Было поздно – точнее, слишком рано. Скоро наступит рассвет. Они с Рисой шли по лесу весь день – настолько быстро, насколько это было возможно с бессознательной жертвой разборки на плече. Когда наступила ночь, ребята решили остановиться и поспать, по очереди неся караул.

Коннор понимает, что Льву доверять нельзя, поэтому и привязал его к дереву. Нельзя доверять и девчонке. Хоть она сбежала сама, когда автобус оказался в кювете. У них одна цель – остаться в живых; и только это их объединяет.

Луна скрылась за горизонтом, но на другой стороне неба уже посветлело. Их фотографии наверняка разослали повсюду. Вы видели этих подростков? Если увидите, не пытайтесь вступить с ними в контакт: они опасны. Следует незамедлительно позвонить в полицию. Забавно: Коннор потратил кучу времени в школе, стараясь убедить других в том, что он – агрессивный, непредсказуемый парень, но, когда дело доходило до драки, он и сам не знал, соответствует созданному образу или нет. Скорее, нет. Он опасен сам для себя, не более того.

Лев все время следит за ним. Поначалу он смотрел на Коннора отсутствующим взглядом, а голова клонилась набок, но сейчас он буквально прожигает его глазами. Коннор ощущает на себе этот взгляд даже в темноте – холодный взгляд немигающих голубых глаз. Парень что-то замышляет. Странный он. Коннор не знает, что у Льва на уме, и не уверен, что хочет это знать.

– Если не обработать, на месте укуса начнется воспаление, – говорит Лев.

Коннор смотрит на руку и видит, что она опухла, а рана продолжает кровоточить. Он не чувствовал боли, пока Лев не напомнил.

– Я сам разберусь.

Лев продолжает наблюдать за ним.

– За что тебя отдали на разборку?

Коннору вопрос не нравится. По многим причинам.

– Ты хочешь спросить, почему меня хотели отдать на разборку? Как видишь, не отдали.

– Отдадут, если поймают.

Коннору хочется врезать парню по самодовольной физиономии как следует, но он сдерживается. Не для того же он спасал мальчишку, чтобы избить.

– И каково это – всю жизнь ждать, пока тебя принесут в жертву? – говорит Коннор. Он хотел подколоть парня, но тот неожиданно воспринимает вопрос всерьез.

– Это гораздо лучше, чем идти по жизни, не зная, с какой целью ты это делаешь.

Теперь Коннор не уверен, хотел ли мальчик умышленно задеть его или нет. Получается, его, Коннора, жизнь вроде как бессмысленна. Ему начинает казаться, что не он привязал Льва к дереву, а наоборот.

– Думаю, все могло быть еще хуже, – говорит он. – Мы могли бы кончить, как Хэмфри Данфи.

Услышав это имя, Лев удивляется:

– Ты тоже слышал эту историю? Я думал, ее рассказывают только у нас в округе.

– Неа, – говорит Коннор. – Дети рассказывают ее везде.

– Это байка, – вклинивается в разговор Риса, которая, оказывается, уже проснулась.

– Может быть, – соглашается Коннор. – Но однажды мы с приятелем пытались это проверить, когда сидели за компьютером в школе. Мы взломали сайт, на котором была эта история, и выяснили, что его родители сошли с ума. А потом компьютер просто сломался. Оказалось, мы вызвали на себя вирусную атаку. Все, что было на локальном сервере, оказалось стерто. Совпадение? Не думаю.

Лев не возражает, но Риса возмущена.

– Знаешь, я никогда не кончу, как Хэмфри Данфи, – говорит она, – потому что нужно для начала иметь родителей, которые могут сойти с ума, а у меня их нет.

Риса садится. Коннор отрывает взгляд от тлеющего костра и видит, что уже рассвело.

– Если мы не хотим, чтобы нас поймали, – замечает Риса, – нужно снова сменить направление. И надо подумать о маскировке.

– А что можно сделать? – спрашивает Коннор.

– Пока точно не знаю. Для начала сменить одежду. Изменить прически. Искать будут двух мальчиков и девочку. А я могла бы подстричься под мальчика.

