— О, он из «тех», — отозвалась Эвелин. — Ради всего святого! Он же открыл в Хантсвилле антикварный и дизайнерский магазин. Скажи, сколько добропорядочных мужчин знают, что собой представляет цвет «моув», то есть серо-лиловый? А Тодд сказал мне на Пасху, что цвет «моув» мне очень к лицу. Помнишь это мое платье в том году? И сказал он это в присутствии нескольких людей. Нет, он точно из «них».

— Не знаю, — засомневалась тетя Джо. — Знание «моув» не такой уж хороший тест. Может ведь жена заставить мужчину выбирать краску для дома? Тогда он будет знать цвет «моув». А вот что будет настоящей проверкой, так это пюсовый цвет. Спроси Тодда насчет пюсового.

— Не могу я спрашивать его насчет пюсового!

— Ну, это лучше, чем в упор спросить его, не из «них» ли он. Не знаю, как иначе ты сможешь это выяснить.

Дейзи потерла лоб.

— Мы ушли в сторону. Даже если Тодд — гей…

— Он гей, — уверенно заявили сестры.

— Ладно, пусть так. Но это вовсе не означает, что он спец по макияжу!

— Он же работал на Бродвее, конечно, он спец. Участники всех этих шоу постоянно его приглашают, гей они или нет. Кроме того, я с ним уже договорилась по телефону, — сообщила Эвелин.

Дейзи застонала.

— Ну-ну, не расстраивайся, — укорила ее мать. — Он был очень любезен и сказал, что, конечно, поможет тебе. Только позвони ему, когда будешь готова прийти.

— Я не смогу, — помотала головой Дейзи.

— Посмотри еще разок в зеркало, — посоветовала тетя Джо.

Дейзи неохотно повернула голову и взглянула в зеркало над камином с газовыми поленьями. Увиденное заставило ее содрогнуться, и она тут же сдалась без всяких угрызений совести.

— Я позвоню ему утром.

— Сделай это сейчас, — настойчиво предложила Эвелин.

У Дейзи все дрожало внутри и не хотело успокаиваться. Договориться с Тоддом Лоуренсом о встрече — это напрягло все ее нервы, хотя он был любезен и мил, как и предсказывала мать. Только ей все равно казалось, что он обиделся — хотя, если так и произошло, он это хорошо скрывал, — но было нечто унизительное в обращенной к мужчине просьбе помочь в таком простом деле, как нанести на лицо чуточку косметики. Что она сделала не так? Она знала, что вовсе не дура, но, может быть, она настолько неспособна от природы к подобным вещам, что изначально обречена на провал? Мысленно она уже слышала шуточки: «Дейзи Майнор раздобыла себе мужа? Ха-ха, да она даже тушь на ресницы нанести не может!»

Да и нужен ли ей мужчина, который не захочет видеть ее такой, какая она есть… настоящая? Которому, чтобы заметить ее, необходим поверхностный блеск?

Да, безусловно, да. Она пыталась достичь желаемого в натуральном виде и ничего не добилась. Надежды нуль. Так что если ей нужно приукраситься, чтобы заполучить желаемое — семью, она раскрасится во все нужные цвета.

Осознание того, какой скучной и неинтересной она выглядит, почти парализовало Дейзи, когда она собиралась на работу. Во-первых, она не приготовила себе одежду с вечера, то есть не разложила ее аккуратно на стуле, и теперь стояла перед платяным шкафом, растерянно глядя на коллекцию тоскливых юбок, блузок и платьев. Думать, что ей снова придется их надеть, было невыносимо. Больше ни разу! Она медлила и колебалась, пока впервые в жизни ей не стала грозить опасность опоздать на работу. Наконец она схватила пару черных слаксов и поспешно их натянула. Никогда раньше она не приходила на работу в брюках, но виновато в этом было ее собственное занудство, а не официально установленные правила. Вот и еще одно изменение прежнего облика. Сердце ее громко стучало от страха и возбуждения. Разумеется, никаких стильных топиков у нее не было, только ее обычные скучные белые блузки, но она надела такую, заправила ее в слаксы и застегнула поверх пояс с пряжкой. Затем она сунула ноги в легкие черные туфли-мокасины.

Посмотреться в зеркало она не осмелилась. Просто схватила сумочку и сбежала вниз.

