Бакстер тяжело вздохнул и с упреком посмотрел на Мартина.

– Ты же знаешь, что я никогда не мог тебе отказать!

– Отлично! – Мартин даже просиял. Наконец-то у него есть дело, которое отвлечет его от мыслей о том, какую страшную ошибку он совершил, не сказав Мелани сразу же всю правду. Или хотя бы не подождав, пока операция закончится.

– Только дай мне слово, что ты не будешь лезть под пули!

– Это мне не интересно, Доминик. Я все еще надеюсь на то, что Мелани простит меня.

– Я тоже на это надеюсь, Мартин. Иначе я потеряю ценного сотрудника.

Мартин был благодарен старому другу за понимание и заботу, вот только не знал, как выразить свою благодарность.

– Кто руководит операцией? – перешел он к деловому тону.

– Раз уж ты идешь с ними, значит, руководишь ты. Я хотел поставить Соутвери, но с него на сегодня хватит.

– Вы выяснили, где сейчас святой отец? – спросил Мартин.

– Как и говорил Уозингейм, он в отеле «Плаза».

Мартин присвистнул.

– Вот-вот! Судя по всему, он ждет Уозингейма, а получит тебя. Должен сказать, не слишком приятная замена!

– Да ладно тебе!

– За отелем установлено наблюдение. В соседние номера заселены наши люди. Уже установили в номере прослушку, но пока что все тихо. Наша птичка в номере, смотрит порнографический канал. Мне кажется, он ни о чем не подозревает. Вполне возможно, этот Уозингейм все же испугался за свою шкуру и решил с нами не шутить! – Бакстер довольно потер руки. – Так что операция «Воздаяние» начинается!

– Знаешь, Доминик, мне всегда казалось, что у человека, который придумывает названия для операций, воспаленное воображение, – поддел друга и начальника Мартин.

Бакстер сделал вид, что не расслышал.

Мартин стоял у двери номера отца Франциска и напряженно ждал, когда подтянутся остальные участники операции. В наушник операторы прослушки сообщили, что никаких странных звуков они не слышат. Мартин поднял вверх ладонь с растопыренными пальцами и начал загибать их по одному. Члены его группы, все в бронежилетах и касках, как и сам Мартин, подобрались, словно гончие, взявшие след. Он довольно улыбнулся: все готово и идет, как нужно, – и загнул последний палец.

В тот же миг один сотрудник бросился вперед и ударом плеча вынес дверь. Мартин ворвался в номер вторым.

– Отец Франциск, вы арестованы! – крикнул он, вбегая в комнату. – Встать к стене, руки за голову, ноги на ширине…

Мартин не успел закончить, его плечо обожгла дикая боль. Рука, держащая пистолет дрогнула, и пуля ушла в потолок. Но и сотрудники Мартина не зевали, и вот уже возле раскрытого окна на пол упал человек в рясе, испачканной кетчупом.

Теперь на ней будет еще и кровь, отстраненно подумал Мартин и почувствовал, как оседает на пол.

Лже-священник держался за ногу, залитую чем-то алым, и постанывал. Все же отец Франциск что-то почувствовал и хотел скрыться, надеясь убить или хотя бы ранить первого штурмовика, чтобы на него отвлеклись остальные, и удрать через пожарную лестницу. Он просто не знал, что полиция следит и за ней тоже.

Все эти мысли и догадки быстро проносились у Мартина в голове, пока он, словно в замедленной съемке, оседал на пол. Кто-то схватил его за плечи, заставив скрипнуть зубами от боли. Потом он почувствовал, как плечо чем-то перетянули, и сразу же стало легче. Медицинские бригады были наготове, и вскоре Мартина уложили на носилки. Его спускали на лифте рядом с отцом Франциском, и последняя мысль Мартина была о том, что это показалось бы Мелани забавным. Он улыбнулся и забылся в утешительном обмороке.

Мелани металась по дому, словно раненный зверь. Она то принималась складывать вещи Мартина, то садилась на кровать и начинала безутешно плакать. У нее не было сил, чтобы навсегда вычеркнуть его из своей жизни, чтобы забыть две недели, когда она была счастлива.