Коннор внимательно смотрит на Рису и улыбается. Риса красивая. Ариана тоже красивая, но Риса лучше. Красота Арианы была только в макияже, пигментации глаз и прочих штуках. А Риса естественна и при этом очень красива. Без задней мысли, Коннор осторожно дотрагивается до ее волос.

– Не думаю, что ты можешь сойти за мальчика…

Неожиданно Риса молниеносным движением выкручивает ему руку, заводит ее ему за спину и лишает возможности двигаться. Коннору так больно, что он даже охнуть не может.

– Эй, эй, полегче, – с трудом произносит он.

– Еще раз тронешь, руку оторву, – говорит Риса. – Понял?

– Да, да, хорошо. Без рук. Я понял.

Лев, сидя у корней дуба, к которому его привязал Коннор, заливисто смеется. Видимо, ему приятно видеть Коннора в таком неловком положении.

Риса отпускает руку. Коннору уже не так больно, но плечо все еще ломит.

– Да что ты, в самом деле, – говорит он, стараясь не показывать, что ему все еще больно. – Я же не имел в виду ничего плохого. У меня и в мыслях не было тебя обидеть.

– Теперь и не будет, – отчеканивает Риса, хотя заметно, что она сожалеет о том, что была так груба. – Не забывай о том, что я жила в интернате.

Коннор понимающе кивает. Он слышал о детях, живущих в государственных интернатах. Им приходится защищать себя с младенчества, иначе жизнь будет несладкой. Он сразу должен был догадаться, что Риса – недотрога.

– Извините, – говорит Лев, – но я не могу идти, если вы меня не отвяжете.

Коннору опять не нравится его взгляд.

– Откуда мне знать, может, ты опять убежишь?

– Ты и не можешь знать. Сейчас я заложник. Но если ты меня отвяжешь, я стану таким же беглецом, как вы. Пока я связан, мы враги. Развяжешь, станем друзьями.

– Ладно, если не убежишь, – соглашается Коннор.

Риса начинает нетерпеливо распутывать стебли растений, которыми связан мальчик.

– У нас нет выбора, – говорит она, – либо мы его развязываем, либо оставляем здесь. Придется рискнуть.

Коннор становится рядом на колени, чтобы помочь ей, и вскоре Лев свободен. Он поднимается на ноги и потягивается, потирая плечо, в которое угодила пуля с транквилизатором. Может, думает Коннор, он уже перестал чувствовать себя священной жертвой. Хочется верить, что желание жить окажется сильнее и он начнет трезво смотреть на вещи.

Риса начинает беспокоиться, потому что в лесу все чаще попадаются обрывки упаковки и кусочки пластика – первым свидетельством человеческой цивилизации всегда является мусор. Если рядом город, значит, люди, живущие в нем, могут их узнать. Фотографии всех троих наверняка показывали в утренних новостях.

Риса понимает, что полностью исключить контакты с людьми не получится. Шансов остаться незамеченными практически нет. Их никто не должен узнать, но в то же время обойтись без помощи других людей не удастся. Обращаться к кому-то все равно придется.

Коннор, как всегда, рад поспорить, когда Риса делится с ним своими соображениями.

– Зачем нам посторонние? – спрашивает он, глядя на следы жизнедеятельности человека, встречающиеся уже повсеместно. Ребята проходят мимо полуразвалившейся, поросшей мхом каменной стены и ржавой металлической вышки, служившей опорой высоковольтной линии во времена, когда электричество еще передавали по проводам. – Не нужен нам никто. Сами возьмем, что надо.

Риса вздыхает, стараясь держать себя в руках.

– Я понимаю, что ты хорош в воровстве, – говорит она терпеливо, – но это неправильно. Ты так не считаешь?

Коннора это задевает:

– А ты считаешь, люди дадут нам поесть или что там еще нам понадобится просто так, по доброте душевной?

– Я так не считаю, – говорит Риса, – но если мы все как следует обдумаем, может быть, у нас появится шанс.

От ее слов, а может, от ее снисходительного тона, Коннор приходит в бешенство. Риса замечает, что Лев за ними пристально наблюдает, не вмешиваясь в разговор. Если он решил бежать, думает Риса, сейчас самое время. Неожиданно ей приходит в голову, что их с Коннором спор – отличная возможность проверить, хочет ли Лев остаться с ними или тянет время, дожидаясь подходящего момента, чтобы сбежать.