Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Дверь распахнулась; я оказалась в обществе молчаливых черепов.

Я двигалась в темноте медленно и осторожно, прислушиваясь к каждому звуку, издаваемому деревянными досками пола. По словам Минервы, ее родители ужасные сони, а о младшем брате, Максе, можно не беспокоиться. Я надеялась, что Мин уже встала и оделась, а не находится в недрах ночного кошмара, который может заставить ее вскрикнуть, когда я открою дверь.

По лестнице я тоже поднималась медленно, наступая фехтовальными туфлями с мягкими подошвами на боковые края ступеней, а не на середину, которая скорее заскрипела бы. Еще ребенком я как-то проснулась посреди ночи и принялась по очереди нажимать на все клавиши нашего детского рояля, причем делала это так осторожно, что молоточки не касались струн, и ни одна из них не издала ни звука. Тот, кто способен на такое, может делать многое, не разбудив взрослых.

Дом вокруг меня потрескивал и поскрипывал, словно нуждающийся в настройке огромный старый инструмент. Я прошла мимо всех этих странным образом украшенных распятий, мимо комнаты родителей Мин — медленные, осторожные шаги несли меня все ближе к ее двери. Глядя на запирающий ее тяжелый скользящий засов, я внезапно испытала острое нежелание прикасаться к вырезанным на нем символам: кошачьи глаза и сороконожки, черви на длинных, тонких ножках и с глазами и, конечно, снова черепа.

Сглотнув, когда пальцы сжали холодный металл, я медленно отодвинула засов, открыла дверь и проскользнула внутрь.

Минерва все еще под одеялом, все еще спит.

— Мин! — прошептала я.

И тут на шею сзади легла холодная рука.

10

«The Music»[29]

МИНЕРВА

Перл вся блестела и пахла страхом. В глазах у нее вспыхивали молнии — как у Зомби, если с силой скрести его против шерсти.

Она что-то бессвязно залопотала, и я приложила палец к губам.

— Тс-с-с, Перл. Нельзя разбудить Максвелла.

— Господи, Мин! — прошипела она. — Ты так напугала меня, что я чуть не обделалась!

Я захихикала. Я хихикала уже полчаса, ожидая в углу и рассчитывая заставить ее подскочить. Это первое, чему болезнь научила меня: пугать людей забавно.

— Посмотри! — Я кивнула на изображающий меня сверток на постели. — Срабатывает, точно магия.

— Да, потрясающе.

Отдышавшись, Перл оглядела меня сверху донизу, все еще полыхая глазами. Я надела черное платье для коктейлей и темные очки — наряд, более подходящий для субботнего вечера, чем для воскресного утра. Но это ощущалось просто фантастически — надеть нормальную одежду после всех этих месяцев в пижаме. Платье плотно облегало меня, обнимало меня. Четыре самых толстых ожерелья перепутались на груди, ногти были выкрашены черным.

Я потрясла головой, заставив зазвенеть серьги.

— Здорово, — прошептала она. — Смесь египетской принцессы и готики.

Я показала ей язык и подозвала Зомби. Он резво подбежал и прыгнул мне на руки.

— Пошли. Я хочу делать музыку.

Перл вытаращилась на меня, все еще испуганная.

— Не можешь же ты взять на репетицию кота, Мин!

— Знаю, глупая. — Я снова захихикала, поглаживая голову Зомби. — Он просто выйдет порезвиться.

Она нахмурилась.

— Но Лус говорит, что он не должен выходить наружу.

— Нельзя оставлять бедняжку Зомби здесь одного. Он почувствует себя таким несчастным. — Я надула губы, глядя ей в глаза. — Что, если он станет скрестись в дверь и выть? Может разбудить папу.

Перл сдвинула очки на переносицу; она всегда так делает, когда чувствует себя боссом.

— Лус с ума сойдет, если увидит его снаружи.

— Лус плохо относится к Зомби.

Я подтянула его еще ближе к себе и поцеловала в маленький треугольный лобик.

— Она будет еще хуже относиться ко мне, если догадается, что это я увезла тебя в Манхэттен.

