Там уже получили сообщение от Тэрнера, но решив, что генерала интересует обстановка на плацдарме высадки, кратко доложили:

«Противник ведет сильный огонь на участке «Красный».

«Что на море?» – спросил генерал.

На его КП обстановку на море не знали.

Радист морской пехоты попытался связаться с флагманским кораблем, чтобы получить более подробные сведения, но флагман молчал.

Тем временем адмиралы Тэрнер и Кратчли пытались разобраться, кто же стрелял на юге и по кому? Куда подевались патрульные эсминцы «Ральф Талбот» и «Блю»? Что случилось с радиолокаторами на этих кораблях?

На самом же деле смерть разминулась с эсминцем «Блю» на расстоянии менее 3000 метров!

Командир эсминца капитан 3 ранга Уильяме нес сторожевое охранение к западу от острова Саво, двигаясь курсами 51 градус – 321 градус со скоростью 12 узлов.

В полночь в вахтенном журнале эсминца было записано:

«Рваная облачность. Ветер 4 узла с северо-востока. Море спокойно. Видимость три мили. Безлунно». И больше ничего.

Корабельный радиолокатор работал достаточно хорошо. Однажды был даже обнаружен японский разведывательный самолет над островом Саво, а кто-то из сигнальщиков утверждал, что видел этот самолет визуально.

Позднее с эсминца обнаружили сначала вспышки осветительных снарядов, а затем – вспышки орудий корабельной артиллерии.

Капитан 3 ранга Уильямс не мог себе представить, что бы все это значило? Если это противник – а, очевидно, так оно и было – тогда логично сделать вывод, что японские корабли появились совсем с другой стороны, чем их ожидали. Не могли же они пройти незамеченными через зону I патрулирования!

«А может быть, все-таки прошли?»

Нет, не может быть, вахту у радиолокатора нес самый лучший специалист. Более того Уильямс был предупрежден, что корабли противника движутся к проливу Саво. Поэтому его корабль и нес здесь сторожевую службу…

Микава и весь его штаб затаили дыхание, когда японское соединение проходило вблизи эсминца Уильямса.

Сотня орудийных стволов была нацелена на ничего не подозревающий кораблик, готовые пустить его ко дну при первых же признаках того, что он их обнаружил.

А капитан 3 ранга Уильямс и его, очевидно, ослепший экипаж были отвлечены небольшой двухмачтовой шхуной, идущей на северо-восток.

Шхуну пришлось догнать и убедиться, что она не представляет опасности. Она была загружена кокосовыми орехами, а ее экипаж состоял из туземцев близлежащих островов.

«В 02:50, – записал в вахтенном журнале Уильямс, – был обнаружен неопознанный корабль, огибающий мыс Эсперанс и идущий в юго-западном направлении.

Наблюдая за ним, шли курсом на сближение, пока не опознали в нем эсминец «Жервис», следующий на ремонт.

Возвратились в свой район и продолжали патрулирование. Небо закрылось тучами, видимость ухудшилась».

Капитан 3 ранга Уильямс оставался в своем районе, продолжая патрулирование до тех пор, пока эсминец «Блю» – корабль, который находился в непосредственной близости от крейсеров Микавы, но не обнаружил их – не получил приказ от командира 8-го дивизиона идти на помощь крейсеру «Канбера». Судьба подарила этому эсминцу на редкость странную – можно сказать, роковую – роль в фантастической битве у острова Саво!

К трем часам ночи срочные радиограммы посыпались в адрес адмирала Тэрнера:

«Чикаго» поражен в носовую часть торпедой… «Канбера», объятая пламенем, тонет. Эсминец подбирает уцелевших… Вступил в сражение с крейсерами типа «Нати»… Противник на северо-востоке…»

Адмирал Тэрнер сидел, как громом пораженный. Где авианосцы?!

Где «Саратога», «Энетерпрайз» и «Уосп»?

В это время вице-адмирал Флетчер, не получив никакого разрешения от адмирала Гормли, двигался со своими авианосцами полным ходом на юго-запад.

Тэрнер направил Флетчеру срочную радиограмму: «Немедленно нужна помощь. Боевые действия надводных сил в районе Гуадалканал – Тулаги».

