Ганнинг попробовал улыбнуться, но улыбка вышла натянутой.
– Удивлены, сэр? Разве у нас никогда не было посетителей?
Ганнинг служил в доме с незапамятных времен – еще задолго до рождения Филиппа – и привык обращаться с молодым барином почти запанибрата, как и большинство старых дворецких. Филипп давно привык к этому и уже не тешил себя надеждой что-либо изменить.
– Кто эта дама? – спросил он.
– Не знаю, сэр.
– Не знаете?
– Я не спрашивал, кто она такая, сэр.
– Не кажется ли вам, Ганнинг, что это входит в обязанности дворецкого?
– Спрашивать у гостей, кто они такие?
– Да.
«Пошли мне, Господи, терпения – еще пара минут подобного диалога, и меня хватит удар!»
– Я думал, – невозмутимо заявил тот, – вы сами выясните у нее это, сэр.
– Вы всерьез так думали, Ганнинг? – Филиппу казалось, что его покидают последние силы.
– В конце концов, она желает видеть вас, а не меня, сэр!
Такая вольность со стороны дворецкого уже граничила с бунтом.
– Ганнинг, – стараясь не терять самообладания, проговорил Филипп, – все наши гости до сих пор желали видеть меня, а не вас. Но это не значит, что вы должны пренебрегать своими обязанностями.
– Вообще-то…
– Ладно, Ганнинг, хватит! – обреченно махнул рукой Филипп.
– Вообще-то в последнее время к нам никто не ездит, сэр. – Всем своим видом Ганнинг давал понять, что в их словесной битве победил именно он.
Филипп хотел было возразить, что к ним все-таки ездят, раз эта таинственная дама, к примеру, приехала, но препираться с Ганнингом не было смысла.
– Где она? – спросил Филипп.
– Я проводил ее в гостиную, сэр.
– Хорошо, – устало произнес Филипп, – я иду туда.
Лицо дворецкого вдруг ни с того ни с сего расплылось в улыбке. Филипп удивленно взглянул на него:
– С вами все в порядке, Ганнинг?
– Вроде бы да, сэр. А что?
– Да так, ничего, – пробормотал Филипп. Сказать Ганнингу, что его улыбка напоминает лошадиную, было бы все-таки не очень тактично.
Ворча себе под нос, Филипп направился в гостиную. Кого еще черт принес в эту пору?
Ганнинг был прав: вот уже год, как к ним никто не ездит. Все дальние и ближние родственники, друзья и соседи, кажется, давно уже выразили Филиппу свои соболезнования и теперь не спешили с новыми визитами. Филипп не осуждал их. Так, последняя гостья, почтенная леди Уинслет, перемазала себе все платье, усевшись на кресло, которое Оливер и Аманда перед тем вымазали земляничным вареньем. После этого у бедняги, должно быть, надолго пропало желание посещать Ромни-Холл. Так что вряд ли это она сейчас приехала. Да и Ганнинг бы ее узнал.
Все еще ругаясь про себя, Филипп раскрыл дверь гостиной – да так и замер на пороге.
Ганнинг предупредил его, что нежданный посетитель – дама. Но Филипп почему-то представлял себе какую-нибудь почтенную матрону, в крайнем случае особу средних лет.
Женщине же, представшей перед ним, судя по виду, не было и тридцати. Прелестные каштановые волосы, милое, доброе лицо… и огромные серые глаза.
Филипп давно уже перестал сходить с ума от одного вида красивых девушек – долгие годы несчастливого супружества способны отбить интерес к женщинам у кого угодно, да и сам он уже не юноша… Но сейчас Филипп чувствовал, что тонет в этих огромных серых глазах.
Несмотря ни на что. Даже на то, что слово «тонуть» должно бы по идее вызвать у него тяжелые воспоминания.
Глава 2
…и тогда – что, впрочем, вряд ли покажется тебе удивительным – меня словно прорвало. Я болтала без умолку, к тому же, насколько мне помнится, с огромной скоростью. Я знаю, что когда я волнуюсь, то начинаю болтать без умолку – и не могу ничего с собой поделать. Остается лишь надеяться, что в жизни мне не часто придется попадать в ситуации, где я буду так волноваться – иначе я рискую в один далеко не прекрасный день наговорить что-нибудь такое, чего потом уже не исправишь.
