У Светлякова медали не было, и «Отвагу» комроты-2 он, похоже, считал личным оскорблением. Несмотря на то что объективно вторая рота в ходе обучения была одной из первых по всем показателям, капитан неоднократно в рапортах командиру полка указывал, что Волков плохо готовит бойцов. После четвертого или пятого рапорта комполка приехал на стрельбище и понаблюдал за тем, как рота уверенно выбивает нормативы. Ничего не сказав, командир полка уехал обратно, а вечером жестоко накрутил Светлякову хвост. Волков, естественно, при этом не присутствовал, но уполномоченный 3-го Управления лейтенант Архипов со смехом рассказывал, как интересно менялся цвет лица комбата во время разноса.

Надо сказать, что с уполномоченным лейтенант поддерживал некое подобие дружбы. Несмотря на свою должность, Архипов был человек, в общем-то, незлой. Однако, как и положено хорошей ищейке, нюх и хватка у него были выдающиеся, в чем Волков вскоре убедился при весьма неприятных обстоятельствах. Значительную часть полка составляли не служившие в армии мужики лет под тридцать. На пятую ночь несколько человек выбрались из расположения и отправились пешком в город. В три часа ночи лейтенанта поднял один из караульных. Следуя за бойцом, комроты-2 подошел к забору, шедшему по периметру учебного лагеря. У забора Волков застал весьма неприглядную картину: шестеро бойцов переминались с ноги на ногу под дулами винтовок часовых. Вдоль забора размеренно ходил Архипов. Увидев лейтенанта, уполномоченный нехорошо обрадовался.

– Здравия желаю, – вскинул руку к пилотке Волков и покосился на задержанных.

– Здравствуйте, товарищ лейтенант. Ваши орлы? – Архипов кивнул на бойцов у забора.

– Не уверен, – честно признался комроты-2. – Я их еще не всех запомнил.

– Ну, они утверждают, что из второй роты. – Старший лейтенант почесал подбородок и как-то жестко посмотрел на собеседника. – Так что делать будем, товарищ лейтенант?

– Как что? – удивился Волков. – Под арест…

– Арестом тут не отделаешься, – уполномоченный посмотрел на восток, где небо потихоньку начало светлеть. – Это, вообще-то, оставление части в военное время. Давайте-ка отойдем, товарищ лейтенант, надо поговорить.

Они отошли шагов на двадцать, задержанные провожали командиров тревожными взглядами.

– Значит, так, – Архипов достал из кармана мятую пачку папирос, вынул одну и закурил. – По-хорошему, я должен их арестовать и сообщить о ЧП по команде. В этом случае твоих субчиков скорее всего ждет трибунал.

– И что? – Волков похолодел.

– А ничего, – старший лейтенант глубоко затянулся. – Поскольку они первые попались, думаю, получат на всю катушку. Чтобы другим неповадно было.

Ротный резко развернулся и почти бегом бросился к красноармейцам.

– Вы… – вздохнув, он взял себя в руки. – Вы какого черта в город поперлись?

Бойцы молча переглянулись. Самый здоровый, ражий мужик ростом под метр девяносто, с темными от въевшегося масла руками, гулко пробормотал:

– Мы, товарищ лейтенант, это… Тут, ну, заводской поселок… Он отсюда в двух километрах будет, – он замолчал, словно стесняясь, затем махнул рукой. – В общем… К женам мы ходили. Что такого-то?

– К женам? – Волков не знал, плакать ему или смеяться. – Я вам скажу, «что такого-то»! Вам трибунал светит!

Отвернувшись от ошалевших бойцов, он вернулся к уполномоченному.

– Ну, ты все слышал? – спросил комроты-2.

– Слышал, слышал. А теперь давай посмотрим на это дело вот с какой стороны, – Архипов метким щелчком отправил окурок в ящик с песком. – Тут у нас три учебных батальона, две тысячи триста двадцать пять человек. Большинство – из города. Чуть не половина – женатые. Понимаешь, куда я клоню?

– Я за них поручусь, – внезапно сказал Волков.

– Что? – не понял старший лейтенант.

– Я за них поручусь, – повторил ротный.

– Тогда уж за всю роту, – усмехнулся Архипов. – Ладно, давай попробуем, может сработает воспитательная сила коллектива.

Они подошли к задержанным.

