26. «Прекрасный властелин моей любви…» Прекрасный властелин моей любви, Я твой вассал, до гроба верный данник, К письму – посольству милость прояви, В нём лишь почтенье, острый ум изгнанник. Он не сумел найти достойных слов, Посольство встанет голым пред тобою, За это не гони моих послов, Согрей в душе своею добротою. Быть может, путеводная звезда Проявит милость, выполнит желанья, Любовь нарядит, докажу тогда, Что я достоин твоего вниманья. Осмелившись, любовью похвалюсь, А до того к тебе не появлюсь. 27. «Устав в пути, спешу я лечь в постель…» Устав в пути, спешу я лечь в постель, Сулящую желанный отдых телу, Коснусь подушки – мысли, как метель, Мозг утомляя, приступают к делу Мечты и думы трогаются в путь, Летят к тебе, пронзая дали ночи, Мешая и на миг глаза сомкнуть, Как два слепца на тьму взирают очи. Воображение спешит глазам помочь, Незрячий взор твой призрак видит ясно, Как бриллиант, он озаряет ночь, Тьму, делая и юной, и прекрасной. Так ноги днём, а мысль ночной порою, Стремясь к тебе, мне не дают покоя. 28. «Как состоянье счастья мне вернуть…» Как состоянье счастья мне вернуть, Ведь благодати отдыха не знаю: От тягот дня стараясь отдохнуть, Себя сильнее ночью утомляю? Хоть день и ночь – враги между собой, Меня пытая, пожимают руки: День валит с ног дорожной суетой, А ночь мешает спать тоской разлуки. Чтоб угодить, твержу в ненастье: День, Мой друг сегодня солнце заменяет, Когда созвездья тучи прячут в тень, Он вместо них тьму ночи украшает. Но дни в ответ мои печали множат, А ночь тоскою всё усердней гложет. 29. «Когда, гонимый злобой и судьбой…» Когда, гонимый злобой и судьбой, Отверженный и одинокий, плачу, Тревожа небо жалобой – мольбой, Напрасно на проклятья силы трачу, Мечтаю уподобиться всем тем Чьи доблести людское хвалит мненье, Завидуя я злюсь, не пью, не ем, Чем вызываю сам к себе презренье. Раскаявшись, вдруг, вспомнив о тебе, Перестаю завидовать и злиться, Моя душа назло лихой судьбе, Как птица, в небо с песнею стремится. Тогда я, мыслью о любви твоей, Счастливей и богаче королей. 30. «Когда на суд немых, заветных дум…» Когда на суд немых, заветных дум Воспоминанья вызываю снова, — Горюет о несбывшемся мой ум И судит за растрату лет сурово, Тогда глаза, не ведавшие слёз, Бывают вновь затоплены слезами: От мук любви стенаю я всерьёз, Бесценны те, кто были мне друзьями; Горюя из-за прожитых обид, Болею тяжко, как болел когда – то, Печальный счёт страданий не закрыт, За каждый грех удваиваю плату Но стоит мне подумать о тебе, Как снова благодарен я судьбе. 31. «В твоей груди стучат сердца людей…» В твоей груди стучат сердца людей, Которых не считал уже живыми; Там царствует теперь любовь друзей, Лежащих под камнями гробовыми. Как много горьких, погребальных слёз Любовь из глаз похитила напрасно, Я горевал над мёртвыми всерьёз, Теперь в тебе их лица вижу ясно! Ты, словно склеп, вмещаешь всю любовь Моих подруг, и ветреных, и строгих, Взяв их права, ты собираешь вновь Те чувства, что растратил я на многих. В тебе все те, кого любил в былом, Ты – с ними – мной владеешь целиком. 32. «Быть может, ты тот день переживёшь…» Быть может, ты тот день переживёшь, Когда в могилу Смерть зароет кости. Надеюсь, что найдёшь и перечтёшь Мои стихи, горюя на погосте. Сравнив их со стихами молодых, Найдя в моих трудах несовершенство, Ты всё же сохрани в архиве их — В честь нами пережитого блаженства. Одной лишь мысли удостой меня: «Будь, друг, живым – не вышло бы конфуза, Сегодня, друга за талант ценя, Держала бы своим любимцем Муза. Но умер он, взошла другая новь, Я чту их стиль, а в нём – его любовь». 33. «Не раз я видел, как вершины гор…» Не раз я видел, как вершины гор Прекрасным утром чествует светило, Как на луга, державный бросив взор, Алхимией потоки золотило. Уроды – тучи набегали вдруг, Себя унизить солнце позволяло, Богоподобный лик за тучей тух, Невидимым на запад уползало. Земное солнце блеском дивных глаз Мой лоб однажды утром озарило. Увы, оно светило мне лишь час, Потом от глаз разлука – туча скрыла. И всё ж любовь его не презирает — Без пятен даже солнце не бывает. |
