И когда он сломал дверь, он увидел…
Свет выхватывает из темноты Мать и Отца одних, сидящих в комнате. У них в руках сверла. Звучит фонограмма пытки.
…своих родителей, который сидели в полном одиночестве и улыбались. Отец имитировал звуки дрели, мать имитировала сдавленные крики ребенка с кляпом во рту, рядом с ними стояла банка со свиной кровью. Отец попросил мальчика взглянуть на обратную сторону кровавой записки, которую тот держал в руках. Мальчик так и сделал. Там было написано, что он победил в литературном состязании и получил приз в пятьдесят фунтов. И они вместе долго смеялись. Второй этап родительского эксперимента был завершен.
Отец и Мать ложатся спать на кровать Катуряна. Свет над ними гаснет.
Вскоре они переехали, ночные кошмары мальчика прекратились, но его рассказы были все так же мрачны и кровавы, хотя стали еще более совершенны. И мальчик бесконечно благодарил родителей за их таинственную легенду, которую они придумали ради него. Прошло еще несколько лет, у мальчика, наконец, вышла первая книга, и в этот день он решил вернуться в дом, где он провел свое беззаботное детство. Он заглянул в свою детскую комнату. Забытые игрушки и карандаши лежали на кровати нетронутыми…
Катурян входит в соседнюю комнату.
…а потом мальчик зашел в соседнюю комнату и увидел там старые, запылившиеся дрели, оковы и электрические провода. И ему стало смешно от того безрассудного эксперимента, который придумали ради него его чудные родители. Он перестал смеяться только тогда, когда наткнулся на…
Садится на смятую постель. Катурян отодвигает край матраса и находит там жуткий труп ребенка…
…труп четырнадцатилетнего ребенка, который был брошен гнить здесь навечно. Каждая косточка его тела была сожжена и переломана, а в руке мертвый ребенок держал рассказ, написанный кровью. Мальчик прочел этот рассказ. Написанный в адских условиях, он был самой прекрасной, самой светлой историей, которую мальчик когда-либо читал. И самое ужасное, что мальчик тогда понял: он в жизни не написал бы ничего подобного. И уже никогда не напишет.
Катурян берет зажигалку и поджигает рассказ.
Он сжег рассказ и накрыл брата матрасом. Никому и никогда он не рассказывал о том, что увидел в этот день. Ни своим родителям, ни своим издателям, никому. Последний этап родительского эксперимента был завершен.
Комната брата темнеет. Тусклый свет зажигается над кроватью Катуряна, где спят Отец и Мать.
На этом рассказ Катуряна «Писатель и брат писателя» завершается в весьма модных сегодня мрачных тонах, хотя на самом деле он совсем не затрагивает самых мрачных и разоблачающих деталей этой истории, происходившей в действительности. А в действительности все было иначе. Как только мальчик прочел кровавую записку, он сломал дверь в соседнюю комнату и, разумеется…
Труп ребенка садится на кровать и тяжело дышит.
…нашел там родного брата, живого, но уже потерявшего рассудок, без каких бы то ни было надежд на выздоровление. В ту же ночь, когда его родители заснули, в день своего четырнадцатилетия, мальчик задушил подушкой своего отца…
Катурян душит Отца подушкой. Его тело некоторое время сопротивляется, затем Отец умирает. В последнюю секунду он хватает Мать за плечо в надежде спастись. Она открывает глаза и в полузабытьи наблюдает, как умирает ее супруг.
…и, дав Матери насладиться зрелищем смерти ее драгоценного мужа, мальчик надвинул подушку и на ее горло.
С бледным лицом Катурян кладет подушку на лицо Матери, которая пытается кричать. Она долго сопротивляется, но Катурян еще сильнее сжимает руки.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Сцена первая
Тюремная камера. Михал сидит на деревянном стуле, сжав колени, слушает, как где-то неподалеку кричит его брат Катурян. Тонкий матрас на полу накрыт суровым одеялом. Рядом лежит подушка.
Михал. Однажды… На самом краю земли…
Катурян кричит снова. Михал имитирует его крик до тех пор, пока он не стихает.
Однажды на краю земли жил-был зеленый поросенок. Жил-был зеленый поросенок. Который был зеленый. Эээ…
Катурян кричит. Михал имитирует его крик, пока он не стихает, затем встает и ходит по камере.
Однажды на краю земли жил-был зеленый поросенок… А было ли это на краю земли? Где же это было на самом деле? (Пауза.) Нет, все-таки это было на краю земли. И там жил-был маленький зеленый поросенок…
Катурян кричит. Михал имитирует его крик, наконец, раздражаясь.
Ах, замолчи, Катурян! Прекрати орать, ты не даешь мне сосредоточиться на зеленом поросенке! (Пауза.) И что же зеленый поросенок делал дальше? Он… Он сказал одному человеку… Он сказал одному человеку: «Привет тебе… человек…»
Катурян кричит. Михал вслушивается в его крики.
Ну нет же, я не могу сочинять рассказы, как ты. Все равно. Когда же они успокоятся и перестанут тебя мучить-то? Скучно как. Здесь ужасно скучно. Жаль, что…
Слышно, как открывается дверь соседней комнаты. Михал прислушивается. Дверь камеры Михала открывается, и Ариэль бросает на пол окровавленного Катуряна без признаков жизни.
Ариэль. Мы вернемся за тобой через полчаса. Я иду ужинать.
Михал показывает ему большие пальцы рук, в смысле «так держать». Ариэль выходит и запирает дверь. Михал смотрит на Катуряна, который лежит на полу и мелко дрожит, пытается погладить его по голове, но не находит в себе сил. Садится на стул.
Михал. Приветик.
Катурян смотрит на него, придвигается к его ноге и страстно обнимает ее. Михал пристально смотрит на него, выглядит неуклюжим.
Что ты делаешь?
Катурян. Я держу тебя за ногу.
Михал. Ага. (Пауза.) А зачем?
Катурян. Не знаю. Мне больно! Можешь мне позволить держать за ногу своего брата, когда мне больно?!
Михал. Пожалуйста, Катурян. Просто странно.
Катурян. (пауза) Как ты, слушай?
Михал. Превосходно. Немного устал, правда. Слушай, приятель, ты так шумел… Они что там делали? Пытали тебя, что ли?
Катурян. Да.
Михал. (Ахает. Пауза.) Тебе больно?
Катурян отпускает его ногу.
Катурян. Если бы меня не мучили, Михал, мне не было бы больно. По-моему, это ясно.
Михал. Ну да, правильно.
Катурян. А у тебя что болит?
Михал. Что болит?
Катурян. Тебя же тоже мучили.
Михал. Меня не мучили.
Катурян. Как это?
Катурян впервые внимательно рассматривает брата, замечая, что на нем нет и царапины.
Михал. Ну… этот человек мне сказал, что собирается меня пытать, но я сказал ему: «Нет, простите, дружище, это же очень больно». Я рассказал ему все, что он хотел услышать, и он ушел довольным.
Катурян. Но я слышал, как ты кричал.
Михал. Да. Он просил, чтобы я кричал. Он хвалил меня за то, что я хорошо кричу.
Катурян. И что, он сказал тебе, что говорить, и ты согласился с этим?
Михал. Ага.
Катурян. (пауза) Поклянись мне своей жизнью, что ты не убивал этих трех несчастных детишек.
Михал. Я клянусь тебе всею своей жизнью, что я не убивал этих трех детишек.
