— Простите меня, — прошептал Матвей Сергеевич. — Я имел намерения пугать ее. Просто в последнее время мои нервы совсем сдают. Прошу вас подумайте над моей просьбой, умоляю вас. Мне же до него не достучаться.

— Что я могу сделать? Как его уговорить оставить свои безумства? — тихо спросила Марина, поднимая на него глаза. В них плескалась такая боль, что Матвей Сергеевич пожалел ее, но разве у него оставался иной выход?

— Если он кого-то и послушает, то только вас, — так же тихо ответил он своей собеседнице. — Только вас.

Более они не касались этой темы, обсуждая все, что угодно, кроме нее. Затем спустя час старый князь откланялся, а Марина, уложив уставшую дочь на дневной сон в детской, села в своем кабинете разбирать письма, что пришли с утренней почтой. Но не о том были ее мысли сейчас, она так и не смогла сосредоточиться на бумагах и приглашениях, постоянно возвращаясь к разговору с князем Загорским.

— Пошто такая задуменная сегодня? — спросила ее Агнешка, сидевшая тут же, рядом с ней с починкой в руках. — Аб им что ли думаешь? Нездарма ж ранку дзед яго приходзил.

Марина рассудила, что таиться от няни смысла нет, к тому же та всегда помогала ей советом, поэтому открыла ей причину, по которой приходил старый князь.

— И что ты вырашила? Пойдзешь? — спросила Агнешка, когда Марина закончила свой рассказ.

— Не знаю, — пожала плечами Марина. — Скорее всего.

— Ой, ну зноу! — вспылила нянька. — Тольки жыцце наладзилося, зноу в вир [300]з галавою!

— Как ты не понимаешь? — взвилась в ответ Марина, вскакивая со стула и начиная свой бег по комнате от двери к бюро и обратно. — Он погибает, понимаешь? Губит себя этими своими безумствами!

— А я казала тебе — ледзяное у яго сердце, легко разбилося яно, не вынесло яшчэ одной страты. Вось як атрымалося-то! — покачала головой Агнешка. — И что ты робиць будзешь?

— Надо решить, как с браком нашим поступить. Два мужа у меня быть никак не должно, сама понимаешь, — ответила Марина.

— И для гэтага табе трэба идти до него? — не унималась нянька, ничуть не взволнованная Мариниными резкими перемещениями по кабинету, ее тревогой. — Так нельзя вырашить?

Марина вдруг неожиданно остановилась и посмотрела на няньку.

— Я видеть его хочу! Довольна? Ты это хотела услышать?

Агнешка никак не отреагировала на ее крик. Просто пожала плечами и продолжила свою работу. Закончив ее, она перекусила нитку зубами, проверила, все ли аккуратно, а после посмотрела на Марину, которая по-прежнему стояла в центре кабинета и возмущенно глядела на няньку.

— Хочешь — идзи. Тольки горше не зроби. Ни себе, ни яму. Даволи ужо горя на ваш стагодзе [301], — тихо проговорила Агнешка. Марина вздохнула, еле сдерживая слезы, и бросилась к ней на грудь, прямо в распахнутые объятия.

Все будет хорошо. Она сможет сделать так, что Сергей снова захотел жить. Даже если для этого придется пойти наперекор всему миру!

Марина отправилась на набережную Фонтанки, где находился особняк семьи Загорских, через несколько дней, когда смогла наконец решиться на этот шаг. Сначала она поехала в салон m-m Monique, где отпустила свою карету. Пробыв немного в салоне модистки, она вышла на проспект и подозвала к себе извозчика, которому приказала ехать к дому Загорских.

Казалось, дворецкий, впустивший ее в дом, ничуть не удивился визиту дамы под вуалями в полуденный час. Видимо, старый князь предупредил о ее возможном появлении. Марина достала из ридикюля карточку и протянула дворецкому. Примет ли ее Сергей? Или откажется, сославшись на то, что она прибыла слишком рано для визитов?

Дворецкий ушел куда-то внутрь дома, унося на подносе ее белоснежную карточку. Спустя некоторое время с той стороны раздался громкий рык:

— Гони к черту! Никого не хочу видеть! — эти несколько слов заставили Марину вспыхнуть от унижения. Лакей, что стоял тут же рядом в приемной, поспешил отвести глаза в сторону, чтобы не смущать ее более. Вернулся дворецкий и передал ей в руки ее карточку.

