Нетвердой походкой она двинулась к Джезалю, он попятился.

– Арди, ты пьяна.

Девушка раздраженно вскинула голову.

– Я всегда пьяна. Ты, кажется, говорил, что сильно по мне соскучился?

– Но… я думал… – испуганно пробормотал он.

– Думал! В том-то твоя проблема! По этой части ты не слишком силен.

Арди продолжала его теснить, а он продолжал отступать, пока, споткнувшись о шпагу, не уперся в край стола.

– Разве я не ждала тебя? – прошептала она, и лицо Джезаля обдало жаркое, кисло-сладкое от вина, дыхание. – Как ты просил…

Губы девушки коснулись его губ, кончик языка нежно очертил контур рта. С тихим урчанием она прижалась к его груди, а мягкая ладонь, скользнув вниз, начала через брюки поглаживать пах. Чудесное ощущение! Джезаль мгновенно возбудился. Однако несмотря на разливающееся по телу блаженство, его не оставляла тревога. Он нервно взглянул в сторону двери и хрипло спросил:

– А слуги?

– Если им что-то не нравится, пусть катятся к черту и ищут другую работу. Нанимала их не я.

– А кто… Ах!

Запустив пальцы ему в волосы, она рывком развернула к себе его лицо и воскликнула:

– Да забудь о них! Ты ведь пришел ради меня?

– Да… да, конечно!

– Так скажи это! – Ее ладонь крепко, почти до боли, сдавила ему член.

– Ах… Я пришел ради тебя.

– Ну? Вот она я. – Немного поколдовав над пряжкой, Арди расстегнула Джезалю ремень. – Не надо стесняться.

Он попытался перехватить ее запястье.

– Арди, подожди…

Но она вдруг залепила ему свободной рукой пощечину, так что голова у него мотнулась вбок, а в ушах зазвенело.

– Я уже полгода изнываю от безделья, – едва разборчиво зашипела Арди. – Чуть с тоски не умерла! Понимаешь? А ты говоришь – подожди! Да пошел ты!..

Вцепившись одной рукой ему в лицо, другой она бесцеремонно вытащила из штанов член и принялась его ласкать. Джезаль стоял с закрытыми глазами, прерывисто дыша, – весь мир, кроме ее нежных пальцев, для него исчез.

Арди укусила его за губу, сначала слегка, потом сильнее.

– М-м-м… – застонал Джезаль. – М-м-м…

И она продолжила его кусать – страстно, настойчиво, безостановочно, как будто хотела съесть. Он попытался вывернуться, но путь к отступлению сзади перекрывал стол, а впереди – Арди. Джезаль ошалел от боли и изумления, и чем сильнее становилась боль, тем меньше оставалось изумления.

– А-а-а!

Он перехватил запястье, выкрутил его и швырнул Арди на стол. Она тихо охнула, стукнувшись лицом о полированное дерево.

Джезаль растерянно замер над распластанной девушкой. Во рту у него стоял соленый привкус крови. Блестящий темный глаз Арди, прикрытый завесой спутанных волос, холодно и равнодушно смотрел на него поверх вывернутого плеча. Упавшие на губы пряди трепетали от тяжелого прерывистого дыхания. Джезаль отпустил запястье. На белой коже розовели яркие отпечатки его пальцев. Арди медленно опустила освобожденную руку, взялась за подол платья и задрала юбку вверх. Затем вторую. И так до тех пор, пока все юбки не собрались комом на талии. Взору Джезаля предстал голый бледный зад.

Что ж, может, он теперь и другой человек, но по-прежнему мужчина…

При каждом толчке голова Арди стукалась о штукатуреную стену, а его бедра звонко шлепали о ее ягодицы; брюки вместе со шпагой постепенно соскользнули по ногам в ворс кантийского ковра. При каждом толчке стол громко негодующе скрипел, словно они трахались на спине недовольного старика. При каждом толчке Арди издавала хриплый стон, а Джезаль вздыхал – но не от боли или удовольствия, а потому что запыхался, совершая столь энергичные движения. К счастью, закончилось это быстро.

В жизни часто так случается: ждешь, ждешь чего-то – а в результате все оборачивается жестоким разочарованием. Именно это сейчас и произошло. Не о яростном совокуплении на столе в безвкусной гостиной мечтал он долгими часами, когда, изможденный и замерзший, ехал через кишащую опасностями равнину, согревая себя мыслями об Арди. С виноватым видом Джезаль торопливо спрятал поникший член в штаны. До чего же стыдно, до чего тошно! От клацанья пряжки на ремне ему захотелось стукнуться лбом об стену.

