К важнейшим отличиям следует отнести прежде всего отсутствие в кумранской общине даже намеков на основные догматы христианства (троица, воплощение и др.). Если для кумранской общины учитель был избранником бога, мессией, воскресение которого ожидалось, то для христиан Иисус Христос мыслился сыном божиим, воплощением самого бога, приход которого однажды уже свершился. Кумранская община была общиной замкнутой, строго оберегавшей "тайны" общины и поэтому избегавшей миссионерской деятельности, в то время как христианские общины были открытыми для всех и проводили широкую миссионерскую деятельность. Христианство, пришедшее на смену религиям отдельных племен и народов, разрушило разделявшие людей этнические и государственные перегородки и отказалось от религиозной и национальной исключительности, в большой степени свойственной иудаизму. Вместо кумранской проповеди ненависти к врагам раннее христианство провозгласило своим принципом всеобщую любовь, в том числе и к своим врагам. В новозаветной литературе можно даже обнаружить скрытую полемику против некоторых принципов, разделявшихся кумранской общиной.

Однако не следует упускать из виду, что все эти черты, отличающие христианство от кумранской общины, стали присущи христианству гораздо позднее в результате серьезной трансформации социального и этнического состава и соответственно идеологии ранне-христианских общин. Если отмеченные отличия между христианством и Кумраном хорошо объясняются стремительной эволюцией христианства, то чем объяснить поразительные совпадения, которые трудно отрицать? Ясно, что о простой случайности здесь не может быть и речи. К тому же все кумранские сочинения написаны до 68 г. н. э., все известные нам христианские – после 68 г. н. э. Повторяем, до опубликования всех документов эта проблема не может быть решена. Пока же в порядке рабочей гипотезы можно сказать, что идеология кумранской общины представляет собой уже "не официальный иудаизм, но еще и не христианство в том виде, в каком оно выступает перед нами во II в. н. э. В тоже время идеология кумранской общины-это, очевидно, один из важных элементов, из которых создавалось ранее христианство I в. н. э.

"Весь мир, можно оказать, пришел в движение", – так кратко, но выразительно охарактеризовал римский историк III в, н. э. Дион Кассий восстание против Римской империи, вспыхнувшее 1832 года назад и возглавленное легендарным Бар-Кохбой.

В I и II вв. н. э. Римская империя достигла наивысшей точки своего могущества. От Атлантического побережья на западе до Персии на востоке, от приднепровских степей на севере до Эфиопии на юге – таковы были границы этого гигантского государства древности. Огнем и мечом, интригами и насилием Рим включал в свой состав сотни некогда свободных племен и народов и безжалостно подавлял малейшую попытку сопротивления.

Катастрофически закончились и попытки небольшой римской провинции Иудеи сбросить с себя гнет Рима. Семилетняя Иудейская война (66-73 гг. н. э.), бывшая одновременно и народно-освободительной борьбой против Рима и острейшей социальной борьбой против господствующей верхушки, закончилась полным разгромом и опустошением страны. Это восстание и его трагический исход подробно описаны участником этих событий Иосифом Флавием в "Иудейской войне".

Несмотря на страшное поражение, борьба народных масс не прекращалась. Помимо усилившегося экономического гнета и невыносимой горечи унижения продолжению борьбы способствовала также внешняя обстановка. В период правления императора Траяна (98-117 гг. н. э.) и его преемника Адриана (117- 138 гг. н. э.) восстания вспыхивали в различных частях обширной империи. Восставали и волновались сарматы на северном побережье Черного моря и даки на Дунае, племена Британии, Мавритании и другие народы. Восстания иудеев, вспыхнувшие в 115-117 гг. н. э. одновременно в Египте и Ливии, на Кипре, в Палестине и Месопотамии, заставили Траяна и Адриана отказаться от продолжения завоевательной политики на Востоке, в частности от уже начатого парфянского похода, н перейти к обороне. Все это создавало благоприятную обстановку для нового восстания в Иудее. Сопротивление, тлевшее подспудно и временами вспыхивавшее огнем. восстания, как это было при императорах Домициане (81-96 гг. н, э.) и Траяне, вылилось в 132-135 гг. н. э. в еще более ожесточенную, всенародную войну, вошедшую в историю под названием восстания Бар-Кохбы. Теодор Моммзен, один из крупнейших знатоков истории Рима, еще в конце прошлого века считал это восстание одним из наиболее грандиозных восстаний против Римской империи.