– Значит, так, товарищи несостоявшиеся дезертиры, – жестко сказал старший лейтенант. – По-хорошему, трибунал по вас плачет, но ваш ротный решил взять вас на поруки. В случае повторения подобных инцидентов под трибунал пойдет он. Понятно?

– Есть! – крикнул за всех рослый рабочий.

– Разойтись! – скомандовал старший лейтенант.

Бойцы бегом бросились к своему бараку, Архипов повернулся к Волкову:

– Я не шучу, имей в виду.

– Есть, – мрачно ответил лейтенант. – Я понимаю.

Больше из второй роты никто не бегал, правда, в течение недели несколько человек ночью упали с верхних коек и наставили на лице синяков. Так, по крайней мере, изложил это ротному боец Шумов, тот самый здоровяк-рабочий, что попался тогда уполномоченному. Второе столкновение у Волкова с Архиповым состоялось буквально через несколько дней. По результатам первой недели лейтенант назначил временно исполняющих обязанности командиров отделений и взводов. Командиром первого взвода стал Андрей Васильевич Берестов, невысокий человек лет сорока с удивительно спокойным, мужественным лицом и абсолютно седой головой. До мобилизации он работал бухгалтером на торфозаготовках. Берестов сразу показал себя умелым бойцом – он отлично стрелял, умело метал гранаты и для своего роста и возраста был необыкновенно силен и вынослив. На вопрос лейтенанта, где он приобрел такой опыт, Андрей Васильевич сдержанно ответил, что воевал в Гражданскую. Волков составил рапорт и передал его по команде. Буквально через час его прямо с плаца вызвал к себе Архипов. Предчувствуя нехорошее, комроты чуть не бегом явился к уполномоченному и осторожно постучал в дверь кабинета.

– Войдите, – голос старшего лейтенанта был до тошноты уставным.

Волков вошел и аккуратно прикрыл за собой дверь. Архипов сидел за столом, перед ним лежала стопка бумаг. Уполномоченный встал из-за стола, обошел лейтенанта и запер дверь на ключ. Затем он вернулся за стол и, положив подбородок на сцепленные ладони, некоторое время смотрел на несколько ошарашенного этими маневрами Волкова. Наконец, кивнул:

– Бери стул, садись, в ногах, как говорится, правды нет.

Лейтенант пододвинул стул и сел напротив Архипова. С минуту командиры молча пялились друг на друга, наконец Архипов вздохнул и артистично спросил:

– Сашка, ты меня в гроб вогнать хочешь?

– Не понял, – честно ответил комроты-2.

– Твой рапорт? – риторически спросил уполномоченный, снимая верхний лист в стопке. – Твой. По подписи вижу. В этом рапорте ты докладываешь Светлякову, что временно исполняющих ты выбрал и на первый взвод просишь утвердить Берестова Андрея Васильевича. Так?

– Все верно, – кивнул Волков. – Ты чего так издалека заходишь-то?

– Сейчас-сейчас, – Архипов открыл ящик стола, вынул из него папку и толкнул по столу Волкову. – На, ознакомься.

Папка содержала в себе характеристику на Андрея Васильевича Берестова. На штамп лейтенант смотреть не стал, справедливо рассудив, что чем меньше знаешь, тем лучше спишь, и перешел прямо к тексту. Архипов закурил. Через пять минут Волков оторвался от папки и уставился на старшего лейтенанта.

– Твое мнение? – спросил уполномоченный.

Мнение лейтенанта было непечатным.

– Согласен, – кивнул Архипов. – Так что ты собираешься с этим делать?

– Слушай, ты мне объясни, – заволновался лейтенант, – как он вообще оказался у нас? В смысле в Советском Союзе?

– Ты невнимательно читал, – старший лейтенант погасил окурок, достал из пачки еще одну папиросу, но закуривать не стал. – Вернулся в двадцать седьмом по амнистии. Никаких художеств за ним не числилось, так что оснований отказать не было. После проверки приехал сюда и с 29-го работал на торфозаготовках. Характеризуется положительно. Даже награжден почетной грамотой за отвагу на пожаре. Но это все так, лирика. – Он перегнулся через стол и посмотрел прямо в глаза Волкову. – Вопрос в том, что ты поставил во главе взвода бывшего белогвардейского офицера.