Рассеянный взгляд упал на каминную полку, где уже красовалась фотография, которую они сделали в день своего первого свидания. Уличный фотограф тогда сказал, что они прекрасная пара и, если закрепят воспоминания снимком, будут счастливы еще много лет.

Как сильно он ошибся! – грустно подумала Мелани. Вот снимок, который мы сделали пятнадцать дней назад. Вот мы на нем улыбаемся и прижимаемся друг к другу. Снимок есть, а любви уже нет.

Она осторожно перевернула рамку, чтобы не видеть свое улыбающееся лицо.

Я больше никогда не смогу улыбнуться и никогда не смогу никому поверить. Ну зачем, зачем он меня обманул?! Разве я не поняла бы? Да, это его работа, да, он должен был ее сделать. Но разве от того, что я знала бы, кто он и что делает в моем доме, мои чувства к нему изменились бы? Нет! – твердо ответила самой себе Мелани. Даже этот обман не изменил моих чувств – я люблю Мартина, по-прежнему люблю. Но я не могу ему больше верить, и это самое страшное…

Мелани посмотрела в окно. Над городом вставало солнце, обещая очередной яркий и счастливый день всем, кто может быть счастлив. Редкие облачка скользили по синеве неба, словно выбившиеся из огромной подушки перышки. Кое-где в этот тихий и томный час было слышно птичье пение – редкость для такого огромного мегаполиса, как Лондон. Весь мир медленно пробуждался, радуясь новому светлому дню.

Не хочу ничего видеть! – мрачно подумала Мелани и забралась под одеяло. Я так ждала солнечной погоды, так ждала весны – и что же? Ни солнце, ни трава не вызывают у меня даже легкой улыбки, и все потому, что меня обманул любимый мужчина.

Она немного покрутилась и соорудила себе небольшое гнездышко, где так удобно прятаться от всего на свете. Мелани часто засыпала в уютном гнезде из подушек и одеяла до того, как в ее жизни и доме появился Мартин. С ним можно было не прятаться от всего мира в уютный, но ненадежный мирок постели. Он был ее стеной, ее защитой от этого злого и агрессивного мира. И вот человек, который должен был охранять ее от всяческого зла, оказался тем самым злом.

Мелани никак не могла уснуть, несмотря на то что предыдущий день был очень тяжелым.

Ну почему, почему?! – спрашивала она себя снова и снова. – Почему он так со мной поступил?! Разве я не заслужила искренности? Разве наша любовь не достойна того, чтобы охранять ее, беречь? Нет, я никогда не смогу понять, а значит, не смогу простить. Я должна научиться жить без тебя, Мартин, как бы тяжело мне ни было. Но что это будет за жизнь!

Через три дня Мелани обнаружила, что в холодильнике закончились продукты. Никакого настроения идти в супермаркет и бродить между длинных рядов, уставленных всяческими вкусностями, которые ей даже не хотелось пробовать, не было, и Мелани приняла самое простое решение: она пошла к Патрику.

– Наконец-то ты появилась! – громогласно, на весь паб воскликнул старый ирландец. – Твой новый любовник совсем тебя замучил?

– Не стоит кричать о моей личной жизни на все заведение! С чего ты взял? – улыбнулась Мелани, наверное впервые за три дня.

– У тебя далеко не цветущий вид… такое бывает, только когда недосыпаешь!

– Не вижу логики, – отозвалась Мелани, присаживаясь за любимый столик у окна.

– Все просто! Если бы ты только видела, как он на тебя смотрел, когда вы пришли вместе на день рождения моего паба! Такой жадный взгляд! Казалось, что он готов наброситься на тебя прямо сейчас!

Мелани почувствовала, как к глазам подступают слезы. В который раз! У нее уже не было сил плакать, но и не плакать она не могла. Слезы, казалось, сами лились из глаз, пытаясь смыть боль и отчаяние. Но никому не нужно было видеть этих слез. Мелани стеснялась их и скрывала, как что-то постыдное. Вот и сейчас она поспешила отвернуться, чтобы неконтролируемое дрожание губ не выдало ее.

Ну зачем только Патрику понадобилось поднимать эту тему! – досадливо поморщившись, подумала она. Мне время от времени уже удавалось забыть о том, что Мартин когда-то был в моей жизни.