Тезисы: «Станьте вот так, ноги — сюда. Только такая правильная стойка обеспечит вашу безопасность при бое с ножом…»

«Только прямой (обратный и т. п.) хват …»

«Держите нож вот так и наносите удар всегда следующим образом…»

«Давайте поработаем спарринг, который очень близок к реальному бою…»

«Ножевое фехтование как раздел современного боя…»

Сразу несколько вариантов одной и той же смертельно опасной сказки, которую тем не менее часто можно услышать. Бой — явление настолько далекое от фехтования, что он не может быть правильным или неправильным. Стойка может быть удобной или неудобной, оптимальной или неоптимальной. Хват обуславливается конструкцией рукояти и особенностями оружия. Удар достиг цели с достаточной силой — значит, правильный! Правильно бой вел тот из противников, который остался в живых. В реальном бою в дело идет все: захваты, броски, заломы, укусы, метание мебели, одежды и домашних животных.

Подобный подход не отрицает постановки движений и технической подготовки — он заставляет не абсолютизировать свои знания. В методическом плане правы те школы и преподаватели, которые, кроме всего прочего, обучают техникам impossible, т. е. бою из невозможных и неудобных положений. К примеру, некоторые традиционные школы «силата» рекомендуют своим последователям отрабатывать ката (комплексы формальных упражнений) в максимально неудобных местах — на сырых и влажных косогорах, на вязкой почве, в воде, вплоть до промасленного пола гаражной ямы.

Единственное исключения стоит сделать для стоек, лежащих в основе универсальной подготовки. Так, согласно тренировочным программам американских вооруженных сил, солдат вступает (!) в бой всегда в одной и той же мобилизирующей стойке, будь он с винтовкой, ножом или голыми руками.

Тезис: «Бесполезно пытаться захватить или блокировать вооруженную руку. Если противник знает, как обращаться с ножом, вам ничего уже не поможет…»

Тот, кто держится за рукоять направленного на вас ножа, — тоже человек. Он тоже может ошибаться, волноваться, терять равновесие, наступать на банановую кожуру и быть не очень умелым рубакой. Защищайтесь изо всех сил, и может случиться такое, что покажется невозможным бывалым бойцам. Сказанное выше не должно заставлять вас отказаться от борьбы, но использовать все возможные силы и навыки. В бою возможно все! И даже глубокий порез на теле или предплечье не должен заставлять вас капитулировать. Вы можете потерять сознание от кровопотери через 20–30 секунд, но это целая эпоха для схватки. Бой может закончиться через 3 или 10 секунд, если вы не сдадитесь сейчас.

Отказ от борьбы и фактическое согласие на гибель — самая грустная из грустных сказок…

P.S. Кстати, тлетворное дыхание заблуждений коснулось даже терминологии. Судите сами: очень часто приходится слышать что-то вроде: «сломал лезвие…», хотя лезвием называется отнюдь не та железка, что торчит из рукоятки (она именуется клинком), а лишь заточенная кромка. Ножи имеют одно лезвие, а обоюдоострые кинжалы и мечи — два. Равно как и «острие» есть не что иное, как самый кончик клинка, его вершина. Ножи с полуторной заточкой могут похвастаться «кусочком» второго лезвия, которое правильнее именуется «фальшлезвием».

Приведенная надпись с могильной плиты Сэмюэля Кольта достаточно красноречиво характеризует место оружия в массовом сознании. На самом деле обладание оружием — еще не гарантия безопасности. В нашей стране до сих пор идут споры о том, что считать, а что не считать гражданским оружием. Позиция вседозволенности, как и позиция полного запрещения, имеет громадное количество сторонников и обосновывается логичными и взвешенными доводами. Дискуссия идет уже много лет, с самого начала процессов демократизации общества, а конца ее не видно. Вероятно, это связано с тем, что проблема оказывается глубже статистических выкладок и анализа опыта Дикого Запада. Неразрешимость — по всей видимости, принципиальная — этой проблемы в том, что она большей частью лежит не в области законодательства, а в области морали и этики, на бритвенном лезвии Добра и Зла.

Как бы там ни было, согласно действующему Закону «Об оружии», который мы, естественно, обязаны соблюдать, единственное приспособление, ношение которого само по себе, вне связи с конкретным криминальным эпизодом, не может повлечь уголовной ответственности, — это складной ножичек галантерейного качества с длиной клинка не более 9 см. Чтобы такое, с позволения сказать, оружие стало самым последним аргументом в споре, надо очень постараться. Дабы эффективно воспользоваться подобным предметом в целях обороны, нужно не просто иметь решимость, а знать, как это сделать. Более того, желательно не просто это знать, а еще и уметь, причем на уровне неосознаваемых рефлексов.

Выбор законодателем оружия с коротким клинком понятен и объясним. Эта уступка демократическим веяниям, без которой не хотело обойтись общественное мнение, и та граница, перешагивать которую еще не решились. Чтобы убить подобным приспособлением, нужно достигнуть такого уровня владения им, что оружием сможет стать любой предмет. Нанести серьезные увечья тоже достаточно сложно, а выколоть глаз можно и обычным, даже не заточенным, карандашом, для этого не нужен нож.

Подобную позицию Фемиды трудно назвать устойчивой и принципиальной, но в этом не стоит обвинять законодателей, в вопросе об оружии они как раз являются проводниками общественного мнения. Большинство населения не любит оружия и боится его. И страх этот проистекает из двух основных причин:

• оружия не знают и не умеют им пользоваться;

• жизненный опыт неумолимо свидетельствует: хорошие люди оружия не носят.

В результате умозрительная конфликтная ситуация рисуется в форме нападения вооруженного хулигана, а никак не с оружием в руке собственной (в отличие, кстати, от тех же США — там при любом подозрительном шорохе хватаются как минимум за бейсбольную биту). Этот элементарный психологический механизм порождает чувство протеста и желание запрета.

Усугубляет ситуацию то, что нет никакой возможности овладеть даже разрешенными законом средствами самообороны на каких-либо курсах. Государство крайне неодобрительно взирает на возможность существования клубов, в программе которых учат обращению с оружием. В этой ситуации приходится обсуждать уже не методику и качество преподавания, а говорить о его фактическом отсутствии. При этом развитые европейские страны демонстрируют совершенно иной подход: там ежегодно выпускаются десятки пособий по самообороне в самых немыслимых вариантах, владению гражданским оружием (не только холодным) широко обучают, и человек всегда знает, куда он может прийти, чтобы освежить навыки владения ножом или револьвером.

Хорошо это или плохо, опять же, зависит от исходной позиции спорщиков. Да, безусловно, хорошо, что честный труженик, отец семейства и т. д., и т. п., всегда может защитить свое, тяжким трудом… и т. д., и т. п. Абсолютно неуязвимая позиция.

С другой стороны, не секрет — хоть наше родимое, хоть хваленое зарубежное общество здоровым не назовешь. Сколько маньяков и просто психически неустойчивых людей оттачивали свои смертоносные замыслы в подобных клубах? Насилие и так постоянно витает в воздухе больших городов. Стоит ли сгущать атмосферу? Тоже позиция, пошатнуть которую непросто.

Это положение прекрасно понимают и профессионалы, работающие в данной сфере. Система рекомендаций и полицейских разрешений, доступ к весьма обширному объему информации о потенциальном члене клуба — обычная практика американских и европейских организаций. Профессионалы колеблются между честным преподаванием и изъятием из программы действительно смертоносных навыков. Коммерция берет свое, и подобные модификации доходят до полного абсурда. Потребителю ведь надо дать хоть какую-нибудь информацию, и тут появляются такие «шедевры»!