Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Серена стала замерзать в мокрой одежде, Ксавьер заметил, что ее белые руки покрылись гусиной кожей. Все, что он смог придумать, – это предложить ей раздеться.

– Я согрею тебя.

Она помогла ему расстегнуть ездовой жакет и блузку, а потом принялась расстегивать его выпачканную кровью рубашку.

– Только для того, чтобы убедиться, что ты не ранен, – сказала Серена. – Я не знаю, что бы я стала делать, если бы ты погиб.

Слова ее были сбивчивыми и прерывались нескончаемыми поцелуями.

– Нужно нечто большее, чем дикий кабан, чтобы разлучить меня с тобой.

Она рывком спустила с его плеч рубашку и принялась расстегивать манжеты, чтобы он мог совершенно ее снять. Трава на поляне была мягкой и роскошной. Лошади мирно паслись у кромки леса, а Ксавьер и Серена любили друг друга, не сдерживая своей страсти, шепча и выкрикивая друг другу слова своей любви.

Остальная часть охотничьей партии была, видимо, очень далеко, а ведь Ксавьер убил кабана и должен будет рассказать за ужином настоящую охотничью историю. Конечно, некоторые детали придется опустить…

На какое-то время война с мыслящими машинами перестала существовать. В этот краткий головокружительный миг они были просто любящими друг друга людьми, кроме которых на этом свете просто никого нет.

Относительно науки существует одно распространенное заблуждение, вера в то, что чем больше мы развиваем технику и чем больше узнаем, тем лучше становится наша жизнь.

Тлалок. «Эпоха титанов»

Все, что можно вообразить, можно воплотить и в действительность, если к этому добавить немного гениальности.

Тио Хольцман неустанно повторял эту фразу в сотне речей, произнесенных им в Совете лордов Поритрина. Высказанные ученым концепции и достигнутые им успехи воспламеняли надежды и внушали уверенность в способность человека противостоять мыслящим машинам с помощью технических средств.

Ту же истину, как мантру, повторяли патрон Хольцмана лорд Нико Бладд и все представители Лиги Благородных. На заре своей карьеры Тио Хольцман понял, что отнюдь не всегда высшие награды и щедрые фонды получают лучшие ученые. Награды и деньги достаются самым ловким шоуменам и самым красноречивым политикам.

Нет, коллега Хольцман был действительно вполне достойным ученым. Он обладал исключительной технической образованностью, а его изобретения и системы вооружений с успехом применялись в войне с Омниусом. Однако он приложил больше усилий для создания благоприятного общественного мнения и привлечения внимания к своей персоне, нежели для воплощения самих изобретений. Своим ораторским мастерством и умением высветить нужные детали Хольцман создал себе пьедестал славы, на котором ныне прочно стоял. Хольцман сделал себя героем Поритрина в отличие от прочих, менее красноречивых изобретателей, чьи имена утонули в реке забвения. Его способности завораживать аудиторию, зажигать в ней ощущение чуда, как возможного, превосходили его научные способности.

Для того чтобы поддерживать этот миф о самом себе, Хольцману были постоянно нужны новые идеи, разработка которых требовала вдохновения и длительных периодов углубленных размышлений. Он любил смотреть, как перед его мысленным взором проносятся различные идеи, подобные мелким камешкам, катящимся с крутого горного склона. Иногда камешки останавливались, производя много шума, но не приводя к результатам, но бывало и так, что какой-либо голыш вызывал стремительный обвал, лавину идей и мыслей.

Все, что можно вообразить, можно воплотить и в действительность.

Но сначала любую идею надо представить своим мысленным взором, она должна явиться творцу в его видениях.

Вернувшись домой после поездки на пострадавшую от нападения кимеков Салусу Секундус, он заказал отдельную каюту на комфортабельном дирижабле, тихоходном цеппелине, который, поднявшись в воздух в дельте реки над столичным городом Старда, начал дрейфовать с теплыми воздушными потоками, витавшими над бескрайними равнинами Поритрина.

