Резкая смена настроений отражается в лирике последних лет. То поэт хочет скорее умереть, до того невыносимы мучения, то он с лихорадочной поспешностью хватается за жизнь. Гейне хочется возможно больше сделать; как в бреду, он пишет карандашом, не смотря на бумагу, на больших белых листах. Его тревожат воспоминания прошлого. Он восстанавливает в памяти первую любовь к Амалии Гейне, удар, нанесенный ее отказом, долголетнюю травлю родственников, которая, как он знал, не прекратится и после его смерти:
Тот, кто с сердцем и чье сердце
Дышит страстью - тот на деле
Полутруп. Так,и лежу я,
Заткнут рот, тиски на теле.
Мне язык, когда умру я,
Вырежут рукою злобной,
Из боязни, что бранясь я
Возвращусь из тьмы загробной.
Камилла Сельден ("Мушка").
Жадно хватается Гейне за жизнь. Букет цветов, поднесенный Матильдой, напоминает о том, что «в мире этом он бредет покойником отпетым». Гейне чувствует, что жизнь - величайший из даров:
Слава греет нас в гробу?
Болтовня и чушь! Табу!
Греет больше нашу кровь
Грязной скотницы любовь,
И навоза запах - люб
С поцелуем толстых губ.
И, само собой, - теплее нам,
Если пуншем иль глинтвейном,
Мы, спасаясь от тоски,
Сполоснем порой кишки
В самой аховой таверне,
Средь гуляк, воров и черни.
И до того бурлила жажда жизни, что за четыре месяца до кончины поэта в нем в последний раз разгорелось пламя влечения к женщине.
В лирических стихотворениях Гейне именует эту женщину Мушкой. Настоящее ее имя - Элиза Криниц или, как она себя называла, Камилла Сельден. Она появилась у постели больного поэта по поручению знакомого из Вены. Между умирающим поэтом и молодой женщиной завязались странные отношения, романтическая помесь дружбы и страсти. После многих лет, проведенных под одной крышей с Матильдой, женщиной, которая не интересовалась его творчеством и не была в состоянии постигнуть его, Гейне увидел в Камилле Сельден, с ее сочетанием французского остроумия и немецкой задушевности, полный обаяния женский образ.
Гейне и Матильда. С картины работы Китца (прибл. 1850 г.)
Он иронизировал над странным сочетанием, над романтическими, бреднями, которыми они увлекались:
Поистине, мы являем
Курьезную пару с тобой;
Подруга слаба на ножках,
Возлюбленный, тот хромой.
Она котеночек хилый;
Как пес больной, он зачах;
Пожалуй, у них обоих
Неладно в головах.
Цветкам себя мнит подруга,
Влюбленным лотосом мнит,
А он, ее бледный спутник,
Являет месяца вид.
Гейне отправлял «Мушке» страстные записки, писал ей лирические послания.
Это не мешало ему сохранять прежнее отношение к Матильде. Он был ей глубоко благодарен за то, что она заботилась о нем, хотя и старался всячески освободить ее от ухода за собой. Когда она в обществе своей подруги Полины выходила из дому, Гейне терзался муками ревности. Однажды ночью ему показалось, что Матильды нет в ее спальне. Преодолевая мучительные боли, он сполз со своего ложа, добрался до дверей Матильды и упал в глубокий обморок.
Гейне писал сам, когда ему позволяли силы; он диктовал своим секретарям, он работал по шесть часов в сутки, большей частью по ночам, когда дом охватывала могильная тишина и засыпал главный враг Гейне - любимый попугай Матильды, Кокотт, терзавший больного поэта своими пронзительными криками.
Из строя живых был выведен навсегда этот полумертвец. В 1855 году врачи перестали обманывать его и подавать хоть малейшую надежду на выздоровление.
Круг друзей редел. Водоворот жизни увлекал их в сторону от «матрацной могилы». Немногие сохранили верность умиравшему мучительно и долго.
Даже со своей «ближайшей свитой» понемногу пришлось расстаться Гейне. Он порвал с «рыцарем индустрии» Фридляндом, который вовлек Гейне в одно из своих фантастических предприятий. Предприятие - газовая осветительная компания «Ирида» - лопнуло, и Гейне потерял большие деньги. Он попытался возложить свою неудачу на Фердинанда Лассаля, утверждая, что последний убедил его вложить деньги в затею Фридлянда.
Лассаль ответил с мягкой горечью, оправдывая себя в этом деле. В июле 1855 года Лассаль, приехавший в Париж, посетил Гейне, и между бывшими друзьями произошло полное примирение.
За несколько месяцев до этой последней встречи Лассаля с Гейне, трагически окончил свою жизнь близкий друг Гейне, его переводчик на французский язык, поэт Жерар де Нерваль. Эта смерть произвела тяжелое впечатление на Гейне, который очень любил и ценил своего несчастного друга.
Обычно у постели больного собирались лишь его самые близкие люди: к нему приходили Каролина Жобер, графиня Бельджойозо, «Мушка», иногда являлся Берлиоз, историк Менье, бывший сенсимонист Мишель Шевалье. Как-то посетил Гейне, уже незадолго до его смерти, знаменитый Беранже. Трогательно простился Гейне в декабре 1855 года со своей любимой сестрой Шарлоттой, приехавшей в Париж. Ему хотелось перед концом повидаться с матерью, он мечтал, чтобы его перевезли в Германию, «о, разумеется, об этом нечего было и думать.
В начале 1856 года здоровье Гейне значительно ухудшается. Все чаще случаются с ним обмороки, рвота, судороги.
Чувствуя, что смерть на пороге, Гейне работал особенно лихорадочно, стараясь закончить основной труд своей жизни, «Мемуары».
Врачи советуют поменьше напрягать свои силы, Гейне улыбается саркастически - теперь уже все равно! Ему нужно лишь четыре дня для окончания «Мемуаров».
Матильда, строгая католичка, хочет привести священника, чтобы Гейне исповедовался.
Гейне ласково отводит это предложение: «Бог простит меня, это его ремесло», - говорит он.
Шестнадцатого февраля под вечер, несмотря на слабость, посеревшими губами он произнес: «писать!» и затем добавил: «бумаги, карандаш!..» Это были его последние слова. Карандаш выпал из рук. Началась мучительная агония. До последнего момента Гейне сохранял полное сознание. Серый парижский рассвет застал Гейне мертвым в «матрацной могиле».
Ялта - Москва. 1932.
