– Теперь, когда у нас есть свободная минутка, – бормотнул я Аазу, ответно помахав рукой Брокхерсту, – ты не против сообщить мне, каков же наш окончательный план. Я не помню даже, какие у нас были предварительные планы.

– Ответить легко, – ответил Ааз. – У нас его нет… пока.

– Ну а когда же мы составим его? – спросил я с принудительным терпением.

– Вероятно, на поле боя, – зевнул Ааз. – А до тех пор – нет смысла. До той поры есть слишком много переменных.

– Разве плохо иметь, по крайней мере, общее представление о том, что мы будем делать, до того, как выйдем на поле боя? – настаивал я. – Это б сильно посодействовало моему душевному спокойствию.

– О, у меня уже есть общее представление о том, чего мы будем делать, – признался Ааз.

– Ну разве он не душка? – состроила гримасу Танда.

– Ты не против поделиться им с нами, Ааз? Мы ведь тоже кровно заинтересованы в этом деле.

– Ну, – лениво начал он, – игра называется задержать и деморализовать. Как я понимаю, нам их не пересилить. Сил у нас не хватит даже попробовать такое.

Я проглотил язвительное замечание и дал ему продолжать.

– А вто задержать и деморализовать мы должны б суметь, – улыбнулся Ааз. – Для начала, у нас есть два сильных оружия в таком бою.

– Аякс и Гэс, – любезно подсказал я.

– Страх и бюрократизм, – поправил Ааз.

– Чего-чего? – нахмурилась Танда.

– Танда, девочка моя, – улыбнулся Ааз. – Возможность порезвиться, скача по измерениям, избаловала тебя. Ты позабыла, как думает человек с улицы. Средний гражданин в любом измерении не знает о магии и самого элементарного, особенно про ее ограничения. Если малыш скажет им, что он может заставить остановиться солнце или деревья расти вверх тормашками, ему поверят. Особенно, если его окружают в доказательство его мощи несколько странных субъектов, а ты, думается, должна признать, поддерживающая его на этот раз команда выглядит весьма странной.

– Что такое бюрократизм? – спросил я, сумев наконец вклинить слово.

– Волокита… система, – уведомил меня Ааз. – Организация, чья задача делать дело и которая не дает делать дело. В данном случае она называется субординацией или порядком подчинения. Армия таких размеров, как противостоящая нам, должна функционировать, как хорошо смазанная машина, иначе она начнет спотыкаться о собственные ноги. Держу пари, если мы бросим в механизм пару пригоршней песка, они проведут больше времени, дерясь друг с другом, чем преследуя нас.

Это был один из первых случаев, когда Ааз действительно разъяснил нечто сказанное им же. Я тут же пожалел об этом. После такого объяснения я запутался еще больше, чем раньше.

– Мгм… и как же мы все это сделаем? – спросил я.

– Мы сможем лучше это определить после того, как ты проведешь свой первый военный совет, – пожал плечами Ааз.

– А разве мы сейчас не проводим его?

– Я имел в виду, с неприятелем, – нахмурился Ааз.

– Где-то в недалеком будущем тебе надо будет посовещаться с одним из их офицеров и решить, как будет вестись эта война.

– Мне? – моргнул я.

– Ты ведь руководишь обороной, помнишь? – усмехнулся мне Ааз.

– Это входит в обязанности, красавчик, – подтвердила Танда.

– Минутку, – перебил я. – Мне только что пришло в голову. По-моему, у меня есть идея получше.

– Вот это я хотел бы услышать, – усмехнулся Ааз.

– Заткнись, Ааз, – приказала Танда, ткнув его в ребра.

– Какая именно, красавчик?

– На нашей стороне ведь есть пара тренированных убийц, не так ли? – отметил я. – Почему б нам просто не пустить их в ход? Если достаточное число офицеров внезапно окажется покойниками, то все шансы за то, что эта армия развалится. Верно?

– Не получится, малыш, – объявил напрямик Ааз.

– Это почему же?

– Мы можем обходить правила, но не нарушать их, – объяснил Ааз. – Войны ведутся между войсками. Убийство офицеров без вовлечения в бой их войск противоречит традициям. Сомневаюсь, что такое потерпят твои же собственные силы. Старые вояки вроде Аякса не станут участвовать ни в каком подобном замысле.