Арди поднялась и, уставившись в пол, расправила юбки. Джезаль тронул ее за плечо.

– Арди…

Сердито стряхнув его руку, она двинулась в глубь комнаты и что-то бросила за спину. Небольшой предмет с металлическим звяканьем упал на ковер. Ключ.

– Можешь идти.

– Что?

– Уходи! Ты ведь получил, что хотел?

Не веря своим ушам, он облизал окровавленную губу.

– По-твоему, я хотел это? – Она молчала. – Я люблю тебя!

Арди глухо кашлянула, словно ее вот-вот стошнит, и медленно покачала головой.

– Почему?

Джезаль растерялся. Он уже сам запутался в своих словах и чувствах. Наверное, стоит объясниться заново, но с чего начать? Все это походило на ночной кошмар, и оставалось лишь уповать на скорое пробуждение.

– В каком смысле – почему?

Со сжатыми кулаками она подалась вперед и, брызгая слюной, пронзительно крикнула:

– Я ведь презренное ничтожество! Все, кто меня знает, меня ненавидят! Меня ненавидел отец! Меня ненавидел брат! – Ее голос сорвался, лицо исказила гневная, страдальческая гримаса. – Я порчу все, к чему прикасаюсь! Я – дерьмо! Почему ты этого не видишь?

Арди закрыла лицо руками и, задрожав, повернулась к нему спиной.

Потрясенный Джезаль молча смотрел на содрогающуюся от безмолвных рыданий фигурку, и у него самого затряслись губы. Старый Джезаль дан Луфар быстро схватил бы ключ, вылетел стрелой на улицу и впредь на пушечный выстрел не приблизился бы к дому Вестов, тихо радуясь, что так легко отделался. Новый Джезаль об этом только подумал. Крепко подумал. Но теперь он был сильнее, чем прежде. По крайней мере, так он мысленно себя уверял.

– Я люблю тебя. – Слова, слетевшие с окровавленных губ, отдавали ложью, но отступать было поздно. – Люблю по-прежнему. – Джезаль пересек комнату и, несмотря на сопротивление, заключил Арди в объятья. – Ничего не изменилось.

Он запустил пальцы в темные длинные волосы и прижал ее голову к груди. Она тихо плакала, уткнувшись в нарядный мундир, размазывая слезы и сопли.

– Ничего не изменилось, – вновь прошептал Джезаль.

И это было неправдой.

Они сидели на некотором расстоянии друг от друга, так что со стороны никто бы и не догадался, что у них встреча.

«Просто два человека в перерыв между делами случайно примостили свои задницы на одну скамейку».

Стояло раннее утро. В росистой траве, шелестящих кронах деревьев и ручьях парка золотистыми бликами мерцало солнце, яркие лучи слепили Глокте глаза, и, тем не менее, в воздухе ощущалась коварная свежесть. Лорд Веттерлант, очевидно, вставал рано.

«Впрочем, я тоже «жаворонок». Ничто так не способствует раннему подъему, как бессонная ночь, проведенная в корчах и судорогах».

Его светлость достал из бумажного пакета щепотку хлебных крошек и бросил их под ноги. Важные утки, толпящиеся неподалеку, только того и ждали – весь выводок принялся яростно наскакивать друг на друга, борясь за заветный корм. Старый аристократ равнодушно наблюдал за птицами, на морщинистом лице не отразилось и тени эмоций – оно напоминало маску.

– Наставник, я не питаю иллюзий, – не глядя на Глокту, едва шевеля губами, монотонно произнес он. – Я довольно мелкая фигура, чтобы участвовать в гонке, даже если бы и хотел. Но достаточно крупная, чтобы получить с нее дивиденды, – и намерен получить все, что можно.

«В кои-то веки сразу к делу, без светских бесед о погоде, детях-внуках или сравнительных достоинствах разноцветных уток».

– Ничего постыдного в этом нет.

– Я считаю иначе. Но у меня многочисленная семья, и с каждым годом она растет. Мой вам добрый совет – не заводите много детей. – «Ха! Эта беда мне точно не грозит». – Еще я держу собак, которых тоже нужно кормить, а аппетит у них зверский. – Веттерлант издал долгий хриплый вздох и бросил птицам еще одну щепотку крошек. – Чем выше, наставник, поднимаешься, тем больше людей от тебя зависят, тем больше их крутится у твоего стола, жалобно выпрашивая подачки. Печально, но факт.