Итак, эти нечистые духи, демоны, о которых знали маги, философы и сам Платон, скрываются в статуях и идолах, которые по их внушению приобретают такое уважение, как будто в них присутствовало божество: они вдохновляют прорицателей, обитают в капищах, и действуют на внутренности животных, руководят полетом птиц, управляют жребиями, произносят смешанные с ложью прорицания. Они обманываются и обманывают то не зная истины, то когда знают, не открывая ее, чтобы не погубить себя. Они–то отвращают людей от неба к земли, и от Бога к веществу, возмущают человеческую жизнь, причиняют всем беспокойства, вселяясь тайно в тела людей, как духи тонкие, производят болезни, наводят страх на умы, искривляют члены, чтобы принудить людей почитать их, за то, что будто они, насытившись кровью жертв и запахом их мяса, исцелили тех, кому перестали вредить. Они–то суть и те неистовствующие, которых вы видите на улицах, те прорицатели, которые вне храма так кружатся на земле, так волнуются, безумствуют. В них одинаково подстрекательство демона, различны только предметы неистовства. От них происходить то, о чем ты немного прежде говорил: Юпитер требующий во сне игр в свою честь, Касторы являющиеся на конях, лодка следующая за поясом матроны. И большая часть из вас знают, что сами демоны признаются в этом всякий раз, когда мы изгоняем их из тел заклинательными словами и жаром наших молитв. Сатурн, Серапис и Юпитер и прочие обожаемые вами демоны, удручаемые скорбью, высказывают, что такое они, даже в присутствии некоторых из вас, и не осмеливаются солгать для прикрытия своего бесславия. Поверьте этим свидетелям, которые истину говорят вам о себе, что они демоны: заклинаемые именем единого истинного Бога, они приходить в сильный трепет, и или тотчас оставляют тела одержимых ими или постепенно удаляются, смотря по вер страждущего или по желанию исцеляющего. Они страшатся приближения христиан, хотя издали нападают на них посредством вас в собраниях ваших. Они, овладевая умами невежественных людей и действуя на них страхом, стараются втайне возбудить против нас ненависть, ибо естественно ненавидеть тех, кого боимся, и сколько можно, вредить тем, кого страшимся. Так демоны овладевают умами и покоряют сердца людей и заставляют их ненавидеть нас прежде, нежели люди узнают нас. Это для того, чтобы они, узнавши нас, не стали нам подражать или, по крайней мере, не перестали нас гнать.

Как несправедливо вы поступаете, когда произносите суд о том, чего не знаете и не наследовали: поверьте нашему раскаянию, потому что мы и сами так делали, когда будучи прежде ослеплены и ничего не видя, одинаково с вами думали, будто христиане поклоняются чудовищам, едят мясо младенцев и в своих собраниях предаются разврату; мы не понимали, что все это басни, пущенные демонами, никогда неисследованные, ничем недоказанным, что столько времени не находилось человека, который бы заявил об этом, хотя бы и мог рассчитывать не только на прощение за свое преступление, но и награду за свое открытие; и такова невинность христиан, что они не стыдятся и не краснеют, когда их за то осуждают, но жалеют только о том, что раньше не были такими. Какие–нибудь святотатцы, кровосмесники, даже отцеубийцы находили в нас защитников и покровителей; а относительно христиан, мы не думали вовсе выслушивать их; иногда же, когда у нас появлялась к ним жалость, мы еще сильнее мучили их, чтобы пытками принудить их отказаться от своего исповедания, и избавить их от смерти, и в отношении к ним мы действовали так не для того, чтобы добиться истины, но чтобы принудить ко лжи. И если кто–нибудь послабее, побежденный болью и мучениями пыток, отрекался от своего христианства, то мы делались к нему благосклонными, как будто, отказавшись от имени христианина, он этим отречением заглаживал все свои проступки. Не видите ли, что мы думали и делали то же самое, что теперь думаете и делаете вы? Между тем, если бы разум, а не внушение демонов, руководил нашими суждениями, то надлежало бы принуждать христиан не отрекаться от своего имени, но