При виде нее тетя Джо подняла брови, но ничего не сказала.

— Ну? — требовательно вопросила Дейзи, нервничая под этим молчаливым осмотром.

Из кухни вышла Эвелин и внимательно осмотрела дочь.

— Очень мило, — наконец проговорила она, кивая. — Необычно. И брюки подчеркивают форму твоей попки.

Боже! Как же теперь она повернется к кому-то спиной?! Нет, ей придется весь день этого избегать. В полном ужасе она поглядела на часы. Времени переодеваться не было.

— Зачем ты мне это сказала? — простонала она.

— Все в порядке, милая, — улыбнулась Эвелин. — Если я правильно помню, мужчины неравнодушны к попкам. Постарайся не забыть покачивать ею на ходу.

— Покачивать, — повторила Дейзи, толком не соображая, все еще не в силах осознать, что это ее мать — ее мама! — считает, что ей полезно подчеркнуть форму ее попки.

— Ну, знаешь, как это… туда-сюда. — Чтобы объяснить свой совет, мать прошлась по комнате, деликатно покачивая бедрами в ритме, который, несомненно, привлекал внимание к ее заду. Движение это оказалось поразительно сексуальным, настолько, что Дейзи была шокирована. И это ее мама?! Ее интеллектуальная простодушная мать?

— Но не слишком, — посоветовала тетя Джо, — или это будет выглядеть, как два поросенка, пытающиеся выбраться из мешка.

Еще и этого вынести она не смогла и, пробормотав какие-то извинения насчет того, что опаздывает на работу, Дейзи выскочила из кухни.

Едва она успела вставить ключ в замок двери служебного входа, как позади нее остановился подъехавший белый автомобиль, из которого появился шеф Рассо и, хмурясь, направился к ней.

— Вы опоздали.

Дейзи посмотрела на часы. Было без двенадцати секунд девять.

— Я пришла точно вовремя.

— Вы всегда приходите на полчаса раньше. А сегодня нет. Значит, вы опоздали.

— Откуда вы знаете, когда я прихожу на работу? — спросила она, запыхавшаяся и взвинченная. Всего один раз она почти опоздала, и именно в этот день ее ждали. Кроме того, он стоял слишком близко, снова нависая над ней в раздражающей мазере, словно пытался ее запугать своими размерами. Может, это действовало, раз она чувствовала, что краснеет и тревожится. Она попыталась прижаться к двери.

— Когда я проезжаю в это время, в библиотеке всегда горит свет.

Что означало, что она всегда — почти всегда — начинает работу до него. Она едва удержалась, чтобы не ухмыльнуться насмешливо. Вместо этого она, правда не без труда, произнесла тоном сурового библиотекаря:

— Могу я вам чем-то помочь, шеф?

— Угу, — произнес он резко, как все янки. — Прошлым вечером я попытался войти в библиотеку онлайн, но она не открылась. Наверное, вы написали неверный код или что-то вроде этого.

Интересно, почему всегда во всем виновата женщина? Она мысленно возвела глаза к небу.

— Если страница не открылась, по всей видимости, вам пора обновить свой браузер[2].

Он смотрел на нее так, словно она говорила на иностранном языке.

— Ваш браузер, — повторила она. — Сколько лет вашей системе?

— Два или три года, — пожал он плечами.

— Вы обновляли ее с момента покупки? — Ответ она знала заранее, еще не задав вопроса. Ей хотелось предоставить ему самому сообразить, о чем идет речь, но хорошее воспитание и вся жизнь, проведенная в помощи другим, подтолкнули ее совесть не вредничать. Она была профессионалом, и ее долгом было помочь ему с его виртуальной библиотекой. — У вас настольный или переносной компьютер? — Она готова была поспорить, что переносной. Он был слишком нетерпеливым и наверняка предпочитал иметь компьютер под рукой в любую минуту.

— Переносной.

Она записала себе в зачет два очка.

— Принесите его сюда, и я покажу вам, как его обновить. Если, конечно, у вас хватит памяти. — Пусть посоображает, о чем она говорит: о его мозге или о компьютере.

Судя по тому, как сузились его глаза, он заподозрил, что она имеет в виду первое, но решил пропустить намек мимо ушей.