы. Но в ушах у него звучал иронично-писклявый голос мистера Барнса: «Ищите среди респектабельных людей…»

Мабель Сейнсбери Сил была в высшей степени респектабельной.

– Я намерен, Пуаро, докопаться до сути этого дела, – твердо заявил Джепп. – Этой женщине не удастся меня провести.

На следующий день Джепп позвонил по телефону. Его голос звучал странно.

– Хотите услышать новости, Пуаро? – осведомился он. – Делу конец!

– Pardon?[26] Возможно, на линии помехи. Я не вполне понял…

– Все кончено, приятель. Мы свободны и можем бить баклуши!

Теперь в голосе Джеппа явственно слышалась горечь.

– Что кончено? – удивленно спросил Пуаро.

– Все это наше расследование! Охота, газетные сенсации – все к черту!

– Я все еще не понимаю.

– Тогда слушайте внимательно, потому что я не могу называть имена. Как вы знаете, мы прочесываем страну в поисках… той, которая сделала это?

– Да, разумеется.

– Ну так вот, с этим покончено. Велено все замять и помалкивать в тряпочку! Теперь понятно?

– Да. Но почему?

– Приказ из чертова министерства внутренних дел.

– А такие приказы в порядке вещей?

– Ну, это случается сплошь и рядом.

– Почему они так терпимы к мисс… к той, которую мы ищем?

– Плевать им на нее! Все дело в газетной шумихе – если она попадет под суд, то многое может выясниться о миссис С.Ч. – о трупе. А об этом лучше помалкивать. Полагаю, все дело в ее чертовом муже – мистере Э.Ч. Поняли?

– Да-да.

– Очевидно, он сейчас в каком-то опасном месте, и они не хотят усложнять его положение.

Пуаро издал невнятный возглас.

– Что вы сказали?

– Я произнес восклицание досады, mon ami.

– Ах вот оно что! А я подумал, вы простудились. Я бы использовал слово покрепче, чем «досада». У меня темнеет в глазах при мысли, что этой дамочке позволят выйти сухой из воды.

– Она не выйдет сухой из воды, – негромко сказал Пуаро.

– Повторяю, наши руки связаны!

– Ваши – может быть, но мои – нет!

– Добрый старый Пуаро! Значит, вы намерены продолжать?

– Mais oui[27] – до самой смерти.

– Только пусть это не окажется вашей смертью, старина! Если дело пойдет дальше таким же образом, то кто-нибудь, возможно, пришлет вам по почте ядовитого тарантула!

Положив трубку, Пуаро задумчиво пробормотал:

– И почему я использовал эту мелодраматическую фразу – «до самой смерти»? Vraiment,[28] это абсурд!

Письмо прибыло с вечерней почтой. Оно было отпечатано на машинке, за исключением подписи:

Пуаро разгладил письмо и прочитал его снова. В этот момент зазвонил телефон.

Эркюль Пуаро иногда тешил себя фантазией, будто он может угадать по телефонному звонку, какое его ожидает сообщение.

На сей раз он был абсолютно уверен, что звонок крайне важный – что это не один из его друзей и не посторонний по ошибке.

Поднявшись, Пуаро взял трубку и произнес вежливо с легким акцентом:

– Алло?

– Простите, какой это номер? – отозвалось существо неопределенного пола.

– Уайтхолл, 7272.

Последовала пауза, потом раздался щелчок и послышался женский голос:

– Мсье Пуаро?

– Да.

– Мсье Эркюль Пуаро?

– Да, да.

– Мсье Пуаро, вы уже получили или вскоре получите краткое письмо.

– Кто говорит?

– Вам это знать необязательно.

– Хорошо, мадам. С вечерней почтой я получил восемь писем и три счета.