Командир авианосца «Уосп» капитан 1 ранга Шерман, чьи самолеты имели опыт ночных боевых действий, пытался убедить Флэтчера повернуть обратно.

Если действовать быстро, то есть поднять в воздух самолеты, существует реальный шанс перехватить противника в проливе «Щель».

Для этого нужны только «Уосп» и несколько эсминцев его охранения.

Вице-адмирал Флетчер трижды ответил отказом. Вопрос был закрыт.

Более того, в 03:30 пришло официальное подтверждение от адмирала Гормли о его согласии на отход авианосного соединения из района острова Саво. Конечно Гормли не имел ни малейшего представления о том, что произошло сегодня ночью.

Он лишь знал со слов Флетчера, что его соединение находится в опасности, нуждаясь в пополнении самолетами и топливом.

Адмиралу Тэрнеру ничего не оставалось делать, как собрать остатки своих разгромленных сил.

Эсминец «Паттерсон», передававший по радио предупреждение о неизвестных кораблях, входящих в пролив, между тем, сам имея на борту убитых и раненых, спешил на помощь гибнущему крейсеру «Канбера».

Старпом «Канберы», заменивший убитого командира, попросил командира «Паттерсона» подвести эсминец с наветренного борта к средней части крейсера, чтобы тот смог передать на «Канберу» свои пожарные шланги для борьбы с огнем.

Но секундой позже с крейсера передали:

«Пока не подходите к борту».

На эсминце слышали взрывы внутри «Канберы». Капитан 3 ранга Уолкер, выполняя указание Уэлша, отошел от крейсера, оставаясь в готовности подойти к нему, как только потребуется.

Эсминцы «Хэлм и «Уилсон», находившиеся к юго-востоку от острова Саво, получили по рации приказание подбирать спасшихся с потопленных кораблей на акватории в четыре с половиной мили в окружности.

В основном, подобранными были моряки из экипажа «Астории».

Эсминец «Блю» присоединился к «Паттерсону», находясь в готовности оказать помощь «Кан-бере». Эсминец «Багли», направлявшийся на помощь «Астории», подобрал до рассвета 450 человек, включая 185 раненых. Эсминец также подобрал многих уцелевших с крейсеров «Винсенес» и «Куинси».

В район сражения были срочно направлены дополнительные корабли – в воде еще оставались не менее тысячи человек.

Оставшиеся в живых плавали в темноте и молились. Вода в проливе Саво была теплой, с маслянистой пеной и многочисленными обломками с затонувших кораблей. Небольшие спасательные плотики старались держаться вместе. На них еще до спуска на воду разместили тяжело раненых, а легко раненые плавали, придерживаясь за плотики. Опытные пловцы наблюдали за появлением акул.

Капеллан Роберт Швайхарт с крейсера «Винсенес», служивший два года назад в баптистской церкви города Канзас-Сити, продолжал исполнять свои обязанности даже находясь в воде.

Он утешал трех машинистов, только что отплывших от «Винсенеса», в тот момент, когда израненный крейсер, содрогаясь в предсмертных муках, перевернулся килем вверх. К пастору подплыл старший писарь Биглоу, а затем они вместе натолкнулись на младшего лейтенанта Картера, командовавшего на крейсере одним из 127 мм орудий.

Он держался за какой-то обломок рангоута. Картер продвинулся по нему, высвобождая место для подплывших, сказав при этом:

«Не очень шикарно, но все же лучше, чем хвататься за пятна мазута».

Три небольших плота, до отказа загруженные тяжело ранеными, проплыли мимо них.

Один из державшихся за край плота был капитан 1 ранга Рифкол, наткнувшийся в темноте вместе со Стакером и Патриком на эту связку спасательных плотиков. Увидев людей, державшихся за обломок рангоута, Рифкол крикнул:

«Кто вы?»

«Это – капеллан», – послышался ответ.

Очевидно, пастор не был услышан, поскольку Рифкол окликнул их вторично.

«Это – капеллан!» – громче ответил Швайхарт.

«Капеллан! – воскликнул Рифкол, – Вы нам нужны здесь».