— Может, отвезти, вас в больницу? Так что мне делать? Куда вы хотите ехать? Я не могу больше!

Она кричала в истерике.

— Останови у первого автомата. Я должен… — Но я не знал, что я должен. — Потом скажу, что делать дальше.

Мы проезжали городской окраиной. Или это была деревня? Она остановила машину у тротуара и кивнула:

— Телефон.

Собраться с духом. Я должен собраться с духом!

Мгновение я сидел в отупении; потом открыл дверцу. Четыре шага до телефонной будки показались вечностью. Телефонный справочник. Только там я могу найти адрес. Все расплывалось перед глазами. Может быть, еще не поздно, я еще дышу. Я с трудом выдрал всю страницу, вернулся обратно.

— Сюда…

— Parkweg een?[17]

— Parkweg een!

— Я тут не ориентируюсь…

— Ну так спроси и езжай быстрее, ради бога!

Бесцветные глаза, обрамленные белыми ресницами. Белокурая грива волос, беспорядочно стянутая узлом.

— Ты не голландка? — спросил я, когда мы въехали в центр города, где пришлось пробираться сквозь колонны велосипедистов. На мой взгляд, она не была похожа на голландку.

— Полька! — ответила она со злостью. — Я никогда не была в Гааге, как я тут найду дорогу? — Она опустила стекло и раздраженно крикнула велосипедисту: — Waar is Parkweg alstublieft?[18]

— А я чех.

— Это я уже поняла, иначе бы вообще с тобой не возилась.

Мы въехали в квартал, похожий на роскошный парк. Свежая, прохладная зелень, не то что там, в Африке. Виллы и резиденции. Мысли ускользали, разбегались. Я заметил, что мы объезжаем какой-то дом уже второй раз и снова возвращаемся той же дорогой.

— Это дом номер один. Остановиться?

По тротуару прогуливался полицейский. В темном отглаженном мундире, руки за спиной. Хотел бы, чтобы у меня была такая жизнь, или нет?

— Остановись напротив, подождем, пока он пройдет.

Машина остановилась. "Приехали, вылезай, — говорили ее глаза, — вылезай скорее, ради бога!"

— Сейчас пойду, только немного отдышусь.

Полицейский дошел до самого конца улицы и повернул обратно. Я не сводил с него глаз.

— Надо привести вас в порядок. — Она впервые мне улыбнулась. Наклонилась и попыталась застегнуть рубашку и пальто. Бледное солнце проблескивало из-за деревьев. Небо было синевато-зеленым. Я живо воспринимал второстепенные детали, главное от меня ускользало. Я с трудом залез в карман.

— Пистолет выбрось где-нибудь в канал, а это — тебе… — Я вытащил горсть банкнот. — Мне они уже не понадобятся.

Скорчившись, я выбрался из машины. Палуба ускользала из-под ног. Сирена «Гильдеборг» завыла. Я не смею упасть в конце пути! Но расстояние до этого дома было таким же, как от Порт-Элизабета до Гааги. И я снова должен был пройти его, снова принять решение. Глаза ослепила блеском бронзовая табличка. Тело обжигала африканская жара. Дышать было нечем.

Ручка двери тоже была бронзовой, она была сделана в форме птицы.

Феникс!

Над головой холодное зеленое небо. Жар, который обжигал меня, шел от меня самого. Я возвращался домой, еще немного, и переступлю порог. Табличка сверкала в лучах робкого солнца: "Посольство Чехословацкой Социалистической Республики".

Я протянул руку к бронзовой птице.

Возрождение!

Двери передо мной открылись.