Стоя на открытой палубе дирижабля, Хольцман рассматривал переливающееся всеми оттенками зеленого и коричневого море травянистой равнины с вкраплениями голубых пятен озер. Внизу, словно косяки рыб, проносились стаи птиц. Отдавшись на волю воздушных потоков, дирижабль медленно парил над землей без руля и без ветрил.

Хольцман всмотрелся в расстилавшийся впереди бесконечный горизонт. Безграничные расстояния, бесчисленные возможности. Гипнотические, медитативные, вдохновенные. Такие места открывали разум, делали возможными самые сумасшедшие концепции. Ум бросался в погоню за этими идеями, словно хищник за своей жертвой. Дирижабль тем временем проплывал над геометрически правильными силуэтами полей, которые, как татуировка, покрывали землю. Там были расположены фермы интенсивного труда, на которых выращивали сахарный тростник. А вот здесь растут тучные злаки и растения, из которых ткут поритринские ткани. Армия рабов работала на этих фермах и ранчо, словно мириады трудолюбивых муравьев.

Исходя из буколического понимания новохристианства, жители Поритрина уничтожили сельскохозяйственных роботов и восстановили древний скромный дух сельскохозяйственной общины. При отсутствии сложных машин землевладельцам потребовался экстенсивный ручной труд множества людей. Много лет назад Саджак Бладд стал первым аристократом Лиги, который официально узаконил рабство как средство поддержания жизнеспособного сельского хозяйства.

Этот поритринский лорд узаконил акт установления рабовладения, но для перевода в рабское состояние выбирали только тех, кто провинился перед человечеством, особенно же буддисламских трусов, которые бежали на дальние планеты вместо того, чтобы сражаться с мыслящими машинами. Если бы эти люди не побоялись выступить на защиту человечества, то представили бы собой дополнительную силу, которая могла в корне изменить ход войны. Обработка земли была малой платой, которую пришлось платить потомкам беглецов за трусость своих предков.

Хольцман принялся расхаживать по палубе дирижабля. Он заказал себе стакан сахарного сока и, размышляя, потягивал сладкую жидкость. Глядя на расстилавшееся внизу море травы, он отпустил на волю свой разум и воображение. Ничто не отвлекало его, но вдохновение по-прежнему не приходило. Великий ученый часто пускался в такие путешествия для того, чтобы сконцентрировать мысли и сосредоточить дух, просто глядя при этом в пространство. Это была трудная работа, хотя стороннему наблюдателю могло показаться, что великий Тио Хольцман наслаждается заслуженным отдыхом.

Учитывая прежние заслуги Хольцмана, Нико Бладд позволил ему разрабатывать любые системы вооружения, какие только могли прийти в голову ученого. К несчастью, в течение последнего года, как вынужден был признаться самому себе Хольцман, в его голову не пришло ни одной стоящей идеи.

Гений – ничто без творческого импульса. Конечно, коллега Хольцман может некоторое время продержаться за счет своих прежних заслуг. Но тем не менее он должен регулярно что-то изобретать, иначе даже лорд Бладд усомнится в его возможностях.

Такого Хольцман допустить не мог. Это было вопросом гордости и делом чести.

Хольцман был глубоко уязвлен тем фактом, что кимеки так легко пробили брешь в его уничтожающем поле на Салусе Секундус. Как мог он – и все прочие инженеры и техники, работавшие над проектом – проигнорировать тот факт, что кимеки – это существа с человеческим мозгом, а не с гелевыми контурами типа A1? Это было существенное, приведшее к катастрофическим последствиям упущение и недосмотр.

Однако обрушившийся на него поток человеческой веры и надежды – не говоря о щедром финансировании – оказывал на него сильное, все возраставшее давление. Люди ни за что не позволят ему сейчас уйти от дел. Он должен найти какое-то решение, чтобы спасти положение и выручить род человеческий.

Вернувшись в тишину своей лаборатории в Старде, он принялся за систематические поиски, читая диссертации и теоретические статьи, доставленные ему, и пытаясь использовать потенциально заложенные в них решения. Многие статьи носили эзотерический характер, они были вне его компетенции, но в какой-то момент ему в голову все же пришла полезная идея.

31
{"b":"1485","o":1}