— Молодой барин нынче-с не в здравии, — смущенно сказал он Марине. — Принять не могут-с. Может, желаете видеть его сиятельство Матвея Сергеевича?

— Нет, — отказалась Марина, загибая уголок карточки, согласно принятым правилам, и опуская ее на поднос, где уже лежала целая гора карточек и приглашений. Заметив ее, Марина тотчас вспомнила сплетни, ходившие в свете, и внезапно устыдилась себя. Агнешка была права, когда вчера сказала, что Марина любит в первую очередь только себя, только свои интересы блюдет. Ее обидели, и она готова сдаться уже, сказав самой себе, что ничего не вышло, но она старалась. А что там далее будет с Сергеем, словно ее ничуть не волновало. Ее-то жизнь спокойна и тиха, как гавань во время штиля.

Марина вдруг обошла дворецкого и направилась в сторону, откуда он недавно пришел, не обращая никакого внимания на него. Он же бежал за ней следом, размахивая руками, не смея однако ее останавливать.

— Куда вы, барыня? Куда? Разве ж так можно? Барин-то совсем болен нынче. Не стоит вам туда.

Но Марина все шла и шла, минуя пару салонов, она наконец нашла полураспахнутую дверь в половину Сергея. Оттуда шел какой-то неприятный запах, и сквозь щель она могла видеть, что там стоит сумрак, несмотря на то, что уж полдень миновал. По тому, как резко заговорил шепотом дворецкий, она поняла, что достигла своей цели.

Вдруг внутри комнаты раздался какой-то грохот, и в щель протиснулся человек, едва не сбивая с ног Марину и дворецкого, стоявших подле. Он обернулся к ним, и Марина узнала Степана. Один его глаз был явно подбит — вкруг все было красное, а под нижним веком стремительно нарастала опухоль.

— Барышня, — протянул Степан шепотом, а потом поправился. — Барыня. Что вы тут делаете, ваше сиятельство?

— Мне нужно поговорить с Сергеем. Немедля, — отчеканила также шепотом Марина. Степан покосился на полуоткрытую дверь, потом покачал головой.

— Нехорошая это мысль, ваше сиятельство. Ой, нехорошая! Нынче барин… барин болен да еще и не в духе. Вчерась с его сиятельством разругались в пух и прах. Ступайте домой, — увещевал он ее. Но она покачала головой, и тогда он смирился, вздохнув тяжело. — Ну, как знаете. Только вы если что, сразу лакеев зовите. Да и я туточки посижу под дверью. Вы только кликните. А вдруг чем черт не шутит, и сможете успокоить его, вразумить. Барин-то в последнее время совсем дурной стал. Особливо седмицу [302]назад. Может, вы его уговорите пить перестать, поесть чего да почивать лечь? Уж со вчерашнего вечера бьюсь, а все без толка какого….

Марина не стала дослушивать его. Она открыла дверь (ей было попытался помешать дворецкий, но Степан ловко отстранил его) и ступила в комнату. В ней было довольно темно — тяжелые парчовые портьеры на окнах были опущены и не пропускали сюда ни единого лучика света. Оттого казалось будто сейчас ночь. Единственным же источником освещения в комнате был ярко пылающий камин, который давал не так уж много света.

Марина плотно затворила за собой дверь, потом зажала нос и рот концом шали — такой сладкий дурманящий запах стоял в комнате, что у нее сразу же закружилась голова. Она уж было решила, что в комнате никого нет, не заметив никого ни на софе и креслах, ни около окон, но потом вдруг раздался какой-то булькающий звук, словно закипела вода, который едва не заставил ее вскрикнуть от неожиданности, настолько были напряжены ее нервы.

Марина пригляделась и заметила вытянутую к огню камина ногу, обутую в черный сапог. Она медленно, стараясь не шуметь, обошла софу, стоявшую у камина и загораживающую ей обзор, и увидела сидящего возле нее на ковре Сергея. Он был без мундира, в рубашке, выпущенной навыпуск, широко распахнутой на груди. Волосы его были взъерошены, словно он только поднялся с постели. Он держал во рту серебряный чубук, который соединялся трубкой со стеклянным сосудом. Именно из него шел сейчас этот противный булькающий звук, будоражащий Марине нервы.