Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Вы ведь не бросите меня там одного? Симкин, ты не останешься со мной? — встревожился Мосия.

— Чтобы я пропустил весь праздник? — Симкин, казалось, был потрясен до глубины души. — Наш мрачный и неотесанный друг не упомянул о своих очаровательных придворных манерах. Я должен сопровождать его по лабиринту цивилизации, по предательскому, запутанному пути поцелуев в руки и в задницы...

— Я буду его сопровождать, ты же знаешь, — напомнил каталист.

— И меня это более чем устраивает, — невозмутимо продолжил Симкин. — Между нами говоря, нам обоим придется поднапрячься, чтобы справиться с такой задачей, — беззаботно предрек он. — Кроме всего прочего — если вы забыли, — именно благодаря мне вы вообще получили приглашение во дворец.

— Пока нас не будет, ничего с тобой не случится. А завтра вечером, после праздника во дворце, мы снова встретимся с тобой в роще, — сказал Джорам Мосии. — Мы приведем тебя обратно и вместе отпразднуем мое баронство и помолвку.

«Завтра вечером мы встретимся с Мосией в роще и сбежим отсюда, — сказал себе Сарьон. — Может быть, в конце концов у нас все получится».

— Ладно, я подожду вас, — согласился Мосия, хотя и неохотно.

Джорам улыбнулся. Его темные глаза потеплели.

— Все будет хорошо, вот увидишь, — пообещал он. — Я...

— Знаете, нам лучше уйти отсюда поскорее, — перебил его Симкин. Он неожиданно подпрыгнул и задел ногой струны арфы, которые жалобно взвизгнули. Повозившись немного, Симкин выпутался из струн. — Пошли, пошли. — Подталкивая Джорама и Мосию, он погнал их к выходу, словно овец. — Из-за нашего Мертвого друга мы не можем пройти по Коридору. Ничего, на улицах еще вполне безопасно, хотя, я думаю, Мосий там стало поменьше.

— Подожди! Что ты скажешь Гвен... то есть лорду Самуэлсу? — спросил Джорам у каталиста.

— Он скажет, что я забрал вас ко двору, чтобы порепетировать наше завтрашнее выступление, — беззаботно сказал Симкин и дернул Джорама за рукав. — Слушай, парень, нам и правда пора идти! По улицам уже крадутся ночные тени, и некоторые из них состоят из плоти и крови!

— Я поговорю с Гвен, — пообещал Сарьон и улыбнулся, понимая, что на самом деле волнует Джорама.

Каталист удивился, когда Джорам подошел к кровати и, присев, взял его за руку.

— Мы встретимся завтра вечером, — твердо сказал юноша. — И повеселимся.

— То же самое говорила герцогиня д'Лонгевилль своему шестому мужу, по случаю их бракосочетания, — заметил Симкин, утаскивая Джорама к двери.

Сарьон слышал, как молодые люди тихо прошли по коридору, потом до него долетел приглушенный голос Симкина:

— Только не помню, это было у них на свадьбе или на его похоронах?

На Мерилон опустилась ночь — настолько темная, насколько ей полагалось. Другими словами, не слишком темная. Темнота лишь окутывала город, но не затопляла его непроглядным мраком. Хотя Сарьон ослабел и устал, спал он беспокойно, постоянно ворочался, не погружаясь в глубокий сон, но и не просыпаясь полностью.

В комнате каталиста было темно и тихо. Арфа больше не играла, просто стояла в углу. Шторы на окнах были плотно задернуты, чтобы не допустить в комнату ни солнечный, ни лунный свет, который мог потревожить больного. Ароматические курения убрали — Сарьон сказал, что задыхается от дыма. Тишину в комнате нарушало только хрипловатое, сбивчивое дыхание каталиста.

И вот в комнате появились две фигуры, облаченные в черные рясы с капюшонами. Они словно поднялись из ночного прилива, безмолвные, как сама ночь, и подплыли к постели каталиста. Одна из фигур склонилась над спящим, и мягкий женский голос негромко окликнул его:

— Отец Данстабль.

Каталист не проснулся и не ответил.

— Отец Данстабль, — снова сказала женщина, на этот раз более настойчиво.

Услышав голос, каталист беспокойно заворочался и зарылся головой в подушку, как будто не хотел ничего слышать, и начал натягивать одеяло на голову.

Потом женщина в черном сказала:

— Сарьон!