признаться в распутств, в безнравственных обрядах, в умерщвлении младенцев. Такие–то басни демоны нашептывают в уши невежественных людей, чтобы поселить в них к нам страх и отвращение. И это неудивительно: так как человеческая молва, которая всегда питается выдумками, истощается как скоро обнаружится истина, то демоны всячески стараются выдумывать и распространять ложные слухи? Здесь и источник той молвы, о которой ты говорил, будто христиане воздают божескую честь ослиной голове. Кто же столько глуп, что станет почитать такую вещь. Кто же так бессмыслен, чтобы верить этому почитанию? Разве вы, которые почитаете целых ослов в стойлах с вашей богиней Епоной; которые так благочестиво пожираете ослов вместе с Изидой; которые закаляете и почитаете головы волов и баранов, которые, наконец, ставите в храмах богов представляющих смесь человека с козлом, с лицом льва и собаки? Не обожаете ли вы вместе с египтянами и быка Аписа? И вы не отвергаете и их священнодействий в честь змей, крокодилов и других зверей, рыб и птиц, из которых если кого–либо убьет кто, наказывается смертью. Те же египтяне, а также многие из вас столько же боятся Изиды, сколько и остроты луковиц, столько же страшатся Сераписа, сколько неприличных звуков, выходящих из тела человека. Далее изобретатель другой нелепой басни <который рассказывает о поклонении мужским членам священников>[45] старается только взнести на нас то, что бывает у них. Это более идет к бесстыдству тех людей, у которых всякий пол совершает любодеяния всеми членами своего тела; где полное распутство носить название светскости; где завидуют вольности распутных женщин, где сладострастие доходить до отвратительной гадости . Где у людей язык скверен даже тогда, когда они молчат, где, появляется уже скука от разврата прежде чем стыд. О, ужас! люди развратные совершают такие дела, которых не может вынести самый нежный возраст, к которым не может быть принуждено самое тяжкое рабство.

О таких и тому подобных бесстыдных делах, нам не позволено слушать, и многие считают низким даже защищаться по их поводу. А вы выдумаете на людей чистых и целомудренных то, чему мы и не варили бы, если бы вы сами не представляли тому примеров. Что же касается до того, что вы упрекаете нас в обожании преступного человека и его креста, то вы очень далеки от истины, когда думаете, чтобы преступник заслужил или простой человек мог почитаться Богом. Поистине, тот достоин сожаления, кто все свои надежды возлагает на смертного человека (ср. Иер 17:5; Пс 145:3), потому что со смертью его прекращается и вся помощь с его стороны. Египтяне же в самом деле выбирают себе человека; которому воздают божеские почести, ему одному молятся, к нему обращаются за советом, в честь его заколают жертвы, и он будучи для других богом, для себя самого невольно есть человек. Ибо он не может обмануть свою совесть, хотя обманывает других. Низкое ласкательство не ограничивается тем, чтобы воздавать почтение царям и владыкам, как великим и избранным людям, чти совершенно прилично, но дает им имена богов, между тем как для доблестного мужа честь составляет истинную награду, а для доброго любовь — самую приятную дань. Призывают этих людей как богов, преклоняются пред их статуями, возносят молитвы их гению, т. е. демону, и считают более безопасным делать ложную клятву именем Юпитера, нежели своего царя. Мы не почитаем крестов и не желаем их[46]. Вы, может быть, имея деревянных богов почитаете и деревянные кресты, как составные части ваших божеств. Но самые знамена ваши и разные знаки военные что иное, как не позлащенные и украшенные кресты? Ваши победные трофеи имеют вид не только креста, но и распятого человека. Естественное подобие креста мы находим в корабль, когда он несется распустивши паруса или подходить к берегу с простертыми веслами. Точно также ярем, когда его подвяжете, похож на крест; и человек, когда он распростерши руки, чистым умом возносит молитву к Богу, представляет образ креста. Итак, изображение креста находится и в природе, и в вашей религии.