«А ведь сердечко-то у тебя дернулось, полковник! Нервишки надо подлечить. Во всякую фигню верить начинаешь, — думал про себя Савелов, направляясь к дому и ласково вспоминая Егоровича. — Пердун старый, как разыграл!»

   Через час, позавтракав и переодевшись, Савелов вышел из подъезда, чтобы ехать - на службу. Посмотрев по сторонам, он с удивлением обнаружил, что черной служебной «Волги», которая заезжала за ним последние полтора года, у парадного нет.

   Прождав минут пятнадцать, Савелов начал беспокоиться, уж больно не похоже на его шофера, пунктуальнейшего Олега, такое опоздание. Олег никогда никуда не опаздывал. А если опоздание просто могло случиться, он обязательно звонил и предупреждал об этом.

   Полковник собрался вернуться домой, чтобы узнать, ждать ли ему машину или ехать своим ходом.

   — Простите, вы — Савелов? — спросил какой-то лохматый парень из остановившегося рядом «жигуленка».

— Ну, допустим.

— Мне вас Олег так и обрисовал...

— А что с Олегом, где он?

   — У него что-то там с карбюратором. Движок заглох, вот он и попросил меня, чтобы я вас подвез. Он говорит, что вы опаздывать не любите.

— А Олег позвонить не мог?

   — Он звонил, но у вас все время занято было... Так поедем или нет?

   «Что-то здесь не так! Не мог Олег так поступить. Что это за парень? — подумал Савелов с тревогой и тут же сам устыдился своих мыслей. — Ты, полковник, правда какой-то зашуганный стал. Думаешь, что тебя выкрасть хотят... Во-первых, кому ты нужен, а во-вторых, ты же сам знаешь, как бы все было, если бы они этого захотели. И вообще все идет нормально, никто ничего не заподозрил».

   — Так едем или нет? Вы, похоже, чего-то испугались, господин полковник? — нагло улыбаясь, проговорил парень.

   — Валентин Демидович! — Услышал Савелов и увидел, что к нему подбегает Олег. — Товарищ полковник, я уже все сделал, можно ехать. Только машина на той стороне дороги осталась. Я как увидел, что Витька еще не отъехал, сразу остановился и к вам. — Олег повернулся к парню. — Спасибо, Вить. Мы теперь сами доберемся.

   Сидя в машине рядом с Олегом, Савелов посмотрел на свои продолжавшие дрожать руки и спросил:

— А этот парень, он кто?

   - Сосед мой, Витек! Я когда встал, он как раз мимо проезжал. Ну я его и попросил к вам подъехать. Я же не знал, что так быстро управлюсь...

   И Савелов во второй раз за этот день подумал: «Надо лечить нервы!»

   На работе его ждало неприятное известие — вернувшаяся в Россию и поселенная, в закрытый пансионат команда снова исчезла...

   Когда Козлов не вернулся к назначенному часу, Александр сразу понял — все, надо бежать из этого милого уютного местечка. Странно еще, что Митяя так просто выпустили, а впрочем, теперь получалось — ничего странного, его, видать, на выходе и взяли. А на Козлове теперь все замыкается, только он знает, у кого машина, только он знает, где в машине подавитель. Сначала из него выпытают самое главное, а потом уж и до них доберутся.

Одна надежда — Митяй выдержит, не скажет. Но ведь и они не знают, где искать аппарат.

Но это все, как говорится, лирика, сейчас главное — уйти.

   А эта простая затея натыкалась в самом начале на почти непреодолимую преграду — команду переодели в больничные халаты, а вещи забрали и куда-то спрятали. Впрочем, если бы даже они и нашли свои штаны и рубахи, это не спасение. Во Владивостоке уже вовсю бушевала зима. Одеваться здесь, как в Японии, — дуба дашь через пять минут.

   Хорошо еще, наскребли деньжат, чтобы хоть телогрейку Митяю купить. А самим-то как?

Впрочем, думать сейчас об одежде времени не было.

   — Кирилл, — сказал Турецкий. — Опять мы к тебе с поклоном.

   Кирюха притворно вздохнул, поднялся с кровати и, ковыляя, вышел в коридор.

