– Тогда я буду говорить за нее. Это моя племянница, мисс Пул, моя родственница. – Роза покрепче обняла ребенка. – Я никогда не отдам ее чужому человеку.

Лицо Агнес Пул превратилось в раздраженную гримасу. В какой-то момент Розе показалось, что она готова вырвать дитя у нее из рук. Но вместо этого сестра отвернулась и поспешно вышла из палаты; резкое шуршание юбки сопровождало каждый ее шаг. Дверь шумно захлопнулась.

Во дворе лошадиные копыта нервно застучали по камням.

Роза снова приблизилась к окну и увидела, как, шагнув из тени, Агнес Пул двинулась по дорожке к ожидавшему фаэтону, чтобы поговорить с пассажиром. Через минуту кучер щелкнул хлыстом, и лошадь поцокала прочь. Коляска выехала за ворота, и Агнес Пул одиноко застыла темным силуэтом на блестящих камнях мостовой.

Роза взглянула на младенца, лежавшего у нее на руках, на спящее личико, черты ее дорогой сестры в миниатюре. «Никто и никогда не заберет тебя у меня. До тех пор, пока я дышу».

– Доктор Айлз, спасибо, что согласились встретиться со мной так скоро. – И Джулия уселась в кресло, стоявшее в кабинете судмедэксперта.

Она вошла в стылое здание с улицы, где пылал летний зной, и теперь смотрела на женщину, которая, казалось, очень комфортно чувствовала себя в этой жуткой холодине. Если не считать фотографий цветов на стенах, кабинет Мауры Айлз выглядел по-деловому: папки, книги, микроскоп и рабочий стол, который содержался в безупречном порядке. Джулия тревожно заерзала в кресле: ей вдруг почудилось, будто она сама оказалась под линзами микроскопа.

– Возможно, вы нечасто получаете запросы вроде моего, но мне правда нужно знать. Для собственного спокойствия.

– Вам следовало бы поговорить с доктором Петри, – заметила Айлз. – Скелет – это объект судебной антропологии.

– Я пришла не из-за скелета. Я уже беседовала с доктором Петри, но она не сказала мне ничего нового.

– Тогда чем же я могу вам помочь?

– Когда я покупала дом, агент по недвижимости сообщила мне, что предыдущей владелицей была пожилая женщина, которая там и умерла. Предполагается, что смерть была естественной. Но несколько дней назад мой ближайший сосед проговорился, что в округе произошло несколько краж со взломом. А в прошлом году видели мужчину, который ездил туда-сюда по дороге, будто бы высматривая дома. И теперь я засомневалась…

– Была ли эта смерть естественной? – без обиняков продолжила Айлз. – Об этом вы хотите спросить, так ведь?

Джулия встретила взгляд судмедэксперта:

– Да.

– Боюсь, то вскрытие производила не я.

– Но ведь отчет у вас наверняка есть, да? Там должна быть указана причина смерти, так ведь?

– Но для этого мне нужно знать имя покойной.

– У меня все с собой. – Потянувшись к сумочке, Джулия вытащила из нее целую пачку ксерокопий и передала бумаги Айлз. – Это сообщение о ее смерти из местной газеты. Женщину звали Хильда Чамблетт. И это вся информация о ней, которую мне удалось отыскать в прессе.

– Значит, вы уже начали копаться в этом деле.

– Я все время о нем думаю. – Джулия смущенно усмехнулась. – Кроме того, у меня на заднем дворе нашли тот старый скелет. Я чувствую себя неспокойно оттого, что на моем участке умерли сразу две женщины.

– Они умерли с разницей по крайней мере в сто лет.

– Меня главным образом волнует та, что умерла в прошлом году. Особенно после того, что мой сосед рассказал о кражах.

Айлз кивнула:

– Полагаю, меня бы это тоже волновало. Позвольте, я найду отчет. – Она вышла из кабинета и спустя всего несколько минут вернулась с папкой в руках. – Это вскрытие проводил доктор Костас, – сообщила судмедэксперт, усаживаясь за свой стол. Она открыла папку. – «Чамблетт, Хильда, девяносто два года, найдена на заднем дворе своего дома в Вестоне. Останки обнаружил один из родственников, который был в отъезде и не навещал ее три недели. Поэтому точное время смерти неясно». – Айлз перевернула страницу и замолчала. – Фотографии здесь не особенно приятные, – заметила она. – Вам не стоит на них смотреть.