Из письма Элоизы Бриджертон своему брату Колину, в котором она рассказывает о своем первом выходе в свет.
И тут гостья заговорила:
– Сэр Филипп? – И не успел он даже кивнуть, продолжала с невероятной скоростью: – Простите, что я явилась, не предупредив, но так получилось, к тому же если бы я послала письмо, оно наверняка бы пришло уже после моего приезда – сами знаете, как плохо у нас работает почта! – согласитесь, что тогда письмо уже было бы ни к чему…
Филипп заморгал, словно сыч, не в силах уследить за речью своей гостьи – та тараторила так быстро, что даже, казалось, не делала промежутков между словами.
– … долгий путь, к тому же всю ночь не спала, так что, надеюсь, вы меня простите, если я…
Филипп почувствовал, что у него начинает кружиться голова. Может быть, ему стоит присесть? Но не будет ли это невежливым?
– … с собой я взяла немного, но выбора у меня не было, и…
Речь гостьи продолжалась уже, должно быть, минут пять, а все еще не было видно конца даже первому ее предложению! Кончиться это могло только одним из двух – либо Филипп оглохнет, либо сама девица, захлебнувшись собственной речью, упадет в обморок.
– Послушайте, мисс… – робко начал он.
Но если мисс и слышала его, то не обратила на это ни малейшего внимания, продолжая тараторить что-то об извозчике, который, если только Филипп ее правильно понял, довез ее до самого его дома.
– Мисс! – повторил он уже громче.
– … и поэтому я… – Огромные серые глаза вдруг удивленно заморгали, словно их обладательница лишь сейчас заметила Филиппа. – Да, сэр?
Филипп уже успел забыть, о чем он собирался ее спросить.
– Э-э-э… кто вы, мисс? – с трудом выдавил он из себя.
С минуту красотка удивленно смотрела на него.
– Элоиза Бриджертон, – проговорила наконец она. – Кто же еще?
Элоиза отлично понимала, что говорит слишком много и слишком быстро, но не могла ничего с собой поделать – когда она волновалась (а сейчас она не могла не признать, что волнуется), ей нужно было выговориться, чтобы выплеснуть свои эмоции. К тому же сэр Филипп – если огромный, напоминающий медведя мужчина, стоящий сейчас перед ней, и был сэр Филипп – оказался совсем не таким, каким Элоиза его себе представляла.
– Вы Элоиза Бриджертон? – переспросил мужчина.
Элоиза посмотрела прямо в его изумленно округлившиеся темные глаза.
– Именно так, – подтвердила она довольно сердито. – Кто же еще?
– Простите, – пробормотал мужчина, – я вас не ждал.
– Если мне не изменяет память, вы сами меня приглашали!
– Если мне не изменяет память, на мое приглашение вы ничем не ответили.
Элоиза помолчала – нельзя было не признать, что сэр Филипп в чем-то прав.
– Прошу извинить – у меня не было времени, сэр. – Заметив его взгляд, словно говоривший «Это не оправдание!», Элоиза поспешила добавить: – Я, кажется, уже упомянула об этом…
Филипп продолжал так смотреть на нее, что Элоизе стало немного не по себе.
– Я не понял ни слова из того, что вы говорили, мисс, – заявил он.
Элоиза почувствовала, как округляется от удивления ее рот.
– Вы хотя бы слушали меня, сэр? – спросила она, дивясь собственной наглости.
– Пытался, – тем же тоном произнес он.
Элоиза закусила губу и сосчитала в уме до пяти.
– Прошу извинить меня, сэр, – потупившись, проговорила она. – Являться без приглашения действительно невежливо.
С минуту Филипп тоже молчал.
– Я принимаю ваши извинения, мисс, – объявил он наконец.
Элоиза откашлялась.
– И разумеется, – продолжил он, – я рад вас видеть.
От взгляда Элоизы, однако, не укрылось, что сэр Филипп лихорадочно оглядывается вокруг, словно собирается воскликнуть: «Кто-нибудь, ради всего святого, спасите меня от этой девицы!» Показать ему, что она это заметила, было бы, разумеется, бестактно. Но сказать в ответ что-то надо. Только вот что? Элоиза, которая, как ей самой казалось, никогда не лезла за словом в карман, застыла в нерешительности, устремив взгляд почему-то на правую щеку сэра Филиппа.
