Хотя теоретически в каждой сфере жизнедеятельности психолог может найти себе применение, но фактически есть сферы, где и так эффективно трудятся «свои» специалисты, которые претендуют даже на рассмотрение и решение тех проблем, которые можно отнести к традиционно психологическим. К таким сферам можно отнести следующие:

1. Литература и искусство. Известно, что каждый серьезный писатель по своему определению уже является «человековедом» и здесь конкуренция со стороны психологов ему особенно не грозит. Творец в литературе и искусстве по сравнению с психологом обладает важным преимуществом (хотя это преимущество иногда и превращается в недостаток) - он в гораздо большей степени использует интуицию и чувства, что позволяет ему понять и прочувствовать то, что почти недоступно многим психологам, полагающимся лишь на свои традиционные и часто очень несовершенные средства (тесты, опросники, анкеты…). Не случайно многие выдающиеся психологи (особенно в последние десятилетия) призывают смелее осваивать и использовать так называемые «герменевтические методы», основанные на «понимании» и «прочувствовании» другого человека. Правда, иногда все–таки требуется более «объективное» исследование, которое только и можно провести, используя тесты и опросники.

2. Сфера религии, куда психологи часто сами не рискуют вторгаться: слишком деликатной является область веры, надежды и идеалов, а также область предрассудков и запрета на определенные человеческие желания (идея «запретных плодов» как важная сторона религии). Тем не менее все–таки находятся некоторые философы и даже психологи, которые пытаются понять психологические основы веры и суеверий, что и позволяет иногда выделять в качестве отдельной сферы «психологию религии». Хотя не только священники это обычно не одобряют, но и многие искренне верующие люди, так как это своеобразное покушение на святыни…

3. Сфера философии. Проблема соотношения «души» и «тела» в немалой степени именно философская и многих известнейших философов, пытавшихся осмыслить эту проблему (Аристотель, Платон, Декарт и др.), сами психологи считают своими «коллегами». Примечательно, что известнейший философ Р. Декарт сам себя больше считал «математиком».., хотя фактически был не только выдающимся философом и психологом, но и физиологом. Все это говорит о том, как сложно оставаться в рамках какой–то одной науки (например, психологии), когда пытаешься рассуждать о действительно сложных вопросах…

Но есть и еще один важный аспект взаимоотношения психологии и философии. Некоторые психологи считают, что сама психология не может определить свою цель, и поэтому она вынуждена обращаться к философии. В частности, известный психолог Г. Мюнстерберг пишет в своей книге «Психология и учитель» о том, что «никакая наука о фактах не может сказать нам, что мы должны делать.., этика, а не психология должна решать вопрос о тех целях, к которым воспитание должно вести ребенка», и «сама педагогика оказывается, таким образом, частью этического исследования»[40] «Но этика может говорить нам только о целях и намерениях, — продолжает Г. Мюнстерберг. — Если же учитель желает разобраться в тех средствах, с помощью которых цель может быть достигнута, в тех фактах, посредством которых можно воздействовать на формирующегося ребенка, он должен от этики обратиться к психологии» (там же, с. 79–80).

Один из выдающихся отечественных педагогов–мыслителей С. И. Гессен назвал свой основной труд «Основы педагогики. Введение в прикладную философию», обозначив в самом названии книги неразрывную связь практической педагогики с философией. С. И. Гессен пишет: «…Будучи прикладной этикой, теория нравственного образования в конце концов впадает в этику, служившую ей ранее теоретическим основанием… Педагогика, этика и политика оказываются тесно связанными друг с другом, как бы вырастающими из единого корня. Оторванная от этики и политики, педагогика засыхает, вырождается в узкую, мало значащую рецептуру. Не случайно все великие теоретики педагогики — Платон, Локк, Руссо, Песталоцци, Фихте, вплоть даже до Л. Толстого — были вместе с тем и философами нравственности, и политиками» (Гессен, 1995. — С. 202). Заметим, что в аннотации эта книга, изданная еще в 20–е годы в эмиграции, названа «одной из лучших книг этого столетия по педагогике».

К сожалению, в психологии отношение к философии и этике очень неоднозначное, начиная от признания связи с философией и кончая утверждениями о том, что психология должна быть «чистой» от этики (см. Психология и этика, 1999). Но там, где есть проблема, там ищущий психолог может найти возможность для реализации своего творчества, а также возможность самому сделать свой и этический, и научно–практический выбор.

4. Сфера педагогики. О связи педагогики и психологии разговор фактически уже начат (см. выше). Когда мы говорим о «труднодоступности» педагогики для психологии, мы имеем в виду не теоретическую сторону вопроса — в этом смысле эти две науки и области практики связаны теснейшим образом и должны действовать совместно, взаимообогащаясь; речь о том, что, к сожалению, часто сами психологи относятся к педагогам слишком надменно, «свысока», и даже «обосновывают» такое свое отношение тем, что, мол, мы, психологи, «научно обосновываем» работу педагогов… Интересно, что некоторые известные психологи (одни из лучших преподавателей факультета психологии МГУ им. М. В. Ломоносова — фамилии, естественно, не называем), отвечая на наш вопрос, «кем Вы себя больше считаете, преподавателем психологии или педагогом?», категорически отвечали: «Только преподавателем психологии, но никак не педагогом, потому что педагог ориентирован на воспитание…». Хотя на своих лекциях эти преподаватели затрагивают и нравственные вопросы, и вопросы личностного развития, то есть фактически (сами того не замечая) вторгаются в сферу философии и этики, о необходимости чего мы только что писали выше… Как все–таки сильна предвзятость психологов по отношению к педагогам (!), то есть сами психологи часто делают сферу педагогики «малодоступной» для изучения (и понимания) и для сотрудничества.

Еще У. Джеймс писал о том, что «психология — наука, а преподавание — искусство» и что «науки никогда не производят прямо из себя искусства» (цит. по Краевскому, 1994. — С. 94). Как отмечает В. В. Давыдов, психология в образовании, хотя и должна учитываться, но она не «диктатор», поскольку жизнь и педагогов, и детей обусловлена социально–педагогическими условиями, определяющими и психологические закономерности развития личности (цит. по: Педагогика, 1998. — С. 89).

Взаимоотношения педагогики и психологии являются наиболее сложными и запутанными, поскольку реально и педагоги, и психологи пытаются решать очень близкие задачи, связанные с формированием полноценных граждан общества. Можно лишь очень условно развести сферы приложения дил педагогов и психологов в решении этой сложнейшей задачи. Традиционно педагоги больше работают с классом (известная идея «воспитания через воздействие ученического коллектива»). Психологи же больше ориентированы на индивидуальные подходы к воспитанию личности ребенка (в индивидуальных беседах–консультациях, в работе с группой и микрогруппой). Хотя реально и педагоги используют метод индивидуальной работы, и психологи часто проводят свои исследования и игровые процедуры с целым классом. Чтобы как–то укрепить линии сотрудничества психологов с педагогами, в психологии возникло даже особое направление — педагогическая психология.

В последние годы в России появилась еще одна близкая профессия — социальный педагог, главной целью работы которого является создание образовательно–воспитательной среды (не только школьной, но и микросреды района проживания детей) для полноценного развития личности ребенка. Заметим, что в цивилизованных странах (на Западе) эта профессия считается даже более «важной» и «влиятельной», чем традиционная работа психолога или педагога.