   Это его неотразимые мужские чары помогли выручить одежку Митяя. Медсестры, нянечки, обделенные мужской лаской, готовы были сделать для Барковского все и даже больше.

   Правда, Кирюхе на этот раз приходилось ограничиваться многообещающими намеками, времени на полную программу не было.

Он вернулся минут через пять, неся ворох одежды.

— Сокол ты наш, — нежно проговорил Сотников.

   — Учитесь, ребята, пока я жив, — сказал Кирюха, но никто не улыбнулся.

Почему-то его слова показались мрачным пророчеством.

   И это было странно: они теперь дома, они теперь не в чужой стране, они здесь свои, а вот опасность не уменьшилась, каждый из них кожей чувствовал — самое страшное впереди. В расхристанной, разгулявшейся России человеческая жизнь стала дешевой.

   Они одевались, как в армии, за тридцать секунд. А потом, недолго думая, ломанулись в окно — благо палата была на первом этаже.

   Кому в голову пришла эта безумная мысль — прыгнуть ласточкой в оконное стекло, Турецкий так и не узнал, потому что это был массовый прыжок.

И очень своевременный.

   Это к вечному спору об интуиции. Конечно, она дитя профессионализма. Уже последние секунды, кое-как напяливая на себя одежду, ребята нутром почуяли - опасность!

   Они сиганули в окно за мгновение до того, как пули изрешетили дверь, а влетевшая в продырявленную дверь противотанковая граната разворотила их временное лечебное убежище, искорежив пустые кровати и стулья.

   Грохотнуло так, что с соседних сопок тучей взлетели вороны, закаркав оглушительно и зловеще.

   Чудо, что Немой, то ли поддавшись общему движению, то ли сам по себе, тоже прыгал в окно.

   А теперь он, опережая всех почти на корпус, летел к спасительным кустам. Впрочем, они только ему казались спасительными.

   Александр сразу же сообразил, что именно по кустам и станут палить в первую очередь. Поэтому скомандовал:

— Ложись!

   А продолжавшего бег Немого просто ухватил за ногу. Капитан со всего своего роста шлепнулся в снег.

   И тут же близкие кусты снесло продолжительными автоматными очередями.

  А потом там полыхнул взрыв — стреляли из гранатомета.

   —  Ну, блин! — просипел Веня, выплюнув набившийся в рот снег. — Целую армию против нас!

   От этого бега, оттого, что они снова были на воле, что врагам успели показать кукиш, ребятам стало весело. Это была веселая азартная злость. В такие моменты люди бросаются на штыки и пулеметы.

   Вот этого сейчас Турецкий больше всего и боялся, хотя и его подмывало обойти нападавших сзади и дать им как следует.

— Лежать, — тихо скомандовал он. — Они нас покосят.

Но разве можно было удержать эту жажду мести?

Кирюха уже отползал в сторону, виновато улыбаясь

Александру, дескать, прости, командир, приказ не выполню, накипело.

   И действительно, сколько же можно бежать и бежать? Ведь это же их земля, ее-то от поганцев очищать им сам Бог велел.

   — Это солдатики! — захрипел Александр. — Они просто выполняют приказ.

   — Вот я и гляну! — ответил, уже скрываясь за бугром, Кирюха.

   Веня тоже не выдержал, пополз в другую сторону. Он уже даже не оглянулся на командира. Гладий уползал за Кирюхой.

   Да и Александр махнул рукой. Что им в конце концов — в зайцев переквалифицироваться?!

Он осторожно поднял голову.

   От дымящегося пансионатика в его сторону шло человек десять. Нет, это были не солдаты. Красивые, большие ребята, кожанки, джинсы, чулки на лицах, ленивые походочки, матерок и смешки доносились с попутным ветром.

   —  Игорь Степаныч, — сказал он, обернувшись к капитану, — ползи к кустам и дальше, дальше... Не высовывайся только. Понял?

   Капитан кивнул и быстро-быстро заработал руками и ногами, отползая в сторону.

Да, на снегу оставался след, но Александр знал: бандиты его не заметят, им просто некогда будет.

   Он дернул ногтем затянувшуюся корочкой рану на лице, собравшейся в ладони кровью намочил себе висок и застыл на снегу, стараясь не дышать.