По прихоти истории случилось, однако, так, что именно это восстание, закончившееся полным разгромом восставших и разрушением последних следов государственного существования Иудеи, не нашло сколько-нибудь адекватного отражения в дошедших до нас источниках. Это тем более поразительно, что предшествующие восстания в Иудее достаточно хорошо известны нам. На протяжении последних трех столетий существования Иудейского государства оно трижды сотрясалось от всенародной борьбы против иноземных захватчиков. Во II в. до н. э. народное восстание под руководством Маккавеев сбросило селевкидское владычество и восстановило независимость страны. Это восстание было засвидетельствовано современниками и подробно описано в дошедших до нас I и II книгах Маккавеев. Закончившаяся поражением Иудейская война 66-73 гг. н. э. нашла своего летописца в лице Иосифа Флавия, который вначале был активным участником восстания, а затем перешел на сторону римлян и стал официальным историографом императора Веспа-сиана, победителя Иудеи. И лишь третья народно-освободительная война-восстание Бар-Кохбы-не нашла своего историка.

Сведения, которыми мы располагаем об этом восстании, весьма скудны, случайны, отрывочны и, как правило, исходят от лиц, враждебных восстанию. Основным дошедшим до нас источником является небольшой отрывок из сочинения римского историка Диона Кассия (III в. н. э.), сохранившийся в кратком переложении византийского монаха Ксифилина (XI в. н. э.). Дион Кассий так описывает исход восстания: "50 их укрепленных городов и 985 их наиболее важных поселений были разрушены до основания, 580 тыс. человек погибли в вылазках и сражениях, погибшим же от голода, эпидемии и огня – нет числа. Вся или почти вся Иудея превратилась в пустыню…". Эти данные вряд ли точны, но они тем не менее дают ясное представление о масштабе восстания. У других римских историков (Аппиан, Спартнан, Фронтин) сохранились лишь краткие, попутные замечания о восстании.

Столь же отрывочны, хотя подчас весьма существенны, сведения, сохранившиеся в трудах Отцов церкви (Евсевий, Иероним, Епифаний, Филосторг, Сократ, Хрисостом и др.) и средневековых хронистов и историков ("Пасхальная хроника", Михаил Сирийский, Абу-л-Фарадж, Моисей Хоренский). Так, автор "Церковной истории" Евсевий Кесарийский (IV в. н. э.) сообщает, что наместник Иудеи Руф, которому Адриан поручил подавление восстания, "уничтожил без разбора много тысяч мужчин, женщин и детей, и по закону войны конфисковал их земли. В то время (войском) иудеев командовал человек по имени Бар-Кохба, что означает "Звезда". Человек этот вообще жаждал грабежа и подобен был разбойникам. Однако благодаря своему имени он убедил низы народа, что сошел с небес, чтобы спасти смертных, страдающих и осужденных на тьму вечную". Из этого сообщения Евсевия, в целом заимствованного из враждебных источников, выясняется как социальный характер восстания, так и мессианистические его мотивы.

Как это ни странно, в еврейской литературе не сохранилось сколько-нибудь связного описания этого восстания. Талмудические источники сохранили много, хотя и интересных, но фольклорных и часто заведомо легендарных сведений о руководителе этого восстания. Вот один пример. В одном из талмудических трактатов сообщается, что при комплектовании повстанческой армии Бар-Кохба испытывал храбрость новобранцев тем, что приказывал им отрубать себе палец. Так как законоучители возражали против нанесения увечья большему количеству людей, Бар-Кохба стал принимать в войско тех, кто способен на скаку вырвать с корнем ливанский кедр. Выдержавших оба этих испытания оказалось по 200 тыс. Ясно, что перед нами легенда, отражающая мужество, решимость и многочисленность повстанческой армии. Вслед за этим сообщается и такая примечательная деталь: "А когда (Бар-Кохба) от правлялся в сражение, он говорил: Владыка мира! Не помогай, но и не вреди". Ясно, что и это сообщение нельзя считать достоверным и понимать буквально. Вряд ли вождь народно-освободительной армии, видевшей в нем мессию, мог в то время позволить себе подобное кощунственное заявление. Однако из этого сообщения можно заключить о каких-то сложных взаимоотношениях вождя восстания с религиозными законоучителями.