— Не догадается. Все будет в порядке, Перл, мы подберем его, когда вернемся. — Я улыбнулась. — Он приходит на зов мамочки.

У нее перехватило дыхание. В последнее время зубы у меня стали остроконечные. Некоторые изменения продолжают происходить, чем бы Лус ни пичкала меня, чтобы остановить их.

— Просто удивительно, почему это безумие избавления от всего не затронуло Зомби, — пробормотала Перл. — Ты избавилась от своего бой-френда, от своей группы, от своего фотличного немецкого стерео и от меня — но не от этого глупого кота.

— Он не глупый.

Я развернула Зомби и заглянула ему в глаза. Он понимает. Многое понимает. Перл вытащила свой сотовый.

— Дерьмо, уже больше восьми тридцати. Как думаешь, нельзя тут поймать такси воскресным утром?

— Нигде нет такси. Папа говорит, что они больше не возят его с работы домой.

Перл выругалась себе под нос и закрыла глаза.

— Придется вызвать Элвиса, а иначе мы опоздаем. — Она посмотрела на меня, вся из себя такая серьезная. — Можешь вести себя нормально в его присутствии?

— Конечно, Перл. Нечего так беспокоиться.

— Уверена, что готова к этому?

Я снова показала в улыбке остроконечные зубы и повернулась к письменному столу.

— Смотри…

Я наклонилась, задула свечу, и дым пошел вверх. Запах сандалового дерева мгновенно сменился запахом пепла. Я протянула свободную руку и дернула за уголок ткани, которой было задрапировано зеркало. Бархат потек вниз, словно вода.

— Минерва! — прошипела Перл.

И вот оно, мое лицо, пойманное в ловушку рамы, но его вид не заставил меня кричать, или упасть в обморок, или выбросить Зомби в окно.

Лус погрузила зверя внутри меня в сон, и теперь все стало гораздо легче.

Мягко мерцала безупречно бледная кожа. Два месяца я не постригала свои темные волосы, и теперь они неровно обрамляли лицо. Щеки, подбородок, брови — все стало острее и прекраснее, как будто плоть уплотнилась. Я сняла темные очки; широко распахнутые глаза сияли с выражением замешательства и удивления.

Зомби негромко замурлыкал у меня на руках.

— Все еще хороша, — прошептала я. И даже больше чем хороша… теперь.

Пока я не говорила Лус, что могу делать это: смотреть на свое отражение. Она слишком возрадовалась бы, типа, она побеждает. Лус хочет лишить меня новой восприимчивости, подпилить мои остроконечные зубы — одним словом, снова превратить в скучную прежнюю Минерву.

Однако Перл поможет мне помешать этому — Перл и ее музыка. Я снова надела очки, перенесла вес Зомби на другую руку и взяла со стола блокноты. Внутри таились секреты, древние слова, которые я слышала, когда меня терзала самая жестокая лихорадка. Пение этих мистических текстов позволит мне оставаться такой, какой я стала: больше не безумной, но совсем не скучной.

Лучше быть исцеленной наполовину.

Перл разговаривала по телефону, обхаживая Элвиса, чтобы он пообещал не рассказывать ее маме об этой поездке.

Когда она закончила, я снова надула губы.

— Но я хотела поехать подземкой.

Лус предупреждала меня, чтобы я больше никогда, никогда не спускалась под землю. Однако я чувствовала, как нечто взывает ко мне, рокочет под ногами. Хочет меня.

— На это нет времени, — прошептала блестящая Перл, открывая дверь. — Пошли. И постарайся идти как можно тише по лестнице.

«Лестница!» — радостно подумала я.

В конце концов, я иду вниз, вон из этой тюрьмы на чердаке, ближе к земле. Мне хотелось спуститься еще ниже — в подвалы, туннели, расщелины и котлованы. Хотелось пропеть свой путь вниз, ко всему тому, что ждет меня там.

— Ах, музыка, — прошептала я. — Я иду.

вернуться

29

«Музыка».

вернуться

30

«Измерение звука».

15
{"b":"117389","o":1}