Прошло два года, и если первая часть моей девичьей мечты воплощалась в геометрической прогрессии, то со второй перспективы были гораздо туманнее. Нет, конечно, орхидеи в коробочках, изредка по утрам возникающие на моем рабочем столе и чувственные медленные танцы «глаза в глаза» на корпоративах были очень приятны томившемуся женскому сердцу. Но, ситуация коренным образом изменилась лишь тогда, когда на одной из планерок мой дорогой начальник нечаянно разглядел у меня на шее… последствие страстного лобызания, причем однозначно не его… В следующий вечер и были посеяны семена нашего пышного розового куста.

Андрей, несомненно, был хорош, особенно в периоды «творческих родов», когда кипела работа над каким-нибудь новым фильмом, и весь наш небольшой коллектив сутки напролет снимал, монтировал, озвучивал и вообще делал еще много чего такого, о чем стыдно было вспомнить позже, но что, несомненно, способствовало будущему успешному запуску. Андрей был царь и бог в своем маленьком королевстве, но будь у меня от природы чуть больше честолюбия и здравого рассудка, я бы гораздо раньше поняла разницу между талантом дарить себя другим и способностью милостиво принимать от них же…

Роли в нашей паре утверждены были сразу. Я – взбалмошная, но преданная. Андрей – терпеливый, но всемогущий. «Ты моя зеленая хрупкая веточка», – шептал он в порыве возвышенной нежности и запускал в мою непослушную шевелюру холодные пальцы… О, как ты заблуждался, дорогой, выдавая желаемое за действительность! Я давно не была «зеленой», а уж «хрупкой» и подавно… Но, ты упорно играл свою главную роль, а я тебе по привычке подыгрывала…

Не припомню ни одного случая из своей жизни, чтобы треньканье будильника меня радовало. Увы, это пасмурное субботнее утро, счастливым исключением не стало. К тому же в комнате было откровенно холодно из-за открытого на ночь окна. Конечно, средство от похмелья много раз проверенное, но с побочными эффектами: комариным укусом на лбу и чечеткой зубами…

Через четверть часа, приняв душ и облачившись в джинсы и свитер, я сидела за кухонным столом и, жуя бутерброд, пыталась привести свои мысли в порядок. Для начала следовало вспомнить то, что было вчера. Так, пятничное сумасшествие на работе (это, как обычно)… Потом разговор с Андреем по поводу моих личных планов на выходные (это вспоминать не хотелось)… Вечером Юлька со своим любимым шоу «Я – королева» (это вспоминалось какими то яркими пятнами и вспышками)… А еще был мужчина, которого я обозначила, как «маньяк», с его дурацким вопросом «Вы любите риск?» и пожеланием в дорогу (он вообще вспомнился некстати)… Теперь перейдем к планам на сегодня: заправить Муху, затем без проблем доехать до Качелино (под проблемами подразумевалась сомнительного качества проселочная дорога в 23 километра), после обеда сходить на кладбище и привести в порядок бабушкину могилу… А вот что я буду делать дальше, я и сама толком не знала. Так же, как не могла объяснить свое граничащее с фобией желание вообще туда ехать.

– Просто, ты так и не научилась жить без нее, Ветвяна Полунич, – хмуро сказала я своему отражению на боку глянцевой кружки. – Вот вернешься в этот пустой дом и сразу повзрослеешь…

Наш маленький двор, заставленный уродливыми металлическими гаражами, в этот час, казалось, еще дремал. Лишь воробьи по-деловому обменивались чириканьем, прыгая между подсохшими лужами, и ветер осторожно пересчитывал листья акаций вдоль тротуара…

– Да, что б тебя! – нарушила, наконец, священную тишину я, созерцая грязную соседскую «десятку», перегородившую выезд моему черному Матизу Мухе.

Пришлось через домофон минут пять будить этого безответственного нахала, а потом еще столько же времени ждать, когда он спустится со своего второго этажа.

– Ну, и куда ты покатила в такую рань? – начал мужик светскую беседу, зевая в кулак. – Все нормальные люди в субботу в шесть утра сны досматривают или еще чем интересным занимаются.

– Все нормальные люди паркуются, как положено, а не там, где ночь застала!