— А? Что? — Каталист сел в постели и начал растерянно озираться по сторонам. Сначала он ничего не заметил — фигуры, парящие над его кроватью, подобно черным ангелам, совершенно сливались с ночной темнотой. Когда каталист их увидел, он сдавленно вскрикнул.

— Действуй быстро, — приказала женщина. — У него может случиться второй приступ.

Но ее спутник уже сотворял заклинание. Тело Сарьона обмякло, голова медленно опустилась на подушки, глаза закрылись. Каталист погрузился в волшебный сон.

Колдун с колдуньей довольно переглянулись над безвольным телом.

— Церковь сама с ним разберется, — сказала женщина и указала на каталиста. — Его надо немедленно отправить в Купель:

Колдун кивнул, сложив руки перед собой.

— Ты обыскал дом? — продолжала колдунья.

— Его молодых спутников здесь нет.

— Я так и думала, что мы их не застанем. — Колдунья едва заметно пожала плечами. Глубокий капюшон ее рясы чуть повернулся в сторону каталиста. — Впрочем, это не важно. — Она шевельнула изящной рукой. — Пойдем.

Ее спутник снова поклонился. Он произнес слово, и тело каталиста поднялось в воздух. Тонкие нити, тоньше шелка, вылетели из пальцев колдуна и быстро завертелись вокруг Сарьона. Вскоре каталист был надежно заключен в кокон заклинания. Колдун произнес еще одно слово — и перед ним открылся волшебный Коридор. Тхон-ли ожидал его приказаний. Дуук-тсарит шевельнул рукой, и тело каталиста проплыло сквозь ночь в зев Коридора. Колдун скользнул следом. Приняв их, Коридор быстро и бесшумно закрылся.

Колдунья еще несколько мгновений стояла в комнате, безмолвно поздравляя себя с заслуженной удачей. Но ей еще многое предстояло сделать. Сложив ладони в молитвенном жесте, она подняла их ко лбу, потом начала медленно опускать, бормоча слова заклинания. И ее облик изменился. Теперь в комнате стояла точная копия той Телдары, которая лечила Сарьона.

Потом колдунья заговорила — громко, чтобы убедиться, что ее голос звучит правильно.

— Лорд Самуэлс, с сожалением должна вам сообщить, что ночью отцу Данстаблю снова стало хуже. Его молодой друг послал за мной. Я переправила каталиста в Дом Исцеления.

ПОСТЛЮДИЯ

Руки ночи вцепились в него, крепко обхватили его со всех сторон.

Он путешествовал по Коридорам темноты, которые вели его к еще большему мраку. Там он лежал и ждал ужаса, который — он знал это — непременно настанет. Его окликнули по имени, и он узнал этот голос, но не хотел его слышать. Он лихорадочно потянулся рукой к амулету, висевшему на шее, — он знал, что амулет защитит его. Но амулет исчез! Амулет исчез, и он понял, что руки ночи отняли его. Он не хотел просыпаться, но в то же время хотел, чтобы поскорее закончился этот ужасный сон, который тянулся, казалось, всю его жизнь. В голосе, который звал его, не было злобы, только тихая печаль. Это был голос отца, укоряющего непослушного сына...

— Сарьон...

— Obedire est vivere. Vivere est obedire, — беспокойно пробормотал Сарьон.

— Повиноваться — значит жить. Жить — значит повиноваться, — с глубокой грустью повторил голос. — Наш самый священный постулат. И ты забыл его, сын мой. Пробудись же, Сарьон. Позволь нам помочь тебе выбраться из тьмы, которая тебя окружает.

— Да! Да, помоги мне! — Сарьон протянул руку и почувствовал, что его руку приняли и крепко сжали. Он открыл глаза, ожидая увидеть своего отца — тихого волшебника, которого он едва помнил, — но вместо него каталист увидел епископа Ванье.

Сарьон ахнул и попытался сесть. Он смутно помнил, что его связывали, и стал вырываться из пут, но оказалось, что это всего лишь тонкие, сладко пахнущие простыни. Повинуясь жесту епископа, молодой друид подхватил растерянного каталиста за плечи и мягко уложил обратно в постель.

— Успокойтесь, отец Сарьон, — негромко сказал друид. — Вы так много страдали. Но теперь вы дома, и все будет хорошо, если вы позволите помочь вам.

71
{"b":"11948","o":1}