– Он прав, – подтвердила Танда. – Убийцы заключают контракты на лиц, участвующих в личной вражде, но не против генерального штаба армии.

– Но ведь это же было бы так легко, – настаивал я.

– Посмотри на это так, малыш, – вставил Ааз. – Если ты это можешь сделать, то смогут и они. При теперешнем положении дел ты свободен от угрозы убийц. Ты действительно хотел бы это изменить?

– Что мне говорить на военном совете? – спросил я.

– Об этом я тебя проинструктирую, когда придет время,

– заверил меня Ааз. – А сейчас нам надо спланировать другое.

– Что, к примеру? – спросила Танда.

– Что, к примеру, делать с этими сигнальными вышками, – огрызнулся Ааз, дернув головой в сторону одного из отдаленных сооружений. – У нас, вероятно, не найдется времени расколоть их код, поэтому самое лучшее для нас

– как-нибудь расстроить их сигнализацию. Так вот, ты говорила, что приобрела на Базаре какие-то штучки для спецэффектов. У тебя есть что-нибудь годное для применения против сигнальных вышек?

– Не уверена, – задумчиво нахмурилась Танда. – Жаль, что ты не сказал чего-нибудь об этом до того, как я отправилась за покупками.

– А как насчет Аякса? – предложил я.

– Чего насчет него? – ответил контрвопросом Ааз.

– Насколько близко ему нужно подойти к вышкам, чтобы расстроить сигнализацию своей стрельбой?

– Не знаю, – пожал плечами Ааз. – Почему б не спросить у него самого?

Горя желанием осуществить собственное предложение, я присел на корточки рядом с задремавшим лучником.

– Мгм… Аякс, – тихо окликнул я.

– Чего вам, вьюноша? – спросил, мигом проснувшись, старец.

– Ты видишь те сигнальные вышки? – спросил я, показывая на отдаленные сооружения.

Аякс поднялся на ноги и прищурился, глядя в указанном направлении.

– Разумеется, вижу, – кивнул он.

– Мгм… мгм… мне хотелось бы знать, – объяснил я,

– не сможешь ли ты применить свой лук для расстройства сигнализации.

В ответ Аякс вытащил из-под плаща стрелу, вставил ее в тетиву и, прежде чем я успел остановить его, пустил ее в полет.

Стрела исчезла, уйдя к ближайшей вышке. С замирающим сердцем я напряг зрение, пытаясь проследить ее полет.

На платформе вышки стоял сигнальщик, прислонив штандарт к перилам рядом с собой. Внезапно этот штандарт опрокинулся вниз, явно переломившись в пяди от крестовины. Сигнальщик нагнулся и подобрал нижнюю часть древка, уставясь с явным замешательством на сломанный конец.

– Есть еще какие-нибудь цели? – спросил Аякс. Он небрежно опирался на лук, стоя спиной к вышке. Старый луканец даже не потрудился проследить, попала ли его стрела в цель.

– Мгм… только не сейчас, Аякс, – заверил я его. – Спи дальше.

– Меня устраивает, сынок, – улыбнулся Аякс, снова укладываясь. – Завтра будет много целей.

– Как ты это определил? – спросил я.

– Согласно только что срубленному мною сигналу, – усмехнулся он, – армия готовится завтра выступать.

– Ты можешь прочесть сигналы? – моргнул я.

– Разумеется, – кивнул Аякс. – Армии применяют всего около дюжины кодов, и я знаю их все. Это часть моего ремесла.

– И они выступают в поход завтра? – не отставал я.

– Именно так я и сказал, – нахмурился лучник. – Что случилось, ты оглох?

– Нет, – поспешно успокоил я его. – Просто это меняет наши планы, вот и все. Спи себе дальше. Вернувшись на наше небольшое совещание, я застал Ааза и Танду углубившимися в разговоре Брокхерстом.

– Плохие новости, малыш, – уведомил меня Ааз. – Брокхерст говорит, что армия собирается завтра выступить в поход.

– Знаю, – сказал я. – Сам только что узнал у Аякса. Ты тоже умеешь читать сигнальные флажки, Брокхерст?

– Нет, – признался бес. – Но гремлин умеет.

– Какой гремлин? – оскалил зубы Ааз.

– Он был здесь минуту назад, – нахмурился, оглядываясь по сторонам, Брокхерст.