Сосед окинул меня удивленным взглядом и примирительно оскалился:

– Да, ладно, Вета, не злись. Просто я никак не думал, что ты сегодня вообще выезжать будешь. Тебя ж обычно по выходным персональный водила катает, на Фольце. Так куда ты? Или это секрет?

Он, вообще то, ничего, дядя Владик, хороший сосед. Зимой мне проколотое колесо менял, о пробках на ближайших улицах предупреждает. Просто настроение у меня сегодня совсем… не лирическое. Поэтому я тоже решила сбавить обороты:

– Да какой секрет. В Качелино.

– А-а-а, понятно. Дом бабкин, наверное, решила продавать. Только трудно будет: от города далеко, под дачу не купят. Да и глухомань ведь, это твое Качелино. Даже не газифицировано.

– С чего вы взяли, что я буду его продавать? – возмутилась я домыслам практичного мужика. – У меня, может быть, кроме этого дома больше ничего и нет: квартира – съемная, Му…, машина – в кредите…Да и вообще…

– Так, ты, может там остаться решила?

– Может и останусь, – заявила я и сама себе удивилась.

Сосед же лишь недоверчиво хмыкнул и вспомнил, наконец, причину своей внеурочной побудки…

Мухе своей я безоглядно доверяла. В отличие от всех остальных благ научно-технического прогресса, Муха меня любила, положив за четыре года на алтарь моей безопасности два своих прежних капота, два передних бампера, решетку, переднее правое крыло и еще много больших и мелких своих частей. Муха умела блокировать двери и бить током тех, кто отнесся к ней без должного Матизу уважения. А еще она «мурлыкала» мотором, когда я гладила ее по панели. Мои пассажиры, наблюдая наши с машиной «нездоровые отношения», обычно опасливо крутили у виска. И лишь Юлька, знающая меня много лет, всегда спокойно спрашивала, усаживаясь на переднее сиденье: «Ну что, девочки, надеюсь, у вас сегодня хорошее настроение?»…

Сейчас мы с «накормленной» под завязку Мухой неслись вон из города по пустынной Профсоюзной и слушали радио. На одной из волн, не в меру брутальный певец Джанго никак не мог решить, впускать ли ему через окно некую особу или, все-таки, воздержаться. Я непроизвольно подняла глаза к нему, в безнадежные серые дали, и решила, что действительно, погода сегодня нелетная, так что, от окна ее может и саму… отнести, пока он там решает…

Затормозив на ближайшем светофоре, мое внимание привлек подкативший следом по соседней левой полосе шикарный Лексус глубокого синего цвета. На переднем его пассажирском сиденье в вальяжной позе развалился мужчина. Я уже было отвела взгляд, не желая выказывать излишнюю заинтересованность, как он сам неожиданно повернулся и с радостной улыбкой помахал мне рукой. «Маньяк!», – опознала я своего ночного собеседника. – «А ему-то что не спится?». Тем временем мужчина опустил стекло и знаком попросил то же самое сделать меня. Пришлось быть вежливой.

– Доброе утро, Вета!

– И вам хорошего дня, – улыбнулась я в ответ, впрочем, без особой искренности.

– Мое пожелание остается в силе!

Светофор «дал добро», Лексус плавно пошел на левый поворот, а мне осталось лишь тихо радоваться, что нам с 'маньяком' и сегодня не по пути…

Областная цивилизация постепенно отступала. Реже по сторонам дороги стали попадаться навязчивые рекламные банеры. Груженые дровами, песком и еще чем-то грузовики, терпеливо ожидающие на обочинах всеядных дачников вообще исчезли километров пятьдесят назад. Даже скудный на краски сибирский пейзаж изменил свои очертания, из хвойно-равнинного став смешанно-холмистым. И только депрессивно-хмурое небо осталось прежним, преследуя своими верными слугами – рваными тучами маленькую черную машинку, мчащуюся по трассе Тюмень-Ханты-Мансийск…

– Все, Муха, халява закончилась, – объявила я машине, через два с половиной часа сворачивая с «благоустроенного» шоссе на проселочную лесную дорогу. – Сейчас посмотрим, что ждет нас за поворотом.