Джулия сглотнула:

– Нет, не стоит. Может, вы просто прочтете мне заключение?

Отыскав резюме, Айлз подняла глаза:

– Вы уверены, что хотите это слышать? – Джулия кивнула, и Айлз вновь начала читать вслух: – «Труп обнаружили в положении супинации среди высокой травы и сорняков, за которыми его не было видно даже на расстоянии нескольких шагов…»

«Те самые сорняки, с которыми я сражалась, – подумала Джулия. – Я выдергивала те самые растения, что скрывали тело Хильды Чамблетт».

– «На открытых участках тела не сохранилось неповрежденных мягких тканей или кожи. На туловище по-прежнему находятся обрывки одежды, которая, судя по всему, представляла собой хлопковое платье без рукавов. Отчетливо видны шейные позвонки, на которых мягкие ткани не сохранились. Толстый и тонкий кишечник почти полностью отсутствуют, а сохранившиеся легкие, печень и селезенка имеют дефекты с зазубренными краями. Представляют интерес пушистые расщепленные волокна, обнаруженные на всех суставах конечностей и предположительно являющиеся нервными и мышечными фибрами. На надкостнице черепа, ребер и костей конечностей также имеются пушистые волокнистые участки. Возле трупа замечено много птичьего помета, – Айлз подняла глаза, – предположительно принадлежавшего воронам».

Джулия посмотрела на судмедэксперта:

– Значит, говорите, это сделали вороны?

– Это описание – классический случай для ворон. Вообще, птицы часто наносят посмертные повреждения. Даже хорошенькие певчие пташки клюют и разрывают кожу покойников. Вороны значительно крупнее, и к тому же они плотоядные птицы, а потому могут быстро превратить труп в скелет. Они поглощают все виды тканей, однако совсем оторвать нервные волокна и сухожилия им не удается. После многократного клевания волокна растрепываются, но по-прежнему держатся на суставах. Именно поэтому доктор Костас называет их «пушистыми» – вороньи клювы изрядно ободрали их. – Айлз закрыла папку. – Вот и весь отчет.

– Но вы не сообщили мне о причине смерти.

– Потому что определить ее невозможно. Прошло три недели, труп слишком сильно поврежден птицами и подвергся разложению.

– Значит, вы ничего не можете сказать?

– Ей было девяносто два года. Лето было жарким, и она находилась в саду одна. Вполне можно предположить, что сердце не выдержало.

– Но уверенности в этом нет.

– Нет.

– Значит, могло произойти…

– Убийство? – Айлз в упор взглянула на Джулию.

– Она жила одна. И защиты у нее не было.

– В отчете ничего не говорится о беспорядке в доме. Или о следах кражи.

– Возможно, убийца и не собирался ничего красть. Может быть, его интересовала именно она. И то, что он мог с ней сделать.

– Поверьте мне, – спокойно проговорила Айлз, – я понимаю, о чем вы думаете и чего опасаетесь. По роду деятельности я часто вижу, что люди вытворяют друг с другом. Ужасные вещи, заставляющие задумываться о том, что значит быть человеком и чем мы отличаемся от животных. Но эта смерть не вызывает у меня подобной тревоги. Некоторые вещи происходят довольно часто, и в случае с девяностодвухлетней женщиной, тело которой нашли на заднем дворе, мысли об убийстве возникают не сразу. – Некоторое время Айлз внимательно смотрела на Джулию. – Вижу, вас этот ответ не удовлетворяет.

Джулия вздохнула:

– Даже и не знаю, что думать. Я очень жалею, что купила этот дом. С тех пор как переехала, я ни одной ночи не спала спокойно.

– Вы прожили там не так уж долго. Переезжать на новое место всегда волнительно. Подождите немного – и привыкнете. На это всегда уходит время.

– Мне снились разные сны, – призналась Джулия.

Судя по виду, эта фраза не произвела на Айлз никакого впечатления, да и с чего бы? Эта женщина ежедневно препарирует покойников, она выбрала профессию, от которой многие